Глава первая. В которой со всею достоверностию описывается о знаменитом происхождении древнего, благородного рода Пустолобовых и как я остался сиротою
Г. Ф. Квитка-Основьяненко
Я, Петр Степанов сын Пустолобов, в роде своем не последний, армии прапорщик в отставке, помещик в Саратовском, Тамбовском и Воронежском наместничествах, предприняв написать «Похождения моей жизни», обязанным нахожуся сказать и уверить всех и каждого, что я по прямой линии происхожу от родоначальника всех Пустолобовых. Один из многого числа моих дядей в различных степенях и который тридцать лет сряду беспорочно продолжал службу при герольдии не у дел титулярным советником, так он мне говорил и утверждал, как и не поверить такому заслуженному чиновнику, что фамилия Пустолобовых есть самая древнейшая в России и, может быть, и во всем мире, а потому самая благороднейшая, знаменитейшая и почтенная. Оставляя-де все о знаменитом роде нашем, по давности времени покрытое мраком неизвестности, ясное о Пустолобовых открывается в Х-м веке.
При великом князе Владимире, крестившем Россию, был знаменитый думный боярин, имевший, по тогдашнему обычаю, имя, происходящее от видимых его достоинств, Пузослав, а родовое, или прозвание, Пустолоб и что якобы-де и сие прозвание Пустолоб в самой глубочайшей древности, гораздо до Рюрика, придано современниками нашему предку по телесным и душевным его качествам. Так вот какою древностью освящено происхождение и проименование рода нашего!
Сей-то Пузослав-Пустолоб был и воеводою ратного дела, однако же вовсе не понимал и боялся не только взмоститься на коня, но даже и подойти к нему; был думный боярин, но в думу никогда не приглашаемый, потому что однажды, пришедши в оную и слушая рассуждения других, соскучил, очень соскучил, начал зевать до того, что прочие бояре, глядя на него, так раззевались, что у всякого из них челюсти болели три дня и на все это время дума была закрыта.
Он был очень, очень богат и все богатство свое получил то по наследству, то в приданое за женами, коих в язычестве он имел первоклассных пять, да в христианстве две, разновременно, каждая принесла за собою богатое приданое. Великий князь его жаловал, а потому при дворе его любили и уважали, как сего и ожидать должно было. Он был осчастливлен многочисленным семейством, чего также ожидать должно было. Умирая, он созвал к себе всех своих детей, внуков и, кто были тогда, родных и произнес им твердым голосом и очень внятно:
«Любезные дети, внуки и предстоящие родные, равно и все будущее мое поколение! Услышьте последнюю и непременную волю родоначальника вашего: более всего старайтесь, чтобы не только знаменитый наш род не пресекался или не умалился, но чтобы умножался и размножался все более и более; и потому прошу и умоляю вас: есть, пить все лакомое, изящное, отличное; есть сколько можно более, не бойтесь болезней желудочных; мы, Пустолобовы, им не подвержены; пить же по мере вместимости; торжественные случаи из правил изъемлются; одним словом, сколько возможно старайтесь поддерживать свое здоровье и не изнурять себя никакими трудами – ни телесными, ни душевными, ни умственными.
Лишь только будете достигать совершенного возраста, вступайте в супружество, предпочитая всему в избираемом вами предмете красоту, не телесную и не душевную, а красоту достояния (старинное славянское выражение, ныне означает: богатое имение). Поддерживайте всеми силами ту честь и славу, кои были приобретены предками еще в самой глубокой древности. (Эти слова предка удостоверяют меня более всего, что наш род существовал еще едва ли и не до потопа.)
Именно: избегайте всякой службы, ибо она вредит здоровью; а ищите мест, должностей и случаев, где скоро, легко и без всех трудов можно получать награды и отличия, а еще того лучше и выгоднее доходы; эта часть всем и всегда пригодна. Об исполнении должностей не беспокойтесь, если впадете в ответственность; в таком случае первое правило – взвалить все на подчиненных, а вы в стороне, покойны и здоровы. Если же нельзя уже будет никак изворотиться, то и тогда не беда: сделают выговор? Уверен, что вам, достойным моим потомкам, и аппетита не испортит; взыскание денежное? Оно беда, но дело наживное, поправить можно; бить же вас батогами или чем бы то ни было – невозможно, вы урожденные Пустолобовы.
Ученье – вздор. К чему оно? для чего? Пока решается задача, вы в то время можете пофриштикать (тогдашнее модное иностранное слово), пока напишется диссертация, вы можете управиться с двумя сороками блюд. А потому, кроме просьбы, мое строжайшее приказание всему моему потомству – не вдаваться в ученье. Издревле замечено, и я вам доказательство, что Пустолобов во всем успевает и все приобретает не ученьем, не службою, не достоинствами, а просто – счастьем; есть же древняя присловица: «Пустолобовское счастье». Надейтесь на него, поступайте по наставлениям моим, и вы будете достойные преемники громкого имени Пустолобовых».
Сказав сии слова, предок, понюхав перед тем табака, хотел чихнуть, но… зевнул – и отошел ко всем Пустолобовым.
«Род наш размножился, – рассказывал дядя, – до невероятности. Без службы и заслуг, а по одному родовому счастью получали кубки, шубы, сукна, сорока соболей, а позднее того также схватывали из-за других поместья, титулы, чины, ордена и проч. и проч.
