1. Действия правительства Богдана Хмельницкого по укреплению позиций Украинской православной церкви

Харишин М. В.

В середине XVII века на арену общественно-политической жизни Восточной и Юго-Восточной Европы под аккомпанемент пушечной канонады решительно выступил малоизвестный до того человек, деяния которого, по словам одного из современников, очень быстро обратили «на себя очи (взгляды) всех народов». А десять лет спустя он ушел из жизни, будучи опять же по выражению свидетеля тех событий, – «прославленным между монархами». Имя этого человека – Богдан-Зиновий Михайлович Хмельницкий – гетман освобождающейся от иноземного господства и возрождающейся Украинской державы.

Долгое время в научной историографии господствовало мнение, что Богдан Хмельницкий вслед за политическим подчинением Украины пытался присоединить и Украинскую православную церковь к Московскому патриархату. Это мнение, с разницей только в подходах и выводах, поддерживали не только отечественные (дореволюционные и советские) ученые, но и исследователи от украинской диаспоры. [220]

Современные исследования украинских ученых убеждают нас в ошибочности данной концепции. На основании новых архивных документов и критического переосмысления известных фактов, исследователи пришли к выводу, что усилия гетмана были направлены на возрождение Украинского государства; другое дело, насколько ему удалось реализовать свои намерения на практике.

Особенную заинтересованность ученых вызвали вопросы, связанные с положением Украинской православной церкви. Появились публикации, где исследователи пытались показать отношения украинского казачества с православной церковью, с российским патриаршим престолом в эпоху Хмельниччины, касались вопроса о позиции гетманского правительства к церковному землевладению в частности и украинскому православному духовенству в целом. [221]

Вместе с тем, такие важные, на наш взгляд, проблемы, как взаимоотношения духовной власти Киевской митрополии с правительством Богдана Хмельницкого, присутствие православного фактора в ряде главных факторов освободительного движения украинского народа, роли Украинской православной церкви в государствообразующем процессе и т.д., не получили должного изучения и еще ожидают своего дальнейшего исследования. Собственно над этими и другими вопросами мы и попытаемся поразмышлять в предлагаемой главе.

Известно, что вспыхнувшее зимой 1648 года казацкое восстание положило начало Освободительной войне украинского народа и возрождению его государственности. Одной из главных причин возникновения этой войны было религиозное угнетение православного населения Речи Посполитой. Гетман Украины Богдан Хмельницкий в своих обращениях к украинскому народу прямо подчеркивал, что польские власти «посполитым народом нашим овладев, не только в ярмо невольничье их запрягли, но по своей воле безбожной и в душе вредную и правилам священным и святых отец наших противную вринуть (внедрить) унию» хотели. [222] «Прошу, – призывал гетман, – чтобы вы, люди одного Бога, одной веры и крови, приготовили оружие для защиты давней греческой веры». [223]

Лозунг борьбы «за веру» проходит через всю войну, несмотря на то, что высшее духовенство Киевской митрополии, бережно храня достигнутые в могилянский период привилегии и приобретения, в целом лояльно относилось к польскому правительству. Вместе с тем, оно поддержало и действия украинского правительства Богдана Хмельницкого, изначально требовавшего от Варшавы, наряду с удовлетворением казацких требований, защиты прав и «вольностей» православной церкви, возвращения православным всех храмов. [224]

Особенно беспокоило гетмана положение мелкого духовенства. В отличие от епископата митрополии, оно испытывало на себе не только религиозное и социальное давление католической шляхты, но и было связано повинностями со стороны православных владык. Как уже отмечалось нами, этот факт даже был предметом отдельного обсуждения на одном из последних предвоенных заседаний парламента Речи Посполитой. [225] Поэтому, гетман требовал от польского правительства предоставление гарантий неприкасаемости по отношению ко всему православному духовенству, независимо от духовного и социального происхождения священников.

