Мемуар XI

Г.Ф.Квитка-Основьяненко

Дело мое идет в завязку. Дядюшка мой, о котором я говорил уже, тот, что имеет много странностей, носит и в нынешнее время косу и приплетает какой-нибудь анекдот из времен давно прошедших, и не разбирая у места ли он или нет, рассказывает его желающему и не желающему, этот-то дядюшка, ну, решительно, не дает мне покою. Как ни придет, как за язык повешенный, твердит одно:

«Не пиши-де вовсе ничего, ты не рожден для литературы, и занявшись ею, а особливо, когда пустишься в нововведения, которых никто и не приметит; ты будешь кругом осмеян. По-моему, уже если приняться писать, так писать полезное, наставительное, открывать любопытное, а писать приятное не советовал бы тебе, не имеющему и к тому дарования.

Приятное требует большого исследования. Приятное утешит, развеселит; откинешь книгу и читанное из головы как раз уйдет. Другого рода приятное поселит в тебе мысли приятные, побудит к исполнению, да последствия окажутся более нежели неприятные. Хорошо писать приятное в таком роде, чтобы, читая с удовольствием, затвердил в памяти к своему утешению и исполнял с наслаждением душевным к успокоению совести. Это дело великое, и оно, говоря правду, не далося тебе.

О чем же тебе писать? Только убивать время. Мы для того и живем, чтобы быть полезным другим. Без цели жить не должно. Покойный отец твой благоразумно рассуждал: знавши по опыту, что в свете все непостоянно, он, на непредвиденный случай, если бы ты лишился своего имущества, обучил тебя некоторым мастерствам, чтобы от них в случае крайности ты мог иметь пропитание.

Ты можешь шить и по нужде скроить кое-что; можешь починить стул, стол и даже сколотить порядочный ящик; умеешь переплести книгу и даже довольно порядочно. Всеми такими твоими работами в молодости твоей отец, бывало, хвалился мне и утешался заранее, что ты в свое время, в свободные часы, которых у каждого из нас всегда много, вместо того чтобы ездить по полям с собаками, бражничать с соседями, займешься своими рукоделиями и время проведешь с пользою и удовольствием.

Именем отца твоего умоляю тебя, брось глупую мысль умножать бесполезные и вредные книги! Свободен ты, скучно тебе, возьми иголку в руки, сшей, когда тебе ничего не нужно, рубашку, камзол, из чего случилось и отдай первому бедняку. Посмотришь какое удовольствие почувствует душа твоя! Что против него похвала всемирных журналов, если бы ты своими сочинениями и заслужил их. Скажешь, унизительна работа? Полезное ничто не низко.

Смотри на цель. Почему же твои родственницы или, как вы называете нынче, «кузины», не стыдятся целый день заниматься работою? Как восхищаются матери их, любуясь их вышиванием, вязанием, а еще и того более, когда на ней чепчик, шемизетка все работы дочерей ее. Почему же нам, мужчинам, предосудительно будет въехать в собрание в сапогах своего рукоделия, поднести отличаемой девушке ларчик, альбом отлично переплетенный, и все это своей работы?

Поверь, столько бы посыпалось на вас, таких мастеров, похвал из прекрасных уст, что вы бы таяли от восторгов. Теперь ты мучишься, силишься, выжимаешь из головы, а более из памяти, трудишься, чтобы плохонькие стишки, чужую фразу написать в альбом обожаемой тобою, кое-как с грехом пополам написал, она прочла и скоро забыла; вещь же все бы оставалась у ней для всегдашнего употребления, и как бы это было усладительно для твоего пламенного сердца!

А если бы она, узнав, что эти щегольские на тебе сапоги, шил ты сам, отнеслася к тебе с просьбою, сопровождаемою умильным взглядом, сшить на ее миниатюрную ножку башмачки? Что после того рукоплескания и неумолкаемых похвал публики и журналов твоему новому водевилю, сорок раз сряду игранному на театре! а!

– Вот ваши занятия, мужчины! Всякий из нас родился для чего-нибудь полезного, не иди же против призвания. Испытай себя и не принимайся за хозяйство, когда не смыслишь распорядиться им на общую пользу. Не садись за красное сукно, если прочитав статью в своде законов, должен посматривать на секретаря и ждать от него истолкования. Не берись писать книг, если не можешь написать чего умного, дельного, полезного. Плохо сшитый тобою сапог будет полезнее тобою написанного романа, дошедшего до третьего издания».

Вот рассуждения моего дяди! Поверьте мне, что он все это говорил и я не прибавил ни одного слова. А в околотке нашем славится за человека умного, рассудительного. Многие приезжают к нему за советами в важных случаях. Сам его превосходительство, г. гражданский губернатор наш, объезжая губернию и проезжая чрез наш уезд, своротил в сторону с большой дороги, заехал к нему познакомиться, поговорить и побеседовать. А по приезде в наш город, куда пригласил и дядю моего, ни с кем и даже с уездным судьею – а что значит в уезде уездный судья? – так вот и с ним почти не говорил ничего, а все с дядею. А этот дядя видите ли какой чудак и как он мыслит!

Признаться сказать, что все его рассуждения ужасно огорчают меня и до того расстраивают, что, конечно, он говорит пустяки, но мне досадно, что есть еще люди так плоско мыслящие. Когда мы их переучим, когда заставим мыслить по- нашему? Как не входит этим людям в голову, что все понятия изменились, что мы, новое поколение, нашли истину, открыли настоящий свет, без коего они бродили как во тьме. Не стоит, но буду возражать против чудного мнения чудного дяди моего.

Примітки

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 390 – 392.