Ковка, чеканка, позолота

Каргер М.К.

Наряду с литьем широкое распространение имела обработка цветных и благородных металлов в технике ковки и чекана.

Среди древнейших киевских изделий этого рода следует указать на обломок толстого бронзового позолоченного листа с чеканным изображением апостола Павла, найденный при раскопках в алтарной части Софийского собора (табл. LX). Лицо Павла выполнено с исключительным реализмом. Возле изображения – чеканная надпись “ПАВЕЛОС”. “Наивный” грецизм ее свидетельствует о русском происхождении мастера.

Из кованых серебряных пластин изготовлялись весьма распространенные в быту социальных верхов киевского общества широкие наручи, украшенные чеканным орнаментом и изображениями звериного стиля, а иногда и жанровых сценок (табл. LXI). Мнение Б.А.Рыбакова об отливке их в каменных литейных формочках ошибочно [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 265-270; ошибочность мнения об отливке широких наручей в каменных литейных формах была отмечена Г.Ф.Корзухиной (Киевские ювелиры…, стр. 221, прим. 1)]. О миниатюрных оловянных или свинцовых наручах, изготовлявшихся в подражание кованым серебряным, была речь выше.

С техникой чекана тесно связана сопутствовавшая ей техника позолоты как сплошной, так и в виде инкрустации.

Техника позолоты медных листов имела широкое применение при изготовлении оружия и различных бытовых изделий и особенно в строительном деле. “Златоверхие” терема и “златоглавые” храмы не раз упоминаются в памятниках киевской письменности. Нередки и находки обломков толстых медных листов от кровли, покрытых отлично сохранившейся позолотой. Технологический анализ этих обломков показывает, что хорошо прокованный медный лист густо покрывался золотой амальгамой, после чего прокаливался на сильном огне.

Особого рассмотрения заслуживает техника золотой росписи по меди, распространенная в древней Руси в качестве декоративного приема украшения дверей. Общеизвестны медные двери с золотой росписью, сохранившиеся в Суздале (XIII в.), знаменитые Васильевские врата, изготовленные для Новгородской Софии, и целый ряд фрагментов подобных изделий из других городов. Техника золотого письма на меди была детально исследована И.А.Гальнбеком и Ф.Я.Мишуковым, доказавшими, что распространенное мнение о том, что упомянутые изделия выполнены в технике золотой инкрустации, ошибочно; в действительности рисунок исполнялся способом письма жидким золотом [И.А.Гальнбек. О технике золоченых изображений на Лихачевских вратах в Гос. Русском музее. – Материалы по русскому искусству, т. I. Изд. ГРМ, Л., 1928, стр. 22-31; Ф.Я.Мишуков. К вопросу о технике золотой и серебряной наводки по красной меди в древней Руси. – КСИИМК, XI, 1945, стр. 113]. [с. 392]

Одним из интереснейших памятников этого рода является фрагмент бронзовой пластинки с золотым рисунком, изображающим городскую стену, башню, ладью с высоким загнутым носом и на переднем плане – трех воинов, вооруженных щитами и копьями (табл. LXII, 1) [Древности Приднепровья, вып. V. Киев, 1902, стр. 23]. Б.А.Рыбаков полагал, что в отличие от других дошедших до нас дверей церковного назначения описанный фрагмент принадлежал двери светского дворцового здания в Киеве [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 326]. В действительности описанный фрагмент происходит из раскопок на Княжой горе и прямого отношения к Киеву не имеет, но не исключено, что двери эти были выполнены киевским мастером. О том, что изделия подобного рода в Киеве действительно изготовлялись, свидетельствуют найденные в 1937 г. при раскопках в усадьбе Десятинной церкви два обломка медного листа с орнаментальной золотой росписью, выполненной в той же технике (табл. LXII, 2, 3).

В 1933 г. в северной части горы Киселевки, над Житным базаром, были раскопаны три отлично сохранившиеся полуземлянки, две из которых являлись мастерскими медных изделий. На полу их обнаружено огромное количество обрезков меди, куски и слитки меди, олова, а также готовые изделия [С.Магура. Розкопи на горі Киселівці в Києві 1933 р. – НЗІІМК АН УРСР, кн. I, Київ, 1934, стр. 212].

Заслуживает при этом внимания одна деталь, установленная при исследовании пода печи в большей землянке. По утверждению исследователя, в результате действия высоких температур глиняная обмазка пода печи была местами остеклована. Этот факт свидетельствует о том, что печь служила не только для варки пищи, но, может быть, и для плавки металлов.

Раскопками Киевского исторического музея в 1939 г. на другом участке северо-западного салона Киселевки был обнаружен древний завал обрезков медных листов в виде узких полос и другие отходы металлического производства [Розкопи в Києві на горі Кисілівці в 1940 р. (з матеріалів наукового архіву Інституту археології АН УССР). – Археологія, І, Київ, 1947, стр. 142)].

Мастерская, изготовлявшая какие-то мелкие медные изделия, была раскопана в 1938 г. в усадьбе бывш. Михайловского Златоверхого монастыря. На полу полуземляночного жилища (VII) находилось множество обрезков тонких листов меди, а также небольшое количество заготовок каких-то изделий [М.К.Каргер. Археологические исследования древнего Киева, стр. 17].