В инструкции, данной в 1648 году гетманским посланникам к королю Владиславу IV касательно православной церкви, Богдан Хмельницкий писал: «Относительно нашего духовенства давней греческой веры, то очень просим его не трогать и те святые церкви, которые в Люблине, Красном Ставу, Сокале и других городах», которые перешли к греко-католикам, возвратить и «при давних вольностях оставить». [226]

Однако Владиславу IV уже не суждено было выполнить требования украинского гетмана. В мае 1648 года король-реформатор умер. Перед Польшей возник вопрос избрания нового главы государства. На престол претендовали три кандидатуры: брат покойного короля Карл, семигородский (трансильванский) князь Юрий Ракоци и королевич Ян-Казимир. Ведущие силы Речи Посполитой осознавали, что от позиции гетмана Богдана Хмельницкого в значительной мере будет зависеть окончательный выбор такой кандидатуры, поскольку украинские войска, перед которыми Польша была практически уже беззащитна, остановились недалеко от Варшавы под Замостьем.

Богдан Хмельницкий не в меньшей мере следил за ходом выборов нового короля Речи Посполитой. Кандидатура Карла им была отброшена сразу. Некоторое время гетман склонялся к кандидатуре Юрия Ракоци и даже заявил, что хотел бы видеть его «наисветлейшее высочество опекуном и королем Польши, родины нашей». [227] В конце-концов Богдан Хмельницкий согласился с кандидатурой королевича Яна-Казимира. Одним из условий, выдвинутых королевичу, было упразднение Брестской церковной унии.

Такое же требование на конвокационном сейме 1648 года предъявила и православная шляхта, представленная брацлавским воеводой Адамом Кисилем. Опытный политик, он одним из первых понял возможные последствия казацко-крестьянского восстания для Речи Посполитой, влияние православного духовенства на ход его развития. Еще в июне 1648 года воевода указывал на необходимость самопожертвования шляхты во имя достижения мира и спокойствия в стране и предупреждал о смертельной опасности распространения клеветы на духовенство Украинской православной церкви со стороны иезуитов. [228]

В начале ноября 1648 года состоялся элекционный сейм, на котором Яна-Казимира избрали королем. Сразу после избрания Богдан Хмельницкий напомнил монарху условия, на которых гетман соглашался прекратить войну. Среди них самыми главными были упразднение церковной унии на всей территории Речи Посполитой и окончательное уравнение православной церкви в правах с католической.

Ян-Казимир согласился со справедливостью требований православных и обещал по возможности их выполнить. Через некоторое время он отправил на переговоры с гетманом своих приближенных – Станислава Олдаковского, а чуть позднее пана Гижовского. В результате, 2 декабря 1648 года появился универсал Богдана Хмельницкого, уведомлявший украинский народ о том, что Ян-Казимир, которого «Господь Бог соизволил благословить на господство», призывает прекратить «эту ненужную войну и пролитие христианской крови», вернутся «на свои земли, и оставляет нас в мире и при давних вольностях». От своего имени гетман предупредил шляхту, возвращавшуюся в свои имения, чтобы она не угнетала крестьян и не притесняла православную веру. [229] Верный своему слову, Богдан Хмельницкий начал отводить войска на территорию Украины.

Заботы гетмана о правах православной церкви не ограничивались только переговорами с варшавским правительством. Усиление антифеодальной борьбы уже летом 1648 года поставило перед ним вопрос об отношении к обширным, прежде всего монастырским, владениям Киевской митрополии. Гетманское правительство благосклонно относилось к монастырям, принимая во внимание их заслуги перед православной верой, то, что часть православного духовенства принимала участие в Освободительной войне. С актовых книг только одного лишь Руского воеводства известны имена более 100 священников, принимавших участие в крестьянских походах на шляхетские крепости, имения, на города. Некоторые из них были даже сотниками и полковниками в крестьянских отрядах. [230]

Старшина (украинская правящая казацкая элита) считала духовенство своим союзником. Церковь имела огромное влияние на массы и этим влиянием могла бы поддержать организацию новой украинской власти, четко очертившей контуры государственности Украины. Заручиться поддержкой церкви можно было только путем сохранения и расширения церковного, особенно монастырского, землевладения.

