Ногай и Токта

Талах Виктор

Из числа огланов, поддержавших Ногая, Тудан вскоре возглавил крупное воинское предприятие, которое повысило его значение и обогатило. В годы ослабления Орды при Тула-Буге владимирский великий князь Дмитрий Александрович, старший сын Александра Невского, попытался укрепить свою власть и подчинить влиянию удельных князей. После воцарения Токты последние решили пресечь великокняжеские притязания при помощи хана. В 1292 году в Орду с жалобой на Дмитрия прибыли шесть важнейших северо-восточных русских князей: младший брат Дмитрия Андрей Городецкий, Феодор Ярославский и Смоленский, Дмитрий Ростовский с сыном Иваном, Константин Углицкий и Михаил Белозерский, а также ростовский епископ Тарасий.

Первоначально Токта и его советники хотели вызвать Дмитрия Александровича в Орду, но Тудан (вероятно, при поддержке Ногая) настоял на том, чтобы на Русь был снаряжён большой поход под его командованием. Во время этого похода, по масштабам уступавшего только Батыевой рати, было взято и разграблено 14 городов, в том числе Владимир, Суздаль, Юрьев, Переславль, Дмитров, Москва, Коломна, Можайск, Волок и Углич.

«Поиде бо изъ орды ратью с татары князь Андрѣи и князь Ѳедоръ Ростиславичь на князя великаго Дмитрея Александровичя, на брата своего старѣишаго, а князь великiи Дмитреи тогда былъ въ Переяславли. Слышавше же горожане Переяславци рать Татарскую, разбѣгошася разно люди черныя и всѣ волости Переяславьскыя. Послѣ же и самъ князь великiи Дмитреи и з своею дружиною побѣже къ Волоку,и оттолѣ къ Пскову.

И тако замятеся вся земля Суждалская. Рать же татарская съ княземъ Андрѣемъ и Ѳеодоромъ, пришедшее въ Суждаль, и градъ весь взяша,такоже и Володимеръ взяша, и церкви пограбиша, и дно чюдное мѣдяное выдраша, и книги, и иконы, и кресты честныя, и сосуды священныя, и всяко узорочiе пограбиша, а села, и волости, и погосты, и монастыри повоеваша, и мнишьскому чину поругашася, попадьи жены оскверниша.

Тако потомъ взяша Юрьевъ, и села, и люди, и кони, и скоты, и имѣнiе то все пограбиша. Тако же по семъ прiидоша къ Переяславлю, и стояли у города много днеи, понеже людеи нѣсть, выбѣгли ис Переяславля,и поидоша къ Москвѣ, и московского Данила обольстиша, и тако въѣхаша въ Москву, и сътвориша такоже, якоже и Суждалю, и Володимерю, и прочимъ городомъ…» [298].

Тудан намеревался по весне 1293 года идти на Тверь, Новгород и Псков (туда бежал не оказавший сопротивления великий князь Дмитрий), и только «множество безчисленных даров» склонили его к возвращению в Степь. Пример Тудана показался таким привлекательным, что летом 1293 года другой оглан, Ток-Тэмур явился за данью в Тверь, не затронутую нашествием Тудана.

Ногай тем временем, прикрываясь юным ханом, принялся сводить счеты с противниками из числа монгольской знати. В 1293 г. по его предписанию были казнены 23 нойона, ранее поддерживавших Тула-Бугу; репрессии продолжились в следующем году, среди казнённых оказалась Чичек-хатун, вдова Берке и Менгу-Тэмура, некогда способствовавшая возвышению Ногая, и её главный нойон Байтара [299].

Сам Ногай, пользуясь положением фактического правителя Великого Улуса, принялся укреплять свой юрт между Днепром и Дунаем. В 1292 г. он возвел на болгарский престол в Тырнове боярина Смилеца. Одновременно его союзник видинский князь Шишман во главе болгарских и монгольских войск напал на Сербию и опустошил страну до Хвостна. Сербский краль Стефан Милутин в ответ занял Видин и Браничевское княжество, тогда Ногай отправил против Сербии войско из монголов, половцев, аланов и русских. Милутин, не дожидаясь полного разгрома, признал себя данником Ногая и прислал ему в заложники своего сына-наследника Стефана.

