От так ти москаля одури!

Григорій Квітка-Основ’яненко

Малороссийская опера в трех действиях

Лица

Прокопий Степанович Брекуд.

Явдоха – жена его.

Векла – дочь их.

Венедикт Кнышевский – приходской дьячек.

Мартын Голопенко – обыватель.

Василий – русский работник.

Плескунов – полицейский солдат.

1, 2 – мошенники.

Действие в Харькове, в подгородней слободе.

Действие первое

Явление первое

Простая изба, чисто убранная, стол покрыт ковром и сверху чистой скатертью, на средине стола лежит хлеб. Векла работает около печи, вынимает горшки, мешает в них, снова вставливает, кочергою мешает огонь и проч.

Векла

Одже вже і борщ укипів, тільки сметанкою засмажити, так зовсім і гуска упеклась, а мої ще й не йдуть. Де то вже там забарилися? Вже звісно, що батько з дяком заговорився; там уже така дружба, що крий боже! А мати з перекупками, до всього-то їм і діло і про всякого, про всякого пересужують.

(Управившись, подходит к сцене и пригорюнивается.)

Одже і Василь щось не йде, а казав прийду раніше. Та що то з того буде, що він ходить? Така і мати, щоб віддали за москаля! Не знаю! їй от щоб і дочка пропадала у сьому Харкові, і щоб більш і світу не бачила. Лихая моя годинонька та нещасливая! Як мені на світі бути?

Явление второе

Векла и Василь.

Василь

Здравствуй, моя милая Феколушка! Здравствуй, моя ягодка!

Векла

(кланяясь)

Здорові були з неділею, Василь Петрович!

Василь

Да што так смутна? Али старики за што побранили? Поцелуй меня, так где и веселье возьмется.

Векла

(не очень сопротивляясь)

Не доки ж і ціловаться. Та що ж з того буде? От ходите, ходите, а ще не звісно, чи возьмете мене, чи тільки поглузуєте та й покинете.

Василь

Ох, моя Феколушка! Взять-то взял бы я тебя хоть сейчас! Уж и бамага от нашего старосты получена, и ниотколе нет мне запрету жениться. Та вот што с твоими стариками? Как с ними уладить?

Векла

Та їх і в ступі не попадеш. Батько б то і сюди, і туди, а найбільше як із письма заговорить, так буцімто і до діла. Так мати ж! Що ти будеш з нею робити? Таки йди та йди за Голопенка. Ну вже!

Василий

Да кто же у них в семье-то старший?

Векла

Хто? Вже звісно що мати. Як ускромадити моркви, так що вже то батько розумний, а вже против неї нічичирк; хоть звелить, нехай бог бороне, у піст танцьовати, послуха, єй же богу, не відкрутиться від неї.

Василий

Мудрены мне эти хахлы! У них все навонтараты. Жена командует мужем! Эка народ некрещеной! Нет, вот как у нас-то: матушка моя и постарше батюшки годов двадцать, когда и не больше, а уж как велит што, да еще не скоро сделает, так уж только держись. Пойдет дым коромыслом, так што и из избы святых вон выноси. Смотри-ка, брат Феколушка! до чего бог приведет, оставляй-ка эти хахлацкие манеры, а поступай по нашему хрестьянскому закону: из моей воли ни на пядь!

Векла

Тогді ж то так і буде, як буде. А що, Василечку, я щось спитаю. Як вийду за тебе та поїду у ваше село, чи я ж у кичках буду ходити?

Василий

Да по мне как ты себе хочешь, так и ходи, только поступай по моей воле.

Векла

(ласкаясь к нему)

Так знаєш що? Цур їм тим кичкам, а буду я пов’язовати голову платком; а що гарно я умію пов’язовати, так гарно, що неначе міщанка; іще і у ваше село харковську моду привезу.

Василий

Да как себе вздумаешь, так и вяжись.

Векла

Коли б тільки дав бог швидше вирватись за вас, а за Голопенка або хоч і за другого, хоч і за кращого, єй же то богу, не хочу. Таки притьмом хочу бути московкою. Що то як поприїжджають наші дівчата, що повиходили за ваших-таки хлопців, так де! до них ні приступу, усі завидують! Московка та й московка!

Василий

Только уж, брат Феколушка, наперед прошу тебя: оставляй тогда свою хахлацкую поговорку, а говори по-нашему.

Векла

Да тогді усьо уже не так буде, тогда по-руському заговоряємо! Побачиш лишень, яка гарна московка буду.

Явление третье

Те же и Прокопий.

Прокопий

Возвращение предпринявши и у свою Палестину водворившись, поклон вам, пане Петрович, вручаю, совокупно з Веклою Прокофиевною, сиречь єдиноутробною моею дщерью.

Василий

Здравствуй, дядя! С воскресным днем поздравляю.