Первыми воспользовались властью гетмана посланцы Густынского монастыря. В июле 1648 года Богдан Хмельницкий своим универсалом издал охранную грамоту на его владения и подтвердил прежние монастырские права. Более того, универсалом запрещалось записывать монастырских подданных в казаки. «А кто имел бы оным, – предупредил Богдан Хмельницкий, – през сей наш лист преграды и зло чинить, теды мы такового, яко незбожного и неприятеля церкви Божьей карать рассказуем». [231] На протяжении гетманства Богдана Хмельницкого этот монастырь получил от гетмана 16 универсалов на охрану и расширение своих владений.

Вслед за густынцами, под «протекцию и оборону» гетманского правительства поспешили стать и другие монастыри, в частности киевские Флоровский и Печерский. Правда, в документах упоминается только одно имение Печерского монастыря, который, как известно, до 1648 года владел несколькими десятками сел. [232]

Анализ документов убеждает нас, что Богдан Хмельницкий придерживался такого курса до конца своей жизни. В планы гетманского правительства вовсе не входила ликвидация системы церковного землевладения. Наоборот, гетман пытался укрепить и расширить монастырские угодья. К примеру, 15 мая 1651 года Максаковский монастырь получил универсал, запрещающий нарушать его земельные владения. [233] Через два года, 30 мая 1652 года, аналогичный документ получил и Киевский Пустынно-Никольский монастырь. Более того, монахам разрешалось удерживать десятину и «покожельщину» с казаков, проживающих на монастырских землях». [234] В архивах сохранились материалы, которые свидетельствуют: гетман поддержал 18 монастырей, закрепив за ними 82 населенных пункта (37 «старых» и 45 «новых»). [235] Для сравнения, шляхта, за подсчетами академика И.Крипякевича, получила от Богдана Хмельницкого около 50 имений (поселений), а старшина – до 20-ти. [236]

Относительно собственности высшего духовенства, то о ней, по сути, не сохранилось никаких ведомостей. Однако, универсал гетмана, изданный по случаю избрания Лазаря Барановича на Черниговскую епископскую кафедру, выразительно свидетельствует о намерениях Богдана Хмельницкого сохранить владения и за ними. В частности, подтверждалось право «его милости отца Лазаря Барановича на достоинство Епископства Черниговского, чину Восточной Православной Церкви матки нашей» и наказывалось, чтобы «никто имений, поменяному епископству надлежачих и где колвек знайдучихся отцу епископу албо засланным на то от его милости лицам заезжать и посессию обирать не перешкоджал». [237]

Мелкое духовенство, влившись в ряды восставшего народа, судя по всему, тоже пыталось «улучшить» свое благополучие за счет католиков и шляхты. Однако, исходя из малочисленности жалоб на сельских священников, можно допустить, что далеко не все из них принимали участие в погромах, помня и высоко ценя достоинство своего сана. [238]

Таким образом, позиция гетмана относительно возвращения «былых прав и вольностей» удовлетворяла не только казацкие сословия. Она вполне отвечала и интересам всей Украинской православной церкви, ее высшей иерархии, ожиданиям мелкого духовенства. Именно поэтому, въезд Богдана Хмельницкого в Киев в 1648 году накануне Рождественских праздников был таким триумфальным. Собственно это позволило Киевскому митрополиту Сильвестру Косову, избранному на кафедру в 1647 году, вскоре после смерти Петра Могилы, приветствовать гетмана как «нового Моисея», как освободителя Украины «из неволи египетской лядской».

