21.06.1839 г. П. А. Плетнёву

Со всею откровенностию отвечаю на последнее письмо Ваше от 5-го нюня. Упражнения в делах, незатейливость, ограниченность в жизни обратили на меня внимание дворянства. Я был постоянно избираем в почетные должности, когда некоторые из первейших особ не были удостаиваемы к тому. Весьма натурально, что это произвело зависть и желание повредить мне, клеветали на меня, рассевали обо мне разные нелепости – ничто не помогало, я был избран в предводители палаты. Здешние завистники употребили все, чтоб помешать мне, – и успели.

Утвержден был не я, а младший мой кандидат. Тут-то усилили слухи, что г[осударь] не благоволит ко мне, а Б[енкендорф] употребит все, чтоб меня не допустить служить нигде. Но дворянство, вопреки молве, не имея прямого на счет мой запрещения, избрало меня в подобную первой почетную должность совестного судьи.

В сем звании и имел счастие быть вместе с прочими членами представлен в Харькове государю императору и удостоен, из-за других, всемилостивейшим вопросом. Граф видел меня, и я не заметил от него нерасположения, как бы должно ожидать к человеку, замеченному в чем бы то ни было. Больше: чрез него шли представления о наградах тогда же, и я не исключен им, и представлен, и получил награду.

На зло завистникам и клеветникам здешним, избрали меня вторично в совестные судьи. Шумели, спорили, препятствовали явно, но меня все избрали. Если выйдет «Пустолобов», не будут ли они, имея средства, перетолковывать каждое в нем слово, а особливо в главах о ходе выборов? Тут найдут и намеки, и указания на того, на другого, и чего они не сплетут! А между тем в следующем году наступают выборы, и мне бы желалось еще послужить, пока есть здоровье и силы. Давши всему превратный толк, могут сделать свои внушения.

Вот причины, для коих не желал бы я, чтоб «Пустолобов» при жизни моей являлся в свет, чтоб не нанес мне неприятностей от собратий, увлеченных мнениями и толками нерасположенных людей! Конечно, одобрение г[осударя], хотя бы словом, много бы меня ободрило и приостановило бы дальнейшие здешние толки, но этого ожидать не смею. Итак, изволите видеть, что ни явного врага, ни тайно действующего ко вреду моему не имею между важными и сильными, а беспокоят домашние шавки, или, лучше, клопы, тараканы, блохи и прочая домашняя гадость. А потому выпуск «Пустолобова» в свет или сокрытие его под спуд совершенно зависит от Вас, и в этом отношении я заранее соглашаюсь с намерением и действием Вашим.

Если Вы нашли «Пустолобова» долженствующего значить более чего-либо, то прилично ли будет посвятить его Василию Андреевичу Жуковскому? Не оскорблю ли его ничтожным приношением? Узнав его, нет границ моего к нему почтения, уважения и утвердившегося удивления. Он же и препоручил мне написать подобное. Если Вы одобрите мое пламенное желание и не найдете обстоятельств, препятствующих тому, то извольте располагать так же неограниченно, как и во всем, к моей восторженной благодарности.

Примітки

Вперше надруковано в журн. «Отечественные записки», 1855, кн. 12, с. 125 – 127.

Увійшло до зібрання: Квітка-Основ’яненко Г. Ф. Твори, т. 1, с. VIII – IX.

Автограф невідомий.

Подається за першодруком.

… я был избран в предводители палаты… – Г. Ф. Квітка-Основ’яненко був на цій посаді у 1826 – 1828 рр.

… представлен в Харькове государю императору… – тобто Миколі І в 1836 р.

… прилично ли будет посвятить его Василию Андреевичу Жуковскому? – Роман «Жизнь и похождения Петра Степанова сына Пустолобова, помещика в трех наместничествах. Рукопись XVIII века» вийшов 1841 р. у світ з присвятою: «Его превосходительству Василию Андреевичу Жуковскому», чим Г. Ф. Квітка-Основ’яненко засвідчив свою вдячність письменникові за підтримку.

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 222 – 223.