В конце 1293 или в начале 1294 г. в изгнании в Волоке Ламском умер великий князь Владимирский Дмитрий Александрович, Владимир занял его младший брат Андрей Городецкий, который летом того же года отправился за ярлыком к Токте. Ярлык он получил, но став великим князем стал продолжать политику укрепления великокняжеской власти. Это вызвало новую «брань в князех русских о вотчине», противники Андрея – младший из сыновей Александра Невского Даниил Московский и Михаил Ярославич Тверской отправили в Орду с жалобой сына умершего Дмитрия Александровича Ивана Переславльского. На этот раз, однако, ордынское правительство посылать на Русь новую рать не стало, вместо этого во Владимир прибыл ханский посол, оглан-христианин Александр Неврюй, который собрал княжеский съезд и принудил перессорившихся ханских вассалов помириться, разделив между собой уделы.

Мирную политику Токта старался проводить и по отношению к старым соперникам Джучидов – иранским Хулагидам, с которыми в 1294 г. был заключен мир.

С середины 1290-х годов при дворе повзрослевшего Токты стало расти недовольство всевластием правителя западного юрта. В центре его оказались ранее вполне лояльные Ногаю Салчидай-нойон Конгырат, женатый на Беклемыш-ака, внучке Тулуя, дед Токты по матери и, одновременно, свояк Ногая (его сын был женат на дочери Ногая Кабак-хатун), по всей видимости имевший достоинство бекларыбека, и потомок Шибана полководец Тама-Токту. По наущению Салчидая Токта несколько раз пытался заманить Ногая в свою ставку, но тот всякий раз уклонялся от приглашения.

В свою очередь, Ногай потребовал удалить Салчидая от ханского двора, на что Токта ответил отказом. Враждебность между Салчидаем и Ногаем усилилась из-за Кабак-хатун, которая, будучи мусульманкой, стала жаловаться отцу на притеснения со стороны мужа, буддиста. В условиях нарастания напряженности супруге Ногая Чапай-хатун удалось уговорить нескольких эмиров Токты перекочевать к Ногаю, который радушно принял их и даже за одного из них, Таза, выдал замуж свою дочь Тугулчу. Токта предъявил Ногаю требование вернуть беглецов, но тот потребовал за это выдать ему Салчидая, его сына Яйлага и Тама-Токту. Токта, естественно, отказал, заявив посланцам Ногая: «Он мне как отец и воспитатель, и он старый нойон, как же я отдам его в руки врага?» [300]

Чтобы укрепить своё положение накануне столкновения с Ногаем, породнившимся ранее с византийскими Палеологами, Токта посватался к Андронику II. Как сообщает Георгий Пахимер:

«Император, весьма стесненный нуждой в своих делах, обдумывал, как бы привлечь к себе Токтая, и принял предложенную Токтаем честь обручить с ним свою внебрачную дочь Марию, и должным образом постарался, чтобы тот взял девушку к себе во дворец в качестве супруги» [301].

Однако Мария прибыла в Орду в самый канун похода против Ногая, из-за чего свадьба была отложена.

Осенью 697 г. х. (1297 г.) [302] Токта выступил против Ногая. Он дошел до Днепра, но так как река еще не замерзла, вынужден был повернуть назад и стал на Дону. Против него вышел Ногай, впрочем, объясняя свои действия намерением устроить курултай, чтобы примириться с ханом. Когда противники встретились на берегу реки Аксай, правого рукава Нижнего Дона, оказалось, что силы Ногая значительно превосходили ханские: у него было до 200 000 воинов, у Токты – вдвое меньше. Хан потерпел поражение и бежал в Сарай [303]. Ногай намеревался преследовать его, однако Тама-Токта, охранявший в Дербенте границу с Хулагидами, поспешил на помощь хану, и Ногай прекратил движение к Волге.

Конное сражение. Миниатюра из рукописи «Джами ат-таварих» Рашидаддина, ок. 1314. Эдинбург, Библиотека Эдинбургского университета.

Положение Токты оказалось настолько тяжёлым, что он даже отправил назад в Константинополь свою невесту Марию Палеологину; впрочем, по мнению Георгия Пахимера помимо политических обстоятельств причиной этого были некоторые личные особенности хана:

«Из-за сожительства с женоподобными мужчинами и расстройства от этого мужской силы он отдавал ей меньшее предпочтение, и потому отдалился от той, кого между тем считал своей невестой, и вернул Марию императору, чтобы она с тем находилась, пока полная победа не доставила бы досуг и безопасность, и он не решил бы справить свадьбу, и, преодолев столь великое расстояние в обе стороны, она должна была вернуться» [304].

