Академия

Шероцкий К.В.

По выходе из соборнаго храма Богоявления останавливаемся у северной стороны его и осматриваем старый мазепинский корпус Киевской академии, на месте котораго до 1695 г. стояла маленькая церковь. История этого учреждения и значение его велики. Сначала это была просто братская школа с преобладанием греческаго образования, которое стояло в ту пору не особенно высоко, но со времени Петра Могилы школа была преобразована в коллегию по образцу пиарских и иезуитских школ.

Могила хотел поставить православие под защиту западной науки, что вызвало на первых порах (за приверженность к социнианству) недовольство киевского общества и казаков, но потом, когда Могила, сделавшись митрополитом, поставил школу на твердую почву и снабдил ее [с.146] подходящими наставниками, за его коллегией упрочилась добрая слава. Коллегию Могила думал было переименовать в академию, но польское правительство не разрешило. Тем не менее коллегия и в таком виде сделалась рассадником просвещения на всем Востоке. После Богдана Хмельницкаго гетман Иван Выговский, разорвавший союз с Москвой, исходатайствовал Киевской коллегии равные права с краковским университетом, а в 1701 году русское правительство признало ее академией.

Во время казацких войн академия не раз испытывала разрушения. Так было в 1648, 1658, 1665 г. и др. Варлаам Ясинский и гетман Мазепа подняли здания академии и монастыря из упадка и положили начало периоду процветания киевскаго просвещения. Эпоха митрополита Заборовскаго (половина XVIII в.) особенно была славной в истории академии; он надстроил корпус Мазепы, улучшил положение учащих и учащихся, ввел новые предметы, устроил огромный конгрегационный зал и конгрегационную церковь. В 1763 г. гетман Розумовский думал преобразовать ее в университет, однако, с ограничением украинской гражданской и церковной автономии, академия стала приходить в упадок, свобода преподавания была стеснена; имущество академии было отчуждено, а частью погибло в пожаре 1780 г.

Наконец, в 1786 г. Екатерина II предписала академии быть при лавре, а помещения академии обратить в госпиталь; заступничество графа А.Румянцева и митрополита Самуила Миславскаго спасло академию, но не надолго; в 1817 г. она таки была упразднена – и только через два года, когда были введены новые штаты и уставы для духовных школ, была учреждена в Киеве вместо общеобразовательной и общесословной «духовная академия», влачащая и ныне свое жалкое существование. Старая академия была очагом самой разносторонней образованности; ей подчинены были во всей Украйне более низкие школы и во всех больших городах она имела свои филии (в Чернигове, Виннице и [с.147] т.д.). Число её студентов исчислялось тысячами; в стенах её воспиталось много просвещенных и великих людей – гетманов, иерархов, дипломатов, полководцев, ученых, писателей, художников.

Служа самым разнообразным интересам, академия в течение всего ХVII – XVIII в. доставляла Русскому государству необходимых деятелей, благодаря чему великорусская культура впитала в себя много украинских черт, начиная с церковно-богослужебнаго языка, который даже в столицах имел украинское произношение, и кончая пением, музыкой, театром, живописью; грамматика, богословие, формы шатровой архитектуры, одежда архиерейских певчих, развлечения придворной жизни, литературный язык и научная терминология, легшие в основу русской науки и культуры, – все это в значительной мере было принесено украинскими деятелями – воспитанниками киевской академии.

Но особенно велико было значение академии для украинской культуры; здесь получил свое начало национальный украинский театр; школярам приписывается создание казацкаго эпоса (думы), украинской музыки, развитие и направление по определенному пути украинской живописи и других искусств – а главное, популяризация этого искусства (странствующими бакалярами) и наук в широких массах, бывших назад тому 300 – 200 лет несравненно культурнее теперешнего забитого и невежественного, благодаря обрусению, населения Украйны. Правда, просвещение велось в религиозном духе, но иначе и быть не могло : вся национальная жизнь сосредоточивалась около церкви, около защиты своего (православного и униатского) обряда от латинства; зато самый этот обряд получил выработанные законченные формы, имевшие прочное богословское обоснование. Богословские системы укладывались по западному образцу; было взято многое от протестантства, (пригодное для борьбы с католичеством) и от католичества, например, учение о таинствах (православные первоначально имели только [с.148] причащение, священство и крещение), учение о пресуществлении даров, о чистилище, о непорочном зачатии. Студенческое братство посвящено было непорочному зачатию богородицы.

В академии обучались не только православные, но и униаты; в одном только Киеве число студентов было не меньше 1000 чел. В списках студентов XVIII в. можно найти представителей множества ныне существующих на Украйне дворянских и недворянских фамилий. Для довершения образования многие отправлялись за границу, иногда без всяких средств умудрялись исходить всю Европу и побывать в нескольких университетах (таковы были Давид Сухозагнит, Барский, Сковорода и др.), пополняя познания, полученные в академических классах грамматики, инфимы, пиитики, риторики, философии, богословия.