9. Последнее наставление Придыбалки

Николай Костомаров

В следующую зиму перед масленицею молодой Мотылин женился на дочери своего соседа, владельца слободы Лубки, и, по окончании свадебных пиров в барском дворе, в великий пост, Трохим, по обычаю пришедши к Придыбалке заниматься, услышал от него такое слово:

– Нам приходится расстаться и, верно, уж навсегда. Дай мне руку.

Трохим подал ему руку. Придыбалка внимательно посмотрел ему на ладонь и говорил:

– Я умею угадывать по рукам, что с человеком вперед станет. Ты богат будешь. Пойдешь в купцы – знай: все торговое дело на том построено, что один другому лжет, один другого обманщиком обзывает, а себя честным выставляет, а всех искуснее, умелее тот, кто успеет так прикинуться, что все его честным считают и никто его в обмане никак не поймает, а он-то самый первый обманщик и есть. Тот паче всех разбогатеет.

Смотри, Трохим! Дойди до того, чтобы всех обманывать, а тебя никто обманщиком назвать бы не посмел и все бы трубили про твою честность. А чтоб до этого дойти, нужно с начальством ладить, нужно ему взятки давать. И ты, знавши это, не скупись, давай всем, кому нужно давать: лучше иногда и лишнее дать, и такому иногда дать, что можно бы и не давать; все-таки лучше, нежели не дать или не отдать кому следует. Давши начальству взятки, не бойся ничего и никого: уже тебя никто не посмеет чернить, боясь начальства, потому что начальство – сила, а ты себе силу закупил!

Только над всяким начальством на свете есть еще начальство верхнее. Большому кораблю плавание большое, а малой лодке плавание малое. Вот ты начнешь торговать в небольшом городе; это тебе малое плавание будет. Тут городничие, исправники, заседатели и другие, всех их закупишь себе взятками. А расторгуешься – перейдешь в губернию, там тебе будет побольше плавание: там губернаторы и прочие важные лица, подлаживайся к ним и взятки давай. Они ведь тоже люди, и им своя польза дорога.

Расторгуешься – перейдешь в столицу: там тебе будет самое большое плавание. Там начальство еще выше: там министры, генералы, всякие знатные особы. И они люди, и им хочется жить как можно лучше; и к ним подладиться можно. Зато уж как с ними в приятство войдешь, так широко и высоко пойдешь; всею Россиею повернешь! Тогда обманывай всех сколько хочешь, никто не посмеет обвинить тебя, ни даже попрекнуть.

– Куда мне так высоко залетать? – сказал Трохим.

– Не говори так! – сказал Придыбалка. – Сколько таких примеров, что смолоду ходит человек в изорванном серяке, а под старость ворочает миллионами. Мне, Трохим, сдается, что с тебя выйдет богатейший купец на всю Россию. У тебя смекалки-то много. Перечислишься в купцы, прислушаешься к их речам, присмотришься к их делам и многое поймешь. Не забывай только моих наставлений, – главное: о своем Господе Боге не думай, суда его не жди, чертей в пекле после смерти не бойся! Помышляй только о том, как бы себе на этом свете пользы больше получить.

– Вы куда ж уходите отсюда? – спросил Трохим.

– Наш барин женился. Молодая барыня невзлюбила меня. Я ухожу от них, – отвечал Придыбалка.

– Куда? – еще раз попытался спросить Трохим.

– На что тебе знать? – сказал Придыбалка. – У тебя своя дорога. И мы, верно, уж более не встретимся. Помни мои наставления.

И они попрощались. Через три дни Придыбалки не было в барском дворе. Никто не мог сказать, куда и в какое время он уехал и даже уехал ли. Словно испарился или сквозь землю провалился. Не было об нем с той поры ни слуху. В Мандриках тогда сильнее подозревали: не бес ли то был в человеческом образе! А оно правдоподобно, судя по тому, как он отзывался о Боге.

Того ж года после Пасхи не было в Мандриках ни Трохима с Вассою, ни его тестя. Усадьба Шпака по продаже, с разрешения помещика, перешла к другому лицу.