29.11.1839 г. П. А. Плетнёву
| 29 ноября, 1839 |
С тяжелою почтою я отправил к Вам, почтеннейший друг наш Петр Александрович, маленький анекдот о бывшем у нас «двучасном самозванце». Все рассказы о нем сведены вместе, в целое, а указ подтверждает и уверяет в истине события. В случае если не запретит его ценсура печатать (потому полагать можно запрещения, что речь идет о попе, звании неприкосновенном), и Вы рассудите его сделать известным, то сократить, убавить, дать другую форму – все в Вашей неограниченной воле, как и во всем. Мое дело было, по желанию Вашему, передать, как дело шло. Что поп взмостил дурака на святой престол – это историческая истина, и недавно еще сломана та церковь, в которой все сие совершалось.
С нетерпением ожидаю окончательного приговора Вашего о Настусе и Эмиле или о развязке. Замечания Ваши насчет выходок против высшего круга совершенно справедливы, и я признаю их точно неуместными. Скажу Вам, что я, писавши, изливаю все, что соберется в мысли и ляжет на душу, в полной уверенности, что Вы тотчас увидите все несвойственное и неприличное и потому очистите дрязги.
В чем Вас, кроме убедительной просьбы, неограниченно уполномачиваю. Хотелось было мне, чтобы Настуся влюбилась бы и была любима другим из своего же звания, но, чувствуя тяжкий грех на душе чрез смерть Эмиля, преодолела страсть свою, заглушила ее – и постриглася, но боялся растянуть и сделать статью более, нежели нужную для журнала. Впрочем, как найдете лучшим, так и располагайте. В таком случае вышлите ее ко мне – я не оставляю черневых и наобум не отгадаю, куда что вклеить. Тут ей надобно сильно бороться с сердцем и все-таки поставить себя, что она добровольно приносит жертву. Можно ей видеть его при церемонии пострижения, что она чувствовала сказать, и его отчаяние – и проч. и проч. Как решите.
Ваше мнение одно для меня важно и сильно, о заключениях других-прочих вовсе не думаю. Повторение кушаньев в «Халявском», может быть, необходимо. Понимают ли они, что это желание описать прежний быт, а форма – чтобы избегнуть сухости. Все провождение времени было в еде, в коей истончались до разнообразия. Время для горячих, молочных, холодных мяс, на все было свое время. Мне казалось необходимым выразить в подробности, что ели, когда и как. Но повторяю: Ваше замечание мне важно, о прочих не думаю.
С благодарностью, всегда в одинаковой степени питаемою к Вам за одолжительное внимание, мы получили короб с платками, шарфами и проч. Но мы страдаем от притеснений почтового здешнего управления. Ящик, по принятому у них обычаю, был разбит, все свертки распечатаны, перебуравлено все (так поступают они со всеми, отыскивая спрятанных в посылке писем или и денег) и в таком виде вынесено из почтовой конторы.
Теперь наше беспокойство насчет воротников вышивных, о которых просила Анна Григорьевна и которыми очень интересовалась. Их не было в ящике, а если были Вами вложены, то, конечно, на почте похищены, и искать их уже невозможно, при уверении их, что все то, что было в ящике, все отдано (а у почтмейстера есть жена). В отвращение подобных обид, не признаете ли Вы нужным при будущем случае влагать записку, что именно вложено в ящик, с показанием цены, чтобы, когда что ими утаится, можно бы уличить и искать.
До изумления меня поразило участие Ваше о племяннице Анны Григор[ьевны]. Столько забот, попечений! Вы поймете в полной силе, что мы чувствовали.
И все-таки с просьбою новою, имея Ваше дозволение. Кроме просимых Анною Григор[ьевною] на ее имя, вообще мы просим о распоряжении высылать:
«Сын отечества»,
«Северную пчелу»,
«Библиотеку для чтения»,
«Литературн[ые] прибавл[ения] к «Инвалиду» (если будут),
«Отечеств[енные] записки».
Не по интересности изданий, а от необходимости знать, что в них пишут, нужно их читать.
Г[осподин] Краевский сам пишет ко мне, что он поспешит доставить деньги, сумму, мною назначенную, – 700. Отзыв его был самый искренний, радушный, и я полагал, что он давно исполнил обещание. Теперь я пишу к г. Гребенке, с которым я короче.
Вашим благодетельным старанием открыт мне путь к отысканию экземпл[яра] «Козырь-девки» малоросс[ийского], и я сношусь по принадлежности. Все-таки Вы! Без Вас и это пропало бы.
П. А. Корсаков сделал мне честь, приглашая участвовать в пре[д]принимаемом им издании «Маяк» или «Современная летопись» и проч. и проч. Я поблагодарил за внимание и сказал, что более не пишу. Предлагали 150 р. за печатн[ый] лист. Никак не отстану от Вас и никому ничего не вышлю, кроме к Вам, все к Вам. Вы мой руководитель и утешитель. Преданный Вам
Григор[ий] Квитка
Вот Анна Григор[ьевна] и не согласна на доделку «Настуси» и говорит, что это можно в другом случае поместить.
Может быть, Вы поместили воротнички с шляпкою чрез контору транспортов, которой мы еще не получали? На днях ожидается, много бы обрадовались, если бы они уцелели и избежали хищнических рук.
Примітки
Вперше надруковано у зб. «За сто літ», кн. V, с. 41 – 42. Увійшло до зібрання: Квітка-Основ’яненко Г. Ф. Твори у шести томах, т. 6, с. 557 – 560.
Автограф зберігається: ІРЛІ, ф. 234, оп. 3, од. зб. 291, арк. 11 – 11 зв. На листі дописка П. Плетньова: «Получ[ено] 29 дек[абря] 1839. Отв[ечено] 7 генв[аря] 1840».
Подається за автографом.
… С тяжелою почтою… – тобто поштою, якою відправлялися посилки.
… анекдот о… «двучасном самозванце»… – тобто оповідання «Купянский самозванец».
… приговора Вашего о Настусе и Эмиле или о развязке. – Г. Ф. Квітка-Основ’яненко має на увазі думку П. Плетньова щодо публікації повісті «Ложные понятия».
… указ подтверждает… – Указ Катерини II наводиться в тексті оповідання «Купянский самозванец».
Замечания Ваши насчет выходок против высшего круга… – Очевидно, йдеться про зауваження П. О. Плетньова в листі до Г. Ф. Квітки-Основ’яненка від 6.XI 1839 р. з приводу повісті «Ложные понятия».
… путь к отысканию экземпл[яра] «Козырь-девки» малоросс[ийского]. – Г. Ф. Квітка-Основ’яненко довго не міг отримати жодного примірника повісті «Козир-дівка» після її виходу в Петербурзі, тому звернувся за допомогою до П. Плетньова.
Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 236 – 238.