Ногай после победы послал в Крым своего внука Ак-тайчи, сына дочери Ногая и эмира Таш-Тимура. Тот занял Солхат, но когда вступил в Каффу и потребовал от каффинских генуэзцев денег, был вероломно убит [304-1]. Ногай в декабре 1298 г. с огромным войском лично вторгся в Крым, взял и разорил Каффу, а также Сары-Кермен (возможно, Херсон-Херсонес), Солдайю, Керчь и Кырк-Ёр. Был разорён также и Солхат, вполне лояльный Ногаю. Когда жители Солхата обратились к Ногаю с просьбой отпустить своих земляков, тот смилостивился и выполнил их просьбу. После захвата Крыма Ногай принял ханский титул и начал чеканить монету с легендой «Хан правосудный Нухай» [305]. На монетах помещалось также имя старшего сына Ногая, Чеке, которого тот очевидно готовил себя в преемники.

Монета Ногая с ханским титулом («Нухай, хан правосудный»). 1299 г.

Между тем, находившиеся при Ногае сыновья Курмыши (Куремсы) тысячники Абачи, Карачин и Янчи, которым полагалась солхатская добыча, оставшись ни с чем, покинули Ногая, откочевали из Крыма и отправили посланцев к Токте, обещая схватить и привести мятежного оглана. Весной 1299 г. Ногай отрядил против них своих сыновей, Чеке, Теке и Тури. Сыновьям Курмыши удалось заманить к себе и захватить Теке, однако после выигранной его братьями стычки тому удалось бежать. Затем Чеке заманил на переговоры и вероломно убил Карачина и Абачи. Уцелевший Янчи с остававшимися силами бежал к Токте.

Казалось, перевес в междоусобной войне склонялся на сторону Ногая и его сыновей, однако жестокость и вероломство, проявленное к сыновьям Курмыши, привело к отпадению от него влиятельных эмиров Маджи, Судуна, Утрача, Ак-Буги, Сангуя и Тайты, располагавших 30-тысячным войском, которые перешли на сторону Токты. В дальнейшем к Токте перебежал Мунчук, отец Таза, зятя Ногая. Воспользовавшись раздорами в лагере последнего, от него бежал сербский заложник, королевич Стефан, после чего отец, краль Милутин, немедленно отказался признавать власть Ногая и захватил союзные тому Видин и Браничев. Тогда же, в 1299 г. какое-то выступление против Ногая произошло в подвластном ему Киеве. Ногай отправил туда карательный отряд, как следствие, «Максимъ митрополитъ, не терпя насилiа отъ татаръ въ Кіевѣ, поиде изъ Кіева, а весь Кіевъ разыдеся» [306]. Максим ушёл сначала в Брянск, а затем во Владимир на Клязьме, подконтрольный Токте.

Между тем, весной 1299 г. к Токте обратился за помощью претендент на власть в Кок-Орде Баян. Правитель левого крыла Джучиева улуса Куинче умер летом или осенью 1298 г. [307] Наиболее вероятным наследником покойного был его старший сын Баян, однако пока он собирал курултай для своего избрания, его троюродный брат Кублюк (Куйлюк) [308], владетель Бамиана и Газни, обратился за помощью к Хайду и его союзнику, правителю Чагатайского улуса Дуве, сыну Борака. С полученными от Хайду и Дувы войсками Кублюк изгнал Баяна, обратившегося за помощью к Токте. Последний, занятый подготовкой к войне с Ногаем, помочь войсками не смог и ограничился тем, что выдал Баяну ярлык на отцовский юрт, и отправил гонцов к Хайду и Дуве с тем, чтобы они прислали к нему Кублюка, впрочем, безрезультатно.

Осенью 1299 г. к Токте присоединились братья, Бурлюк, Сарай-Буга и Тудан. Перед лицом явного превосходства вражеских сил Ногай попытался найти союзников. Он послал в Иран к ильхану Газану, сыну Аргуна, которому напоминал, что его сын Тури женат на тетке ильхана, и просил принять его, Ногая, в подданство вместе со всеми людьми и владениями. Однако Газан ответил на просьбу Ногая увещеванием:

«Я не вхожу в ваши междоусобные дела и не пользуюсь вашими неблагоприятными обстоятельствами. Если бы вы еще поладили друг с другом, то было бы хорошо и похвально» [309].