Векла

А мати де зосталась?

Прокопий

Явдоха Потаповна погрязла в суете мирской, сиречь сказать, продолжает на базаре бублыки продавать. А пана Кнышевского ще не було?

Векла

Іще не було. Хіба буде?

Прокопий

По предпринимаемому обычаю по исправлении мирских треб, якость день недельный, воспринимает намирение сокрушити с нами борщ и абие по тому восприняти беседу о премудрости.

Векла

От би і Василь нехай би зостався обідати.

Прокопий

Гм! Уповательно при млыни его робота востребует.

Василий

Нет, дядя, при мельнице у нас все ладно; пшеницу в амбар снесли, муку в лавку выслали; а хотя идет починка в плотине, так это Фетиево дело, а я от хозяина отпущен на целый день.

Прокопий

Гм! Семейное согласие паче всего. С моим желанием должно быть восприкосновение и хозяйкиной воли. Не было бы от нее противоречия.

Василий

Да она меня таки не жалует. Да што, дядя, какой вы мне резонт скажете? Вот уже два месяца я прошу вас об своем деле: ответу не даете и отказу не отказываете, а я время гублю; не у вас, так в другом месте искал бы себе суженой.

Прокопий

Гм-гм-гм! Относительно до мене, то утвердительно скажу, що мени краще вас и в преисподней не найти. Но относительно моего подружия, уповательно встречаю воспротивление. Но сего дня я воспринял намерение от премудрости їй сказать многое и имию упование восклонить її по своей волі. Уповай и ты и ожидай всего. Чы, доцю, уготовала ты подкрипления ради дещо? Пан Кнышевский скоро пришествие возымет.

Векла

Та усе готово, коли б тільки швидше сходились. Нехай же вже Василь зостається. Коли ж мати вижене, то тогді і піде, а може, ще й не вижене.

Прокопий

Да будет по согласию вашему. И се никто уже грядет.

Явление четвертое

Те же и Кнышевский.

Кнышевский

(ставя в угол шапку и палку)

Ох-ох-ох! Суета суетная – всяческая суть суета! Мир дому сему и живущим в нем.

Прокопий

Здорові були, пане Венедикте! Уповательно утомились?

Кнышевский

Исть от чего, друже любезниший! Восстав от сна зело заутра, постигнут бех бедою.

Прокопий

А именно?

Кнышевский

Случися вещь сицевая. Но время и разрешать, язык мой прилпе гортани.

Прокопий

Подружие мое не возвратися вспять, и у нее ключи от поставця, йде же все потребное.

Кнышевский

Сожалительно. Уповая у вас найти уготованную трапезу, отринух усердие доброго Шпонки, его же отца ныне предахомо земли, и по сему случаю у него обид уготован великоименитый. Нам, причетникам, сей случай зело благоприятен: ибо умножения ли ради в нашем граде врачей, или особенным на нас несчастием, зело мало есть преставляющихся. Будь я бестия, ежели уже целую седмицу не имил радости слышать печального звона о умершем, где бы мог безубыточно уконтентоваться. А тут было и угобзная трапеза, но дружбы ради упустих оказию. Ох! Ошибки свойственны человечеству.

Прокопий

Ничего, пане Венедикте! Не будете и у нас гладом таять. Сядьте лишень сюды и воспримем беседу о премудрости. То мое услаждение!

Кнышевский

Ох! Не задержите мене токмо. Долженствую явиться в преторь, сиречь на съезжую.

Прокопий

Каковыя ради потребы?

Кнышевский

Враг, ненавидяй добра, запятие мне сотвори. В сию нощь, нам с сопружницею спящим, вниде враг в чертог наш и изнесе все имущество наше, нами притяжанное, пенязи, трудами нашими собранные, и даже одежды светлые восхити.

Прокопий

Да погибнет память такового с шумом!

Кнышевский

Но мне не легче! Оставив школьную премудрость и по сладкогласию моему и твердому знанию устава, пятнадцать лет бых дьячок в здешнем приходе, и все собранное ныне яко дым исчеза. А времена были благоприятные! Будь я бестия, ежели в злую для прочих годину, егда приснопоминаемая холера зди всегубительствовала, аз приобрел толико, елико и в пять лет прежних не имех, и се все абие погибе! Когда паки сие приобрящу?

Примітки

Друкується вперше за автографом (ІЛ, ф. 67, № 70). Це початок незакінченої комедії. Автограф чорновий. Датується початком 30-х років, за водяними знаками на папері – 1831. Імена окремих персонажів змінено, зокрема Чмарина на Брекуд.

Кичка (очіпок) – жіночий головний убір у вигляді кільцеподібного валика з шерсті, гарусу або паклі, інколи обшитий полотном, що його носили заміжні жінки під хусткою.

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1979 р., т. 2, с. 390 – 394.