1. Снова в своей деревне

Г. Ф. Квитка-Основьяненко

Кто читал выходивший некогда «Украинский вестник», тот, всеконечно, помнит меня, бедственную мою участь от поселившихся у меня домовых французов и мои странствия. Пусть же теперь порадуется премене участи моей на лучшее: я опять у себя, опять полновластный хозяин в доме и во всем имении моем, после пятилетней разлуки соединен с дражайшею моею супругою и малютками…

Мы слыхали об вас, почтенный Старец, и знаем, что вы свое и чужое писанье посылаете печатать в «Вестнике Европы». Недели две уже, как я собрался писать; да все не решался, куда бы мне обратиться с своими пакетами. Мы, авторы, всегда бываем разборчивы на журналы; зато же и нас бракуют. Мой двоюродный братец не мало потел над impromptu на лай Фидельки, и стишки вышли хоть бы куда! Что ж? Нигде их не печатают! Сколько же подобных сему примеров!

У каждого издателя журнала, я полагаю, камин разводится не дровами. Удивляюсь, как не придет никому на мысль издавать ежедневник, в котором бы помещались все пиесы, забракованные издателями других журналов; а печатать бы, по моему мнению, за известную от нас, авторов, плату. Издатель ежедневника в короткое время разбогател бы, как хозяин английской газеты. Но оставим стороннее.

Позвольте мне, почтенный Старец, надеяться, что вы не передадите моего письмеца в оный предполагаемый ежедневник, а прикажете переслать его в избранный вами «Вестник». Вам в память, я думаю, что меня, оставшегося в крайней бедности в тульском трактире, взял к себе ефремовский помещик. Доброй человек! мне у него по смерть его было хорошо. Но его наследники чуть меня не закрепостили; и я, собравшись с духом, вознамерился искать спасения в бегстве. Долго странствовал я по разным местам; наконец, на ярмарке, свидясь с одним земляком моим, услышал радостное известие, что меня вызывают в наш уезд и что опеку велено снять, а меня ввести во владение. Судите о моей радости. Тотчас нахожу попутчика (ибо у меня ни гроша не было за душою), приезжаю в свой уездной город, являюсь прямо к исправнику. С ним вместе поскакали в мое село, сняли с опекунов счеты, созвали крестьян и объявили им, что я по-прежнему господин их; бедняжки все выглядывали, нет ли со мной и барыни.

Имения своего я не узнал: мельницы, риги, молотильни и бог знает чего у меня не устроено, и все наилучшим образом! На гумнах скирды хлеба; мужики разбогатели, и сверх всего чистыми 63000 рублей по день моего вступления. Вот, мой отец! уж это не французское управление! Первым моим делом было освятить свой дом, оскверненный нечестивцами, и отдохнуть хорошенько от всех претерпенных бедствий. Что же? Какова ни была жизнь моя при жене, но и без нее стало мне очень скучно: я стосковался (охоту мою опекун всю уничтожил), начал разведывать, просить знакомых об отыскании следов ее. Виноват; не люблю уединения, люблю сообщество и жизнь веселую. Наконец, в один день возвратилась домой и моя Евдокея Григорьевна с малютками.

Сперва я рассказал ей свои бедствия; потом и жена подробно описала мне, как она выехала из нашей деревни к матушке своей, г-же Вопиюхиной; как, похоронив ее, по причине расстроенных обстоятельств дома их, отправилась в Кр… и там с одною знакомкою содержала модную лавку; как, наконец, по причине худого торга, переехали они в М. Тут жила с горем пополам, пока не узнала от приезжих, что имение нам возвращается; пустились в обратной путь в нашу деревню и нашла уже меня дома.

«Как странно стекаются обстоятельства! – подумал я сам себе, выслушав ее приключения. – Французы нас разлучили; мы странствовали долго; я скитался с места на место; жена моя занималася торговлею в модной лавке: теперь мы опять вместе!» Для такой радости мы решились на святках праздновать наше соединение и пригласить на пир наших добрых соседей, когда возвратятся они с баллотировки.

Что случится тогда у нас, не премину вас уведомить, ежели не помешает отлучка в Р., куда я после нового года должен ехать взять Дуняшу из пансиона. Пора девку замуж. От мадамы же чрез людей слышим, что она вышла превоспитанная: танцует чуть ли не лучше ваших балетчиц. У нас же стоят полки. Приданного не пожалеем. Жена моя уже из наличной нашей суммы 20 тысяч взяла на первоначальное устройство; 17 тысяч послала в М. старого долгу по модной лавке; 12 тысяч туда же на обзаведение своего гардероба; 10 тысяч отложила для Лидиньки; а на остальные 4000 из Хар. выписывает экипажи, потому что прежние все обветшали, да и старомодны. В рассуждении денег тужить не о чем; долгов ни копейки, кредит снова есть: теперь заживем. Поручаю себя и проч.

Фалалей Повинухин

19 декабря 821

Примітки

…взял к себе ефремовский помещик. – Тут розходження з «Письмами к издателям», де в останньому листі Фалалей пише, що його забрав з Тули єпіфанський поміщик.

…возвратятся они с баллотировки… – тобто зі зборів, на яких обиралися дворянські органи влади.

Починаючи з 1775 р. дворянство в Росії мало право організовуватись по губерніях і обирати свої органи влади. Губернські дворянські збори (а відповідно і повітові) обирали предводителів дворянства, голів і засідателів палат цивільного і карного суду, справників. Правами виборців користувались потомственні дворяни, що мали чин і доход з маєтку не менше 100 крб.

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1979 р., т. 2, с. 323 – 325.