Джучиды и борьба за каанский престол

Талах Виктор

В день гуй-хай седьмого месяца года Овцы, то есть, 11 августа 1259 года, скончался каан Монгкё. Повелитель мировой державы, простиравшейся от Южно-Китайского моря до Северного Ледовитого океана и от Кореи до Карпат, умер то ли от холеры, то ли от дизентерии, то ли от выпущенного китайской баллистой камня при осаде крепости Хэчжоу во время войны с государством Сун [107].

Из оставшихся его родных братьев, сыновей Тулуя от Соркуктани-бегим, старший, Хубилай, также как и каан находился в то время на войне с Сунами, у Янцзы, следующий по старшинству – Хулагу – воевал в Северной Месопотамии и Сирии, а младший, Ариг-Буга, оставался в качестве наместника в Каракоруме. Вдова Монгкё Кутуктай, его сыновья, равно как главы улусов джучидов – Берке, огэдеидов – Ханат – и чагатаев – вдова Хара-Хулагу ханша Эргенэ (Оркана) и Алгу, сын Байдара – склонялись к избранию в качестве нового каана Ариг-Буги. Ан-Нувейри сообщает, что Берке [108] будто бы послал сказать Ариг-Буге: «Ты имеешь больше прав на каанство, потому что Менгу-каан при жизни своей утвердил тебя в нём» [109].

Битва на Тереке. Миниатюра из рукописи Эйтона (Гетума) из Корика «Вертоград историй стран Востока», между 1410 и 1412. Париж, Национальная библиотека Франции.

Однако пока тот занимался подготовкой избирательного курилтая, опиравшийся на стоявшую в Китае армию Хубилай на собрании своих сторонников в Кайпине [110] был 5 мая 1260 г. провозглашен кааном. В ответ, в следующем месяце курилтай с участием царевичей из всех четырёх главных линий Чингисидов, состоявшийся в местности Яйлаг на Алтае, провозгласил кааном Ариг-Буку. На исходе лета 1260 г. между двумя братьями-каанами началась война. Управлявший Джучиевым улусом Берке вроде бы поддерживал Ариг-Бугу: он отправил на его избирательный курилтай племянника, Карачара, сына Удура, джучидский монетный двор в Булгаре чеканил монету с именем Ариг-Буги и титулом «каан величайший» [111]. Кроме того, Берке послал Ариг-Буге какие-то воинские силы, нанесшие поражение неприятелям последнего [112].

Однако союз между кааном и главой Джучидов не был особенно прочным. На самом деле, глава крупнейшего улуса Чингисидов был меньше всего на свете заинтересован в усилении центральной каанской власти. Кроме того, война Ариг-Буги с Хубилаем была не просто соперничеством двух братьев. Вокруг первого объединились ревнители старых чингисовских традиций, предполагавших непримиримую враждебность к оседлому, особенно городскому населению, второй представлял новое поколение монгольских политиков, считавших возможным и должным включение земледельческих районов и городов в систему государств потомков Чингиса и их упорядоченную эксплуатацию. Берке в своих владениях проводил политику, совпадавшую с позицией Хубилая, а не Ариг-Буги, соответственно, союз с последним основывался для главы Джучидов не на общности принципиальных подходов, а на случайном стечении обстоятельств, главным образом на том, что Хубилай поддерживал Хулагу, к которому Берке был враждебен.

Неприязнь между двумя внуками Чингис-хана возникла ещё при жизни Монгкё, когда в 1258 г. Хулагу, несмотря на всем известное дружественное отношение мусульманина Берке к багдадскому халифу, не только захватил и разорил Багдад, но также убил халифа и истребил всех попавших ему в руки Аббасидов. Кроме того, он не поделился с Джучидами надлежащей долей добычи. По сведениям арабских авторов оскорбленный и разгневанный Берке будто бы даже приказал казнить послов Хулагу, доставивших ему часть добычи из Багдада [113]. Однако пока был жив Монгкё, Берке и Хулагу не решались выступить друг против друга в открытую. Хубилай, нуждаясь в поддержке, в конце 1260 или в начале 1261 г. издал ярлык, которым Хулагу и чагатаид Алгу объявлялись главами улусов:

«В областях смута, – писал Хубилай, – От берегов Джейхуна до ворот Мисра войском монголов и областями тазиков должно тебе, Хулагу, ведать и хорошо [их] охранять, соперничая со славным именем наших дедов. С той стороны Алтая и до Джейхуна пусть охраняет и ведает улусом и племенами Алгу, а с этой стороны от Алтая и до берегов моря-океана я буду охранять» [114].

При этом, если назначение Алгу было восстановлением Чагатайского улуса, ранее упраздненного Монгкё (и аналогичный ярлык ему ранее выдал Ариг-Буга), то учреждение улуса Хулагу грубо нарушало распределение земель между сыновьями Чингис-хана, в соответствии с которым области западнее Аму-Дарьи, в том числе и Иран, должны были принадлежать потомкам Джучи. Берке настолько считал Азербайджан своим, что построил в Тебризе соборную мечеть и завёл там мастерские по выделке тканей [115]. При этом Джучиды теряли доступ к пастбищам Аррана (Карабаха) и Талыш-Муганской степи, жизненно важным для них ввиду отсутствия в восточноевропейских степях мест для удобной и безопасной зимовки скота (за исключением небольшого по размерам Крыма).

Весь 1261 год противники выжидали. Повод к открытой вражде подал Хулагу. Еще в 1256/1257 году во исполнение указа Монгкё кратковременно правивший Джучиевым улусом Сартак приказал войскам под командованием царевичей Кули (Гулы), сына Орду, Булагана, сына Шибана, и Тутара, сына Минг-Кудура, сына Бувала, присоединиться к Хулагу [116]. Их части после завоевания Ирана стояли, в частности, в Мараге и Тебризе [117]. Как сообщает армянский историк Григор Акнерци:

«Как только ханские сыновья узнали о том, что Гулаву намерен воссесть на ханский престол, то четверо из них пришли в ярость и не захотели повиноваться Гулаву. Такудар и Борахан подчинились, а Балаха, Тутар, Гатаган и Миган [сын Кули – В.Т.] не согласились признать его ханом» [118].

Из сбивчивых сообщений Рашидаддина следует, что тот попытался повлиять на джучидских царевичей через Берке, к которому отправил посольство Сунчак-нойона [119], но оно не дало желаемого результата. В январе 1262 года Хулагу решил избавиться от огланов-джучидов в своём окружении [120]. Официальная хулагидская историография в лице Рашидаддина, чтобы хоть как-то обелить родоначальника династии в этