47. Казачья расправа

Олекса Кирий

Прошла еще неделя. Уже заканчивался мой отпуск. Я собирался в Екатеринодар.

Поздно ночью я, Прасковья Михайловна и отец ушли спать в клуню. Долго еще лежали без сна, разговаривали. Вдруг отец вскочил:

– Смотрите, какой пожар. На дворе видно, точно днем, – воскликнул он тревожно и вышел из клуни.

Мы с Прасковьей Михайловной тоже вскочили и видим, как через плетень клуни пробивается свет от зарева.

Вышли вслед за отцом.

Там, где горело, небо было красным от зарева.

– Где горит? – спросил я у отца.

– А кто его знает.

Пожар был далеко, но наш лесок, болото, огород, садик, клуня и хата были залиты светом от зарева.

– Я сейчас побегу узнаю, где и что горит, – сказал отец и быстро исчез между подсолнухами.

Везде стояла тишина, не было слышно ни одного голоса. Отец вернулся через час и сообщил:

– Дементовича хлеб горит.

«Хлопцы действуют», – подумал я.

Люди выходили из хат, бежали на пожар, но скоро возвращались обратно, узнав, что горит помещик Дементович.

– Пусть горит, черт с ним, – говорили между собой бедняки.

На другой день пришла мать с базара и говорит:

– Убит, убит, черт рябой! Собаке – собачья смерть!

– Кто убит? – спросил я мать.

– Приказчик Дементовича. Нашли его с колом во рту.

– Это хлопцы, – проговорил я сам себе.

Под впечатлением от поджога хлеба Дементовича я в раздумье вышел на улицу. «Вот хлопцы, так хлопцы. Какие храбрецы», – думал я.

Затем с тоской начал смотреть на расстилавшиеся вокруг в ярких цветах луга, зеленые шумливые леса, кудрявые вербы возле беленьких украинских хат. Мне стало как-то грустно расставаться со всем этим.

Вдруг вижу: на шляху, что шел на Ичню, поднялась пыль столбом. Мне показалось, что это гонят рогатый скот. Всматриваюсь и вижу: едет впереди казачий офицер, а за ним скачут наездники – казаки. Я спрятался во двор за забор и начал оттуда наблюдать.

Казаки были в черкесских черных папахах, при шашках и кинжалах, за спиной у каждого висела винтовка и в руках каждого была плеть.

Они ехали быстро, молча.

Казачий офицер в чине есаула, в белой папахе, спросил Матвея-соседа:

– Скажи, где усадьба помещика Дементовича?

Тот, испугавшись, показал рукой в сторону Дементовича и проговорил:

– Там, на селе.

И эскадрон еще быстрее поскакал в село.

– Казаки! Казаки! – передавалось из уст в уста.

К вечеру согнали весь народ на площадь к церкви. Наспех смастерили трибуну. На трибуну влезли пьяный казачий есаул и Дементович, а вокруг стояли конные казаки. Есаул обратился к собравшимся:

– Граждане! В вашем селе творятся беспорядки! Сожгли хлеб у помещика Дементовича, убили его приказчика. Так дальше не может продолжаться! Я требую от вас выдать мне всех преступников!

Народ молчал. Есаул о чем-то переговорил с Дементовичем. Затем снова обратился к собравшимся:

– Молчите? Мы никого не тронем. Нам нужны преступники.

Народ, как прежде, молчал.

– Второй раз приказываю выдать преступников!

Все молчали, точно никого здесь не было.

– Эскадрон, приготовься! – закричал есаул.

Казаки сбросили винтовки.

– Не выдадите? Нет?

Народ молчал. Тогда есаул крикнул:

– Эскадрон, пли!

Казаки выстрелили вверх. Но никто не двинулся с места.

– Казаки, пли!

Казаки выстрелили в народ. Несколько человек упали на землю, обливаясь кровью. Остальные разбежались. Убили Клавдиенко, было много раненых.