Мастерская чеканщика, содержавшая листы тонкой меди, миниатюрные молоточки, зубильца и пунсоны, была раскопана в Вышгороде [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 291].

Еще во второй половине Х в. “златокузнецы” Среднего Поднепровья овладели новой техникой обработки золота, серебра и меди, явившейся несомнен[с. 393]ным усовершенствованием и механизацией техники чекана. Новшество заключалось в применения медных или стальных штампов – матриц, при помощи которых на тонких, предварительно хорошо прокованных листах металла оттискивался рельефный рисунок [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 301 сл.].

До недавнего времени серебряные тисненые изделия, украшенные зернью, нередко встречающиеся в кладах и погребениях Х в., безоговорочно относились к числу привозных вещей с Востока. Мнение о местном, русском происхождении изделий этой техники было впервые высказано А.С.Гущиным, ничем, однако, не подтвердившим его [А.С.Гущин, ук. соч., стр. 31].

Г.Ф.Корзухиной было бесспорно доказано производство этих изделий в Среднем Поднепровье, где не только найдена большая часть известных доныне изделий этого рода, но обнаружен в составе погребального инвентаря и набор матриц для тиснения различных предметов, принадлежавших умершему ювелиру Х в. [Г.Ф.Корзухина О технике тиснения и перегородчатой эмали в древней Руси Х-XII вв. – КСИИМК, XIII, 1946, стр. 45-52]

Б.А.Рыбаков усматривал в появлении этого нового технического приема в работе русских городских “златокузнецов” влияние византийской культуры, полагая, что эта техника явилась одним из положительных результатов сближения Руси с Византией [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 305].

О массовом применении техники тиснения киевскими “златокузнецами” свидетельствуют многочисленные ювелирные изделия из серебра и золота, найденные в составе киевских кладов.

Техникой тиснения в XI-XIII вв. киевские “златокузнецы” выполняли различные изделия: серебряные с чернью колты, звездчатые подвески (табл. LXIII), золотые и серебряные нашивные бляшки, полые лилиевидиые подвески – “крины” (табл. LXIV), полые бусы, украшенные зернью (табл. LXIV, LXV), миниатюрные золотые и серебряные “колодочки” полуцилиндрической формы, нашивавшиеся на ленты, басму на иконах, небольшие иконки и пр.

При раскопках древнерусских городищ (Княжа гора, Сахновка, Райки, Вышгород и др.) найдено немало матриц для тиснения различных изделий. В музейных коллекциях Москвы, Ленинграда и Киева хранится ряд интереснейших матриц, к сожалению, неизвестного происхождения. На территории Киева матрицы были обнаружены в ювелирной мастерской, раскопанной В.В.Хвойкой [В.В.Хвойка, ук. соч., стр. 71], а также в ряде других мест (рис. 89, 2).

Особый интерес представляет найденная в жилпще XIII в. на Б.Житомирской ул. (раскопки 1946 г.) круглая свинцовая подушка около 9 см в диаметре, [с. 394] обтянутая по краю железным кольцом, не позволявшим свинцу расплющиваться под ударами молотка (рис. 89, 1).

Процесс тиснения заключался в том, что на бронзовую или стальную литую матрицу, имевшую выпуклый рисунок, накладывался тонкий лист металла, на котором должен быть оттиснут рисунок. Поверх листа “златокузнец” накладывал свинцовую подушку, по которой ударял деревянным молотком. Свинец, а вместе с ним лист металла, от ударов приобретал форму матрицы. Следует отметить, что “подушка” найдена в помещении, о котором выше была речь как о жилище кузнеца. По-видимому, кузнец изготовил железную обойму, обтягивавшую края подушки.

Совершенно аналогичная свинцовая подушка несколько меньших размеров обнаружена при раскопках 1936 г. в Вышгороде [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 301].

Как справедливо отмечал Б.А.Рыбаков, очевидное преимущество техники тиснения перед техникой чекана

“состояло в несравненно большей продуктивности тиснения, в убыстрении процесса производства, так как мастеру не нужно было тысячи раз ударять по орнаментируемому листу пуансоном” [там же, стр. 303].

Затратив значительный труд на отливку матрицы, изготовлявшейся по восковой модели, “златокузнец” мог пользоваться ею, по-видимому, достаточно длительный период. Удары деревянного молотка через толстую свинцовую подушку и лист металла, очевидно, не причиняли матрице больших повреждений, и потому набор матриц не требовал частой замены. В отношении ускорения производственного процесса техника тиснения напоминала в известной мере рассмотренную выше технику литья в каменных формах. Значительный труд на отливку штампа (в технике тиснения), так же как затрата труда на резьбу каменной формочки (в технике литья), оправдывался в обоих случаях убыстрением и облегчением производства самой продукции. [с. 395]

Обе рассмотренные разновидности ювелирной техники отражают общую тенденцию древнерусского городского ремесла XII-XIII вв. к повышению массовости продукции в связи с непрерывно возраставшей ролью товарного производства, обслуживавшего широкий городской и даже сельский рынок. Даже мастера, работавшие на княжом дворе иди в монастырской вотчине, постепенно втягивались в этот процесс, продолжая обслуживать в то же время нужды того феодального хозяйства, частью которого они являлись.