В Киеве ждали на Богдана Хмельницкого послы от молдавского и валашского господарей, от турецкого султана и семигородского князя. Особенную значимость встречи придавало присутствие Иерусалимского патриарха Паисия, который от имени всех восточных православных церквей и владык приветствовал казацкого гетмана (узнав о намерении Паисия проследовать через территорию Украины в Россию, Богдан Хмельницкий для обеспечения его безопасности направил на границу с Молдавией полк Силуяна Мужиловского). Патриарх убеждал гетмана в необходимости использовать успех и силу украинского войска в интересах всего восточного православия, развивал перед ним планы союза православных государств: Украины, России, Молдовы, Валахии и Трансильвании. Союзные государства, по его мнению, должны были бы освободить все православные народы, угнетаемые иноверной Турцией. [239]

Несмотря на универсалы гетмана и уверения польского правительства, украинское крестьянство вовсе не собиралось выполнять одно из обязательств Богдана Хмельницкого перед королем Яном-Казимиром, а именно: возвращаться в бывшее состояние панских подданных. Правительство Речи Посполитой, в свою очередь, не могло полностью выполнить требования восставшего украинского народа. Обе стороны очень скоро поняли, что продолжения войны не избежать и начали готовиться к новой военной кампании.

Кампания 1649 года началась в атмосфере всеобщего подъема всех сословий украинского народа, включая и духовенство. По словам василианского монаха Ласки, повсюду на освобожденных территориях «и не слышно другой власти, кроме как гетмана и Войска Запорожского». [240] Кампания завершилась 18 августа подписанием Зборовского договора. В целом договор не отвечал ни фактическому успеху казацкого войска, ни чаяниям народных масс, прежде всего крестьянства. Однако, Зборовский трактат, в случае его выполнения Варшавой, предоставлял Украинской православной церкви широкие права. В частности, в требованиях Войска Запорожского, переданных Яну-Казимиру, было записано:

1. Церковная уния упразднялась окончательно.

2. Киевский митрополит и два епископа получали места в сенате Речи Посполитой.

3. Православная церковь уравнивалась в правах с римо-католической.

4. Православным разрешалось открывать свои храмы и свободно придерживаться своего вероисповедания не только в пределах Киевской митрополии, но и в Кракове, Варшаве, Люблине и в других городах Польши.

5. В украинских городах, «начиная от Киева по Белую Церковь, по татарскую границу, на Заднепровье, в воеводстве Черниговском», иезуитам, монахам-католикам и евреям проживать запрещалось. [241]

Король согласился почти со всеми требованиями украинцев. Однако, он считал, что деятельность православной церкви не должна выходить за указанные казаками границы, то есть территории Киевского, Черниговского и Брацлавского воеводств. Судьбу унии, по мнению монарха, должен был решить ближайший сейм. Парламент должен был также скрепить условия договора.

Следует отметить, что над выработкой Зборовского договора вместе с гетманом активно сотрудничал Киевский митрополит Сильвестр Косив. Богдан Хмельницкий старался учесть все пожелания украинского владыки. [242] Инструкция, выданная казацким послам на Варшавский сейм, обязывала их добиваться подтверждения Зборовского договора в части касающейся всех церковных вопросов. [243]

Гетман неоднократно встречался с митрополитом Сильвестром Косовым, особенно перед поездкой владыки на сейм. Он строго предупредил митрополита и Киевского воеводу, чтобы они, со своей стороны, настойчиво защищали на сейме также и интересы Войска Запорожского: «Ты, отче митрополите, если в тех наших речах заданных не будешь стоять на ляхов и аще бы нашу волю, то конечно, будешь в Днепре. И ты, воевода, аще обещания нам королевского никакого изменого, бесчестно згинешь, а мы войною биться за свое готовы» [244].

Требование ликвидировать церковную унию и предоставить Киевскому митрополиту место в парламенте вызвало негодование со стороны римо- и греко-католического духовенства. [245] Поэтому, на сейме, начавшем свою работу в конце 1649 года, Сильвестр Косив, по совету Адама Кисиля, временно отказался от своего права заседать в Сенате. Этот вопрос, как и судьба церковной унии, откладывались на «следующий сейм». Самого же Адама Кисиля на основании договора назначили Киевским воеводой (все руководящие должности в Киевском, Черниговском и Брацлавском воеводствах доставались исключительно православной шляхте).