Род наш до того умножился, что в нынешнее время трудно не только исчислить, но и разыскать, где потомки Пустолобова, потому что по обычаю, в древности существовавшему, к фамилии Пустолобов придавалось прозвание или по наружным доблестям и недостаткам, или по душевным качествам и добродетелям. Потомки таковых придатков получали свои прозвища, изменения в коренном основании, и, наконец, вышло совершенное отступление от коренного наименования. Иная фамилия громкая, но разыскать в сущности – носящий ее есть Пустолобов.
К счастью всего нашего знаменитого рода, весьма легко отличить от прочих родов нашего свойственника. Так, например, сказать служащие: начальник, не умеющий привязать к себе подчиненных ласкою, снисхождением и т. под. расположением, а гордящийся против них, не допускающий их быть откровенными и обращающийся с ними не как с товарищами, а с зависящими от него, как бы ни назывался, есть Пустолобов. Подчиненный, не старающийся облегчать трудов начальника деятельностию, старанием и точным исполнением сделанного ему препоручения, не понимая прямой цели начальника в распоряжении и потому не одобряя его, есть Пустолобов.
Чиновник, занимающий место, коего обязанностей он но понимает и исполнить не может; также ищущий должности только для своих выгод, а не для пользы службы и общей, есть Пустолобов. Судья, засыпающий в присутствии при чтении ему докладов, отменяющий свое мнение по убеждению секретаря, не помнящий, в какой силе бумагу он подписал не только несколько дней назад, но и сегодня, есть Пустолобов.
Отец семейства вне его для отыскания удовольствий и рассеяния, дети коего не воспитаны и не устроены, жена или горюет в одиночестве, или подобно ему ищет рассеяний, есть Пустолобов. Хозяин, у коего крестьяне бедны, несмотря на все выгоды имения, у коего расход превышает доход, неизбежные долги не выплачиваются исправно, есть Пустолобов.
Купец, торгующий выше своего капитала и не уплачивающий вовремя долгов, не могущий предвидеть повышения или понижения цены на товар свой, в крайности и без крайности старающийся продать гривенное за рубль, есть Пустолобов.
Писатель, написавший большое количество толстых книг, в коих полезного с трудом не отыщешь; пишущий вредное, бестолковое и тем тщеславящийся; порицающий других за пропуск буквы и не у места поставленную запятую и еще более – злобными и ядовитыми насмешками над сочинением другого старающийся унизить труд его и, одним словом: бездарный, тщеславный, завистливый, корыстолюбивый, то есть могущий написать что-либо общеполезное и пишущий только для пользы своей, есть Пустолобов.
В каждом состоянии человек, не держащий данного слова, в деяниях своих и даже словах не согласующийся с общею пользою и спокойствием, предпочитающий себя и выгоды свои всему на свете, удаляющийся оказать услугу и помощь ближнему, когда обстоятельства, случай и возможность ему благоприятствуют к тому, есть Пустолобов. Все, все они и им подобные со всеми подразделениями суть Пустолобовы, потомки знаменитого Пузослава-Пустолобова».
Так говорил мой дядя, а ему и можно, и должно было верить: тридцать лет сряду беспорочно считался при герольдии не у дел, – и в заключение присоединял: «Пусть другие, также потомки нашего родоначальника, не взыщут, если я пропустил их в исчислении и не объяснил их примет, почему должно их причитать к знаменитому роду нашему. Природа нам благодетельствует: Пустолобова везде и во всем узнать и отличить можно.
Отец мой был от армии подпоручик в отставке. Настоящие, коренные Пустолобовы в военной службе не дослуживаются выше сего чина, а в гражданской далее титулярного советника не идут. Родителя моего я лишился еще в самом детстве и не знал его; мать же мою довольно помню. Она меня, как единственного сына, любила нежно, сама обучала читать, в чем я очень успевал и помню, как она заставляла меня выучивать из отличных стихов знаменитых наших стихотворцев Сумарокова и Хераскова.
Первый был мне по отцу, хотя дальний, родственник, и его остроумные притчи мне отлично нравилися. Когда я хорошо проговаривал выученные мною стихи или вообще прилежно учился, тогда матушка кормила меня сладостями и, открыв свое бюро, заставляла играть в нем устроенный орган, отчего я приходил в неописанный восторг, целовал ее, не знал как выразить мою благодарность. Это бюро я всегда помнил и как, со временем, кстати вспомнил.
На десятом году возраста моего матушка после болезни скончалася. Вот тут-то пошла суматоха! Вскоре прискакал в дом какой-то господин в красном мундире, и несмотря, что тело матушки лежало в зале на столе и при нем читали молитвы, он, куря трубку, кричал, шумел, бранил людей матушкиных, рассылал их по разным местам и без них уже отпирал комоды, шкапы, ящики и, выбирая что-то из них, клал в карманы и шкатулки свои; после принялся все без разбора записывать; я же, испугавшися, чтобы он и меня не запечатал, от страха забежал наверх, к бывшей моей няне, и не прежде успокоился, как услышав, что красный господин, спросивши бутылку рома, выкушал ее с чаем и тут же в зале, при теле матушкином, свалился и уснул.
Примітки
Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1980 р., т. 5, с. 436 – 439.