Ведьма

Н. А. Маркевич

Чего собрались, поселянки младые?

Бандуру ль вы любите, песни ль родные?

От каждой певцу поцелуй, и он рад:

Других от красавиц не нужно наград.

Я песню спою вам про ведьму. внимайте!

А вы, казаки – вы готовьте вина;

Засохнет ли грудь у певца, доливайте,

Чтоб в чарке моей не увидел я дна.

Киев над Днепром стоит,

Он горит церквей собором;

Днепр и день и ночь кипит,

Он всё спорит с тёмным бором.

Но об чём же? Что глядит

В волны лес угрюмым взором;

И с досады, что долой

Бора душного не смоет, –

На весне, запенясь, роет

Он громаду гор волной.

Туда-то сбираются, с каждой весною,

На Лысую гору ведьмы толпою,

Идут из Прилук, из Ромна, из Лубён,

Всё в Киев, да в Киев, из дальних сторон.

Тут старшие ведьмы совет собирают,

И чудо в то время свершается там:

Песчаную гору они защищают

И гонят от берега волны к волнам.

Гонят буйную реку,

Разливаться не пускают,

Сеют воду как муку,

Пену мётлами сметают,

И разъездясь по песку,

Всю траву с горы стирают.

Волокут свои хвосты,

Ищут тирлич, платьем машут,

Воют, свищут, скачут, пляшут

И мяучат как коты.

Так три ночи ведьмы сбираются злые;

И после, убравшись в селенья родные,

То в трубы крестьянских прокрадутся хат,

То до крови бедных коров задоят,

То путников вечером сводят с дороги,

Огнём над болотом сверкая порой,

То чёрною кошкой кидаются в ноги,

И льются безбрежной пред нами волной.

Что ж за то на свете злей,

Как уж ведьма издыхает!

Смех уста покривит ей,

То хохочет, то рыдает,

Ноги корчит до плечей,

Руки судоргой ломает,

В горле клокот, кровь течёт

Вскипячённою смолою,

И кто сжалится, над злою

Перекладину сорвёт.

Примечания Н. А. Маркевича

Как на гробнице долго остаются слова, вычеканенные рукою художника и переживают даже могилу, которую поддерживает камень, пока земля под тяжестью его не обрушится – так остатки суеверий долго сохраняются, хотя вера, их поддерживавшая, давно погибла.

Где же могло остаться более суеверий, как не в Киеве? Киев, колыбель христианства, гробница идолопоклонства, корень России, свидетель великих дел, жилище Владимира и его витязей, теперь жилище усопших и мучеников – Киев и чудесами святых и чудесами древности располагает ум народа к чудесному.

Мрачный бор, грозный Днепр, нагие горы, безбрежное пространство лесов и полей, картина Подола, Киево-Печерская лавра – всю это, восхищая, живит воображение и потому-то, быть может, он и до сих пор остаётся местопребыванием великанов, леших, домовых и ведьм. Страхи, производимые частыми разбоями в бору киевском, ещё увеличиваются при воспоминании, что там жилище ведьм. Быть может, что и страшилищные [? боязливые?] богомолки, которые туда из Колы, Томска и Астрахани сходятся десятками тысяч, усиливают мнения о частых сходбищах этих колдуний.

Чтобы показать мнение малороссиян о киевских лесах, я приведу здесь описание муромских лесов, сделанное одним из величайших наших поэтов:

Жилище ведьм, волков,

Разбойников и злых духов.

Ветрана возрыдала,

Когда, опомнившись, узнала,

Куда попалася она.

Все жилки с страха в ней дрожали!

Ночь адская была! Ни звёзды, ни луна

Сквозь чёрного её покрова не мелькали.

Всё спит!

Лишь воет ветр, лишь куст шумит,

Да из дупла в дупло сова перелетает,

И изредка в глуши кукушка занывает.

Сиротка думает: идти ли ей иль нет?

И ждать, когда луны забрезжит бледный свет?

Но это час воров! Итак, она решилась

Не мешкая идти; итак, перекрестилась,

Вздохнула и пошла по вязкому песку

Со страхом и тоскою;

Бледнеет и дрожит, лишь ступит шаг ногою;

Там предвещает ей последний час ку-ку!

Там леший выставил из-за деревьев роги;

То слышится ау; то вспыхнул огонек;

То ведьма кошкою бросается с дороги

Иль кто-то скрылся за пенек;

То по лесу раздался хохот,

То вой волков, то конский топот.

[Дмитриев И. И. (1794).]

Так называемая Лысая гора, ибо она стоит без травы как остов без тела, есть место общего собрания ведьм. Травы там нет не потому, что знойный песок жжёт корни всякого растения, но потому, что ведьмы, ездя по горе, стирают все ростки, все корешки, которые вздумают там показаться.

Я описал их занятия, но не поставил в стихах, каков экипаж их, когда они уж отправляются в эту дорогу. Вот он: на помеле (т. е. на метле), либо на вилках (т. е. на ухвате). Ещё не объявил я, что должно от ведьм сберегать звёзды, ибо они снимают их с неба и прячут.

Ведьма всегда ходит в белом, её нельзя никак отличить от женщины простой, она оборачивается во что хочешь. Любимое превращение для ней – в кошку. Есть ещё примета ведьмы, но эту примету трудно видеть: это маленький хвостик, который так же быстро движется, как у козы.

Перед смертью ведьмы можно наверно узнать о её ведёмстве, по долгим мучениям, мною описанным. Для того чтобы спасти её от мучений и ускорить смерть, стоит только сорвать матицу или перекладину потолка. Это испытанное средство.

Ищут тирлич. Тирлич есть трава; но как Линней и Жюсье ещё не знают этого прекрасного растения, то я также не могу знать его, тем более, что я не ботаник. Известно мне однако ж, что ведьмы натираются под мышками соком тирлича, для большей удачи в колдовстве.

По изданию: Маркевич Н. А. Украинские мелодии. – М.: 1831 г., кн. 1, с. 6 – 8 (текст), 109 – 112 (примечания).