Мемуар второй

Г.Ф.Квитка-Основьяненко

Иду далее и останавливаюсь. Это несносное ѣ сбивает меня с толку. Всего лучше справиться с книгами как должно, разворачиваю, нахожу; «между тѣм». Хорошо. Понадобилось другое слово, схватываю другую книгу… тут же нахожу «между тем». Э, господа, меня не надуете! Всякий сочинитель пишет по-своему «крайнему разумению», следовательно, могут ошибаться, сбиваться, путаться… подай сюда журналы литературные, толстейшие и худейшие. Давай искать: в них вся правда. Прекрасно. Я так и полагал, что должно писать «от чего»… Стой, стой! В другом журнале нахожу уже «отчего», это еще прекраснее, бесподобнее.

Выкинуть ѣ – меньше писания, меньше трудов, меньше пролития чернил, которых и так реки проливаются всуе; все так, да скажите мне, что правильнее? «От чего» или «от-чего»? «Между тѣм» или «между тем?» «Предмѣт» или «предмет»? Скажут иные: все равно, пишите, как угодно, лишь бы смысл был понятен. Вот уж, кажется, нет. В каждой грамоте должно быть все условное, постоянное, неизменное ни для кого и ни для чего. И когда уж завелось столько правописаний, стану выдумывать и я свое. Отличусь и я, изображу новое, неподражаемое. Долой все гласные, их только при конце нужно ставить для ясности, Наприм[ер], чем это худо?

«Сгдня бду втре в вшей лже».

«Првпсание првлное то, ктрое не мет никх првл».

Уж курьезить, господа, так курьезить. Подражайте моему методу. И трудов, и чернил меньше. Да здравствует век industrial’ный!

– Дядюшка! – прервал меня вошедший племянник. – Вы получили петербуржскую газету.

– Нет еще. Но по-каковски ты, душенька, говоришь? Что за -жскую?

– Как же? Это правильно.

– Вовсе неправильно. Вот прочти опровержение.

– А не угодно ли вот прочесть защищение…

– Тьфу ты пропасть! – прочтя, сказал я с досадою. Как справедливо доказано!.. Только.,. воля твоя… и опровержение правильно, примолвил я, перечитывая опровержение жской манеры.

– Нам с тобой, брат, не разобрать этих метод, – сказал я, пересмотревши все споры за и против жских, все гонения и защиты ѣ, соединения и разделения слов. – Когда эти первейшие у нас умы дуют всякий по-своему, так нам остается идти за ними.

– Да они, дядюшка, идут различно.

– Так и мы скоро пойдем все всякий своею дорогою. Что, право, подчиняться правилам? Правила для незнающих, а если я могу знать больше и правильнее, чем сами правила, так к diabl’ю правила. Валяй, как под руку попадется, лишь бы писалось.

– Да как же, – подумал я, оставшись один, – писать по произволу, если другой не поймет написанного? Ну и что, если я исключу гласные буквы, а другой начнет писать одними ими и напишет ко мне:

«оеѣий еаий иоѣеиь»

Ну что это такое будет с нашею литературою? Вавилонское смешение!

Как же люди принялись писать книги и пишут их, не зная твердых правил правописания? Уж когда есть охотишка, подобно, как и у меня, печатать свои сочинения, так бы прежде всего условились в правописании и утвердили правила с заветом, что «кто от них отступит, тому да будет стыдно». Тогда смело каждый пускайся писать. Устроивши дело о буквах, можно приняться за слова. Не основавши фундамента, спорят о стенах.

«От того» или «от-того» – и я попал в беду. До смерти хочется быть сочинителем и видеть имя свое напечатанным. Так не написал еще ничего, все выбираю, какому следовать правописанию. Уж если одно правописание, так другое ложнописание, как противоречащее другому. Которое же правильное, которое ложное? Никто не уступит; а послушали бы общего совета, отложили бы свои умствования в сторону и, не занимаясь этими пустяками, давно бы что-нибудь написали нужное, полезное, приятное. Чего с нетерпением ожидаю, потому что не люблю никаких методов, а согласен следовать общепринятому правилу; когда же его не будет, то не мудрено и мне, Евстратию Мякушкину, составить свои правила, назвать правописанием и – чего доброго? – найдутся охотники подражать и мне, как подражают другим.

А почему же и в самом деле среди такой разногласицы не придумать и мне своих правил? Чудесно! Двойная слава! Авторская сама по себе, а правописательная сама по себе. – «Чьему следуете вы правилу в письме?» – «Я? Жуковскому… Пушкину… Карамзину». – «Я следую методу Мякушкина». – Именно доживу до этого славного времени… но что же бы выдумать свое? Все методы расхватаны, подобно как и роды сочинений. Опять забота придумывать свое.

Вертелося у меня в голове, но перехватили другие, а метод очень недурен и очень новенький. Зачем писать одним рядком, а выговаривать другим? Кто хорошо читающий, выговаривает буквально: «какого», «того», «имеющегося» и проч. Только пишут так, а выговаривают: «каково», «таво», «имеющевося»… чисто, правильно, легко, облегчение читающему, ближе к истине. Жаль, что не я, Евстратий Мякушкин, первый это ввел, не мне принадлежит слава изобретения! Жаль!..

Стой! Есть и мое изобретение! Торжествую и спешу изложить на бумаге мой самый новейший метод, и кто бы не ввел его в печати, протестую заранее, кричу, прошу послушать, быть свидетелями, это мой, мой метод, следующий метод: зачем оставлять промежутки между словами, почему не писать все всплошь? Бумага нынче от великого на нее требования, по причине умножившихся сочинителей или печатающих свои сочинения так дорога, что нужно изобрести средство сберегать ее для пользы ближних.

И я нашел это средство, и я изобрел новый метод в писании, красивый, удобный, экономный. Памятник мне, памятник! Уж когда присужден одним из наших великих умов памятник чиновнику, приласкавшего кого-то за написание газетной статьи, то мне памятник вдвое огромнее, пышнее, несокрушаемее. Вот мое правило или мой метод. Это начало одного из романов, которые я располагаю написать, из коих, кроме окончания, не сочинил еще начала и середины. Вот вступление:

«Воднопрекрасноемайскоеутро, когдаприродаликовала, солнцекатилосяпочистому, ясному, голубомукакяхонтнебу, соловейпелсвоюлюбовнуюпесню иуслаждалскукуотсидячейжизнисвоюподругу, своюподругуожидающуюумножениясвоегосемейства…» и так далее.

Каково? И совестью моею уверяю, что это изобрел и придумал я сам, Евстратий Мякушкин, своею особою и собственною головою. И что мой метод замысловатее, резче и необыкновеннее их методов, в этом всяк согласится. Быть может, сотрудники мои по нововведениям с сим и не согласятся, так пусть пишут против этого, готов отписываться и доказать истину.

Примітки

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 382 – 384.