12 января 1650 года сейм в целом подтвердил «права и вольности православного руского народа и его веры». Луцкое, Холмское, Витебско-Мстиславское епископства, а также Жидичинская архимандрия оставались в ведении Киевского митрополита. Иезуитам запрещалось открывать свои школы в Киеве. Сейм подтвердил права православных на типографии, школы и другие церковные «добра». Отдельно подтверждались права священников и их подчинение только духовному суду. 19 января 1650 года король Ян-Казимир утвердил согласованные сеймом условия Зборовского договора и 31 января документ внесли в Луцкую городскую книгу. [246]

Вскоре после Варшавского сейма, 10 марта 1650 года гетман отправил к королю еще одно посольство. Послам приказывалось доложить, что хотя сейм и утвердил «права наши», однако «паны униаты не хотят отступиться, пренебрегают приказом и не хотят оставить владений духовных учреждений, издавна принадлежащих православным учреждениям». Поэтому необходимо, чтобы «уния была ликвидирована», чтобы решение этого вопроса «не откладывалось на следующие сеймы», а «фундации (собственность) православные немедленно возвратить православному духовенству». [247] Каким был ответ короля неизвестно, но уже осенью гетман оповестил шляхту Волынского воеводства о возврате православной церкви всех её маетностей (собственности). [248]

Как видим, требования православных полностью не выполнялись. Однако, позиция Варшавы, в том числе и под давлением гетмана Украины, давала Киевскому митрополиту, епископам все основания надеяться в недалеком будущем на полное удовлетворение их просьб.

Необходимо подчеркнуть, что проблема вокруг Украинской православной церкви не ограничивалась юридическим подтверждением и укреплением канонических прав и привилегий Киевской митрополии. По сути, в этот период данный вопрос уже был решен (он опять возникнет чуть позже, после Переяславской Рады 1654 года). Доминирующими в первой трети 50-х годов XVII века были экономические интересы украинского православного духовенства. Именно они в большей мере и определяли отношение епископата Киевской митрополии, как к гетманскому, так и к польскому правительствам.

Дело в том, что уже в конце июля 1648 года формы антифеодальной борьбы, масштабы ее развития свидетельствовали о том, что она вышла за пределы обычного восстания и переросла в Крестьянскую войну. Впервые в украинской истории народное движение охватило почти всю территорию Украины и сопровождалось массовым истреблением панов (феодалов), независимо от их национальности и вероисповедания. [249] Преобладали насильственные формы борьбы: происходили погромы шляхетских имений и замков, канцелярий судебных инстанций; захват имущества шляхты и арендаторов, пашенных земель и сельскохозяйственных угодий.

Не обошла горькая судьба и православные монастыри митрополии, оказавшиеся в огне Крестьянской войны. Многие из них были разрушены, как замки и усадьбы. Так, какие-то «своеволные Кость Карпенко и Карп Лихой с купою немалою», пренебрегая гетманским указом, совершили разбойное нападение на Густынский монастырь и его «спустошили, монахов окрутне мордовавше, избили, а иных людей, ктиторов места того святого, насмерть позабивали, сечи и спряты церковные пошарпали» [250]. Узнав о разбойном нападении на монастырь, гетман приказал «пану сотнику и атаману Прилуцкому тех здравцев (голытьбу)», которые «великие пакости желают» поймать и сурово наказать согласно «декрета, от нас в Войску изданного».

Огромные убытки понесли и киевские монастыри: Печерский, Михайловский, Флоровский, Братский и другие. Не разрушенными остались только усадьбы; что касается земель, то они в основном переходили в руки крестьян и казаков. [251] В частности, жители сел Глеваха, Малютинка и Юрьевка чинили «великую шкоду» в дубравах и лесах Михайловского Златоверхого монастыря. В селе Бузуков, что тоже на Киевщине, часть земли, надлежащей пасеке Печерского монастыря, захватили люди, «которые свои там мают кгрунты». [252] «Обыватели» сел Лесники и Ходосеевка «своеволством взбужоные и никого ся не обавляючи, великие шкоды чинят ловленнем рыб» в селе Калиновщина и в других урочищах Выдубицкого монастыря. [253] Не признали над собой власть Никольского Пустынного монастыря жители местечек Максимовка и Городище, о чем свидетельствуют универсалы гетмана. [254] Разрушен был и монастырь в Денешах, что на Житомирщине.