Бегство Ногая. Саиф ал-Вахеди, миниатюра из рукописи «Тимуридская Джами ат-таварих», 1430-1434. Париж, Национальная библиотека Франции.

Тем временем Токта вторгся во владения Ногая и дошёл до Южного Буга. Ногай в очередной раз прибегнул к уловкам. Он снова притворился смертельно больным, приказал уложить себя на арбу и стал слать гонцов с предложениями мира, заявляя, что намерен целиком и полностью покориться законному хану: «Если и произошел какой-нибудь пустяк, то это было по вине сыновей. Вся надежда на милость государя, что он соизволит простить эту вину» [310]. Одновременно Чеке было приказано перейти реку выше по течению с тем, чтобы ударить в тыл ханскому войску, однако дозорам Токты удалось захватить лазутчика из отряда Чеке, и вероломство Ногая раскрылось. В произошедшем в местности Куканлык сражении Ногай был разбит и бежал всего с семнадцатью всадниками. О конце некогда всесильного временщика Рукнэддин Бейбарс пишет:

«Поражение постигло Ногая на закате солнца. Сыновья и войско его обратились в бегство и разбрелись в разные стороны. Он же оставался на коне; но он уже был в преклонных летах и глаза его были покрыты волосами бровей его; старость его одолела и ослабила его силу. Настиг его один русский из войска Токты; он сообщил ему, кто он такой и сказал ему:

«Не убивай меня, я Ногай, а отведи меня к Токте; мне нужно с ним сойтись и переговорить с ним».

Но русский не поддался его словам, а тотчас же отрубил ему голову, принёс её к хану Токте и сказал ему:

«Вот голова Ногая».

Тот спросил его:

«Что же надоумило тебя, что это Ногай».

Тот ответил:

«Он сам мне поведал об этом и просил меня не убивать его, но я не послушался его и набросился на него».

Токта вознегодовал и отдал приказание насчет русского. Он был убит за то, что умертвил такого великого по сану человека, а не представил его государю. Тот сказал:

«Правосудие требует смерти его, чтобы не явился снова кто-нибудь, который сделал бы подобное этому»» [311].

Примечания

298. Полное собрание русских летописей. Т.18. – С. 82.

299. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.108-109.

300. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С. 84.

301. Georgii Pachimeris. Loc.cit.

302. Такую дату указывает Рукнеддин Бейбарс (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.110), у Рашидаддина указан 698 г.х., но это, очевидно, ошибка.

303. Известия о поражении Токты достигли Каира в феврале – марте 1298, следовательно, битва произошла осенью предыдущего года (Мыськов Е. П. Политическая история Золотой Орды… – С. 135).

304. Georgii Pachimeris. Loc. cit.

304-1. В. Мыц полагает, что сообщающий об этом Рукнэддин Бейбарс ошибся, и на самом деле убийство Ак-тайчи произошло не в Каффе, а в Солхате (Мыц В.Л. «Крымский поход» Тимура в 1395 г.: историографический конфуз, или археология против историографической традиции // Генуэзская Газария и Золотая Орда – Кишинев, 2015. – Сс. 114-115, прим. 12).

305. Северова М.Б. И снова о монете с именем Ногая, а также о редкой крымской монете с двумя тамгами // X Всероссийская нумизматическая конференция. Псков, 15–20 апреля 2002 г. – М., 2002. – С.76-79.

306. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ десятый. – С.172; ср.: Полное собрание русских летописей. Т. 15. – Стб. 35.

307. Такую датировку событий приводит Рашидаддин (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – Сс. 67-68). Согласно Рукнеддину Бейбарсу Куинче умер в 701 г. х. , сентябрь 1301 – август 1302 (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.118), однако, рассказ этого автора о событиях после смерти Куинче отличается большими неточностями.

308. Баян был сыном Куинче, сына Сартактая, сына Орду, а Кублюк – сыном Тэмур-Буги, сына Хулагу (по другим сведениям – Кутуку), другого сына Орду.

309. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С. 87.

310. Там же. – С. 86.

311. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.114.