28.03.1831 г. С. Т. Аксакову
| 28 марта 831, Харьков |
Милостивый государь Сергей Тимофеевич!
Отъезжающий в Москву наш книгопродавец просил меня дать ему поручение; между прочим, я просил его принять и от Вас посылочку, какая будет; почему прошу Вас, ежели не высылали еще чрез почту, поручить ему одну-две – и не больше пяти книжек «Дворянских выборов», второй части и уведомить о благосостоянии Вашем, что меня всегда занимает и возбуждает желание слышать о Вас и милых Вам все наилучшее.
Вечно обманываемый в своих ожиданиях, надеюсь и теперь, хотя и к моему большому огорчению, обмануться быть наступающее лето в Москве, хотя, кажется, все к сему способствует; но как соображу, что утверждение в придуманной мною для моих занятий должности зависит свыше, с объявлением моего грозного имени, то и теряю надежду на получение должности, для устроения которой и снабжением нужным по ней должен бы побывать в Москве хотя на короткое время. О! Как веселит меня мысль, что открывается случай лично мне узнать Вас!
Но когда раздумаю, что учреждение должности подвержено еще сомнению, а назначение меня в оную почитаю почти невозможным, то признаюсь, бешусь довольно порядочно. Впрочем, представление самое убедительное пошло, и решение должно быть в мае. Рассуждение и доказательства губернаторские, может быть, не больше уважатся, как и бывший выбор всей губернии. Не удастся – тогда опять на несколько времени потеряю надежду обнять Вас и уверить в нелестном моем почтении и неизменной благодарности.
С первыми «Дворянскими выборами» не знаю, что и делать. Многие покупают остатки оной, которой количества никак не добьюсь от г. Чикмарева, и все торг, идущий через него, не окончится. Наконец, и наш Глазунов берет все их, я дал ему письмо к г. Чикмареву. Ежели в чем-нибудь выйдет у них неладица, примите на себя труд кинуть им Ваших слова два-три, чтобы кончить все дело.
У нас весна во всей прелести. То есть: дни ясные, теплые, 11 градусов плюса почти каждый день, реки вскрылись давно, снегу нет, но странность! нет зеленой травки нигде, совершенно нигде, когда бывало в это время множество цветов уже в поле. Необыкновенность эта наводит какое-то уныние и тоску. Наши ученые говорят: земля, как и всякое тело, больна, испарения ее, как от болящей, заражают воздух, глотаемый нами, его глотая, желудки наши и прочее физическое наше, получает холеры и прочие прекрасности, а от напитанного таким дурным веществом желудка происходящие пары входят в голову и производят моральное брожение, являют предметы в противоестественном порядке и рождают идеи, коих последствия так горьки в местах, более страдающих от сей эпидемии. Так или сяк, а все что-то чудно, необыкновенно! Дай бог, чтобы эта горячка, или что оно такое, скорее прекратилась к общему прежнему спокойствию!
Дай бог и от Вас слышать все наилучшее. Всегдашнее желание истинно уважающего Вас, душевно Вам благодарного и преданнейшего слуги
Григория Квитки
Ежели «Шельменко» мой еще не пропущен Вами, то покорнейше прошу решить его судьбу и переслать через Глазуновых. Ко мне беспрестанные требования о скорейшем издании.
Примітки
Вперше надруковано в журн. «Радянське літературознавство», 1972, № 1, с. 72.
Автограф зберігається: ЦДАЛМ, ф. 10, оп. 3, од. зб. 68, арк. 4 – 5.
Подається за автографом.
У зібранні творів друкується вперше.
… утверждение в придуманной мною… должности… – Після складення обов’язків повітового предводителя дворянства у травні 1828 р. Г. Квітку-Основ’яненка довго не призначали на службу і лише в січні 1882 р. його було затверджено совісним суддею.
Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 187 – 188.