Организация академии
Шероцкий К.В.
Студенты академии имели своеобразную организацию. Они были объединены в братства или конгрегации. Петр Могила разделил студентов на две конгрегации – высшую (Sodales majoris Congregationis) из богословов и философов и низшую (Sodales minoris Congregationis) и устроил для них особую церковь Бориса и Глеба, которых студенты считали своими покровителями (учебники начинались обращением к Борису и Глебу). Кроковский дал конгрегациям новое название «Общества Марии» (Sodales Mariana), разделеннаго на братство зачатия богородицы и братство Благовещения; обе конгрегации с особой торжественностью избирали себе префектов; префект ходил со своими секретарями; студенты имели свой суд и управление; каждый содалист вступал в общество по особому обещанию (текст его сохранился в Софийской библиотеке). Содалисты выступали солидарно в религиозных процессиях, канонизациях святых, на отпустах и т.п. с речами, знаменами (с изображением Минервы с совой), носилками.
Учебная жизнь налаживалась самими студентами – для побуждения к занятиям у [с.149] них были свои сенаторы, сеньоры, цензоры (смотрели за поведением), декурионы (следили за тишиной), авдиторы (выслушивали товарищей), авдиторы авдиторов (выслушивали самих авдиторов), императоры (лучшие студенты; их остальные приветствовали), диктаторы (выдающиеся в своих занятиях – сидели у кафедры профессора). Студенты носили однообразный убор, описанный у Тимковскаго и изображенный на гравюрах Щирскаго 1691 г. и Левицкаго 1737 г. Этот убор частию сохранился в костюмах нынешних архиерейских певчих. В будничные дни он состоял из жупана желтаго или голубого цвета, а в праздничные дни поверх жупана одевалась белая керея (мантия), застегнутая фибулой. В 1804 г. был узаконен иной костюм – кирпичный козакин с малиновым воротником, тот самый, который фигурирует у бурсаков Гоголя.
Студенчество жило бедно. Одни из них помещались в бурсе (общежитие), которая находилась на Крещатицкой набережной на углу Никольско-Набережной улицы, другие же добывали себе средства для существования, нанимаясь на некоторое время учителями и дьяками, а то просто составляли оркестры, хоры и подвижные труппы и тем зарабатывали себе пропитание. Путешественников не раз поражало пение псалмов, раздававшееся по Киеву после захода солнца – то пели студенты, зарабатывая себе пропитание; часто их приглашали петь во время банкетов (см. у Контарини [тоді студентів ще не було]) и магистратских церемоний. Студенты занимались также писанием портретов и икон и давали театральные представления.
В классах пиитики и риторики такия представления были обязательны так же, как публичные диспуты у «философов» и «богословов». Давались обычно драмы несложного религиознаго характера из трех актов – причем некоторые действия не изображались, а разсказывались, вводились хор и танцы. После издания учебника Феофана Прокоповича такия драмы имели уже 5 действий. Драмы эти, как доказано проф. Петровым, [с.150] не были переводными; постановками ведали специальные мастера (напр., Чижинский в 1675 г.), придумывавшие декорации и т.п. В иных случаях сказывается зависимость от этих театральных постановок украинских икон и особенно светских картин в роде изображений казака Мамая и др., имеющих подписи, взятые из драм (Довгалевскаго и т.п.).