8.02.1839 г. П. А. Плетнёву
| 8-го февраля 1839 года |
Не умею выразить той благодарности, какою преисполнен за одушевившее меня наставительное письмо Ваше. Из него я удостоверился, что я нечто делаю, а не, как давали мне заметить холодностию и молчанием, что я из пустого переливаю в порожнее. Я думал, что или меня не понимают, или в самом деле: к чему быть сказочником? К чему идти за толпою, в коей все глушат один другого? Мне было досадно, что все летают под небесами, изобретают страсти, созидают характеры, почему бы не обратиться направо, налево и не писать того, что попадается на глаза?
Живя в Украине, приучася к наречию жителей, я выучился понимать мысли их и заставил их своими словами пересказать их публике. Вот причина вниманию, коим удостоена «Маруся» и другие, потому что писаны с натуры, без всякой прикрасы и оттушевки. И признаюся Вам, описывая Марусю, Галочку и проч., не могу, не умею заставить их говорить общим языком, влекущим за собою непременно вычурность, подбор слов, подробности, где в одном слове сказывается все.
Передав слово в слово на понятное всем наречие, слышу от Вас и подобно Вам знающих дело, что оно хорошо; не я его произвел, а списал только. Следовательно, все, что Вы сказали обо мне, не заслужено мною, а ежели что и есть, то по счастливой находке или улученню в мету, по счастию.
Следуя одобрению Вашему, пишу и буду писать. Буду переводить, что сложится по-здешнему, буду пересылать Вам, но с условием: если будет удостоено чести помещения в журнале Вашем – помещайте, нет – без всякого снисхождения отриньте, личные отношения и отношения к публике вещи различные. И я буду утешен, найдя суд, а не безусловное снисхождение. С такою надеждою на благорасположенность Вашу прилагаю «Конотопскую ведьму», нелепую по содержанию своему, но все это основано на рассказе старожилов. Топление (мнимых) ведьм при засухе не только бывалое, со всеми горестными последствиями, но, к удивлению и даже ужасу, возобновленное помещицею соседней губернии.
Вслед за этим будет «Вот тебе и клад» – в мае вышлю. Потом следовала бы «Козир-дівка», но я не получил ее ни одного экземпляра, даже особе, кому посвятил ее, не имею что дать. Кто ее напечатал, на каком положении, от кого и отчего она продавалась и где остальные экземпляры – решительно ни от кого не имею ни полсловечка в сведение. Перевел бы и ее, но не имею ни одной книжки!
Одна «Сердечная Оксана» у вас в Петербурге, кажется, явится весною в малороссийском альманахе, составляемом г. Гребенкою. Еще одна, «Щирая любовь», поступила в ценсуру к П. А. Корсакову. Но явится ли она у меня особняком – еще не знаю.
Примітки
Вперше надруковано в журн. «Отечественные записки», 1855, кн. 12, с. 117-118.
Увійшло до зібрання: Квітки-Основ’яненко Г. Твори, т. 1, с 1 – 11.
Автограф невідомий.
Подається за першодруком.
… описывая… Галочку… – йдеться про героїню повісті «Щира любов».
Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 214 – 215.