Не лучшим образом обстояли дела и на Левобережье. Не хотели подчиниться Густынскому монастырю жители села Мацаевки [255]. Несмотря на универсалы Богдана Хмельницкого, крестьяне села Холмы, местечка Ядутин и других поселений не признавали власть Максаковского монастыря. [256] Жаловался гетману и «пречестный отец Григорий Васильевич, протопопа Козелский», что крестьяне Козелецкого монастыря «кривды и препятствия тому месту святому чинили». [257] Крестьяне села Бабы такие же «кривды и препятствия в грунтах» [258] чинили Микошинскому монастырю, а жители села Вильшаны не лучшим образом поступали и с мельницами Мгарского монастыря. [259]

Перечень подобных погромов далеко не полный. Естественно, что в условиях войны Богдан Хмельницкий не мог всегда своевременно упредить и защитить все церковные владения, а это, в свою очередь, не могло не отразиться на отношениях между ним и высшей иерархией Киевской митрополии. Недовольное духовенство постепенно отходит от сотрудничества с гетманским правительством.

Были и другие обстоятельства, отдаляющие иерархов Киевской митрополии, в частности ее предстоятеля Сильвестра Косова, от гетмана. Дело в том, что вступление казацких войск в украинские города и села, как правило, сопровождалось погромами шляхты и католического духовенства, а нередко и духовенства православного. Свидетель тех событий, василианский монах Ласка, вернувшись по поручению Киевского воеводы Адама Кисиля от Богдана Хмельницкого, сообщал, что в «Киеве был обыск у шляхты, шляхтянок, детей ксендзов, после чего всех их Днепром угостили». [260]

Многие универсалы Богдана Хмельницкого о запрете разрушать или «приносить вред» шляхетским усадьбам, практически, не выполнялись. [261] Да и сам гетман при случае собственноручно расправлялся с недругами. Как свидетельствовал далее пан Ласка, по требованию одного из послов воеводы пана Залесского вернуть деньги и кони, отобранные казаками, «досталось при этом упоминании булавой от гетмана, а под конец били его обухом и потащили в посольский постоялый двор». Остальных послов приставили «к пушкам. Из челяди, что была на конях, одних убили, других утопили». Наконец, гетман приказал, чтобы после его отъезда в Чигирин, оставшимся в живых посланцам Адама Кисиля «отрубили головы». «Все костелы, – подытожил Ласка, – осквернили, все отцы наши в страхе». О действиях Богдана Хмельницкого оповестили Киевского митрополита. [262]

Естественно, что подобное поведение казачества далеко не одобрялось и вызывало отчуждение со стороны Сильвестра Косова и епископов Киевской митрополии – людей шляхетского происхождения. Собственно, этим и можно объяснить факт одобрения митрополитом вступления в Киев польско-литовских войск во главе с полковником Гонсевским, который «из своим полком освободил уже наши жилища от казацких бесчинств». «Мы, – с грустью говорил по этому поводу владыка, – были в заточении почти четыре года и каждый день умирали от ужасов казаков и собственных подданных». 24 июня 1651 года Киевский владыка «от самого себя и всего его духовенства» предоставил полковнику солидное денежное вознаграждение, вручив ему 25 тысяч злотых. [263]

О поступке киевского духовенства, наверное, известили короля Яна-Казимира. Спустя месяц он издал указ, где гарантировалась личная и имущественная неприкосновенность православного духовенства, а также монастырей и церквей «греческой религии», которые брались королем под собственную опеку. [264]

Вообще, ход военных событий и частая, при этом, перемена власти (то гетмана, то короля) существенно влияли на положение Киевской митрополии. Так, после поражения украинских войск под Берестечком, польские власти отобрали у Киево-Братского монастыря села Мостище, Ксаверов, Мухоиды, Сарновичи, Обиходы, Базар, Плесецкое, наданные Богданом Хмельницким. Условия же Белоцерковского договора позволили монастырю забрать эти села назад. [265]

Как видим, одним из главных лозунгов Освободительной войны украинского народа был лозунг борьбы «за веру». Высшая православная иерархия Киевской митрополии, не разрывая связей с правительством Речи Посполитой, вместе с тем поддержала в начале и действия Богдана Хмельницкого. Мелкое же духовенство непосредственно влилось в ряды восставшего народа. Гетман, осознавая значение, которое имело духовенство в становлении новой власти, пытался надежно заручиться его поддержкой. На протяжении всего периода гетманства Богданом Хмельницкий издаются универсалы, направленные на сохранение и расширение церковных владений митрополии. В период 1649-1650 годов гетман добился у польского правительства нового юридического подтверждения статуса Украинской православной церкви. Позиция Богдана Хмельницкого целиком отвечала интересам православной верхушки и стимулировала ее, в частности митрополита Сильвестра Косова, к политическому сотрудничеству с гетманским правительством.

Однако, на определенном этапе освободительной борьбы украинского народа вспыхнула Крестьянская война (середина 1648-1552 гг.), которая направила свое острие на ликвидацию крупного феодального землевладения. Крестьянская стихия захватила и собственность Киевской митрополии, прежде всего ее монастырей. Неспособность гетманского правительства в условиях войны с Польшей оружием защитить владения конкретного монастыря или епископа вызвала недовольство высшей иерархии митрополии. Этому содействовала и частая смена власти, что нередко приводило к потери монастырями целых сел и местечек.

Примечания

220. В частности, см.: Эйнгорн В. Очерки по истории Малороссии в XVII веке. – Т.1. М., 1889. – 1104 с.; Терновский С. Исследование о подчинении Киевской митрополии Московскому патриархату // Архив Юго-Западной России. – Ч.1. Т.5. – С1-172; Русское православие: вехи истории. – М., 1989. – 720 с.; Лотоцький О. Автокефалія. -Т.2. – Варшава, 1938. – 556 с., інші.

221. Например, см.: Смолій В., Степанков В. Богдан Хмельницький: соціально-політичний портрет. – К., 1993. – 504 с.; Смолій В., Ричка В. Угоди гетьманського уряду України з Московською державою (1654-1764) очима правознавця // Український історичний журнал. – 1993. – № 4-6. – С.93-96; Щербак В. Козацтво і православ’я // Київська старовина. – 1993. – № 5. – С.71-77; другие.

222. ДЗКРП. – СПб., 1865. – С.318; Щербак В. Козацтво і православ’я // Київська старовина. – 1993. – № 5. – С 76.

223. ДБХ. – К., 1961. – Додаток. – № 1.

224. ЦГИА Украины в Киеве. – Ф.1407. Коллекция грамот российских царей и универсалов украинских гетманов. – Оп.2. – Д.28в. – Л.1; – Д.28г. – Л.1-2; – Оп.2. – Д.28г. – Л.1-2.

225. Макарий. История Русской Церкви. – Т.ХІ. – СПб., 1882. – С.621.

226. ДБХ. – К., 1961. – № 5. – С.39.

227. ДБХ. – № 35. – С.86.

228. АЮЗР. – Ч.3. Т.4. Акты, относящиеся к эпохе Богдана Хмельницкого. – К., 1914. – № 5. – С.18-20.

229. АЮЗР. – Ч.3. Т.4. – № 18. – С.39-41; ДБХ. – № 36. – С.86-87.

230. Крип’якевич І. Богдан Хмельницький. – К., 1954. – С.195.

231. ЦГИА Украины в Киеве. – Ф.159. Густинский монастир. – Оп.1. – Д.4. – Л.3.

232. Крип’якевич І. Богдан Хмельницький. – С.258, 263.

233. Там же. – Оп.1. – Д.62. – Л.1.

234. Там же. – Ф.220. – Оп.1. – Д.153. – Л.1.

235. См. таблицу 1 в Приложении.

236. Крип’якевич І. Богдан Хмельницький. – С.283.

237. ЦГИА Украины в Киеве. – Ф.51. Генеральная войсковая канцелярия. – Оп.3. – Д.15204. – Л.112-112об.

238. Каманин И. Участие южно-русского населения в восстании Богдана Хмельницкого // АЮЗР. – Ч.3. Т.4. – К., 1914. – С.12.

239. УДМ. – Т.3. – К., 1941. – № 120-121. – С.146-147; – № 204. – С.267-268; Дорошенко Д. Нарис історії України. – Т.2. – К. 1991. – С.20.

240. ДОВУН. – К., 1965. – № 87. – С 231.

241. ДБХ. – № 68. – С.130-131; Грушевський М. Ілюстрована історія України. – К. – Львів, 1913. – С.306.

242. Крип’якевич І. Богдан Хмельницький – поборник возз’єднання України з Росією. – Львів, 1953. – С.16.

243. АЮЗР. – Ч.3. Т.4. – № 153. – C.363.

244. Смолій В., Степанков В. Богдан Хмельницький. – К., 1995. – С.256.

245. АЮЗР. – Ч.3. Т.4. – № 142. – С.327.

246. Там же. – № 162-163. С.382-388.

247. ДБХ. – № 92. – С.161-162.

248. ЦДИА Украины в Киеве. – Ф.1407. – Оп.1. – Д.26. – Л.1-3.

249. Смолій В., Степанков В. У пошуках нової концепції історії визвольної війни українського народу XVII ст. – К., 1992. – С.18; Степанков В. Українська держава у середині XVII століття: проблеми становлення й боротьби за незалежність. – К., 1993. – С.36.

250. ЦДИА Украины в Киеве. – Ф.220. Коллекция документов Киевской археографической комиссии. – Оп.1. – Д.153. – Л.1.

251. Крип’якевич І. Богдан Хмельницький. – С.245, 255, 264; Мухин Н. Киево-Братский училищный монастырь // Труды КДА. – 1895. – № 4. – С.283-285.

252. ИР ЦНБ им. В.И.Вернадского. – Собрание Церковно-Археологического музея. – Папка 594/1/. – Оп.62.

253. ЦДИА Украины в Киеве. – Ф.220. – Оп.1. – Д.153. – Л.1; ИР ЦНБ им. В.И.Вернадского. – Собрание Церковно-Археологического музея. – Папка № 594.

254. АЗР. – Т.5. 1633-1699. – СПб, 1853. – № 36. – С. 90-91.

255. ЦДИА Украины в Киеве. – Ф.159. – Оп.1. – Д.4. – Л.1; – Д.5. – Л.1; – Ф.1407. – Оп.1. – Д.60. – Л.1-1об; Лазаревский А. Описание старой Малороссии. – Т.3. – К., 1902. – С.171.

256. ЦДИА Украины в Киеве. – Ф.1407. – Оп.1. – Д.62. – Л.1; – Д.64. – Л.1.

257. Там же. – Ф.1407. – Оп.1. – Д.63. – Л.1-2.

258. Мякотин В. Очерки социальной истории Украины в XVII-XVIII вв. – Прага, 1924. – С.72.

259. АЗР. – Т.5. – № 39. – С. 93.

260. ДОВУН. – № 87. – С.231-232.

261. ДБХ. – № 20. – С.62-63.

262. ДОВУН. – № 87. – С.231-232.

263. Там же. – № 225. – С. 580-581.

264. АЮЗР. – Ч.3. Т.4. – № 240. – С.603-604.

265. Мухин Н. Киево-Братский училищный монастырь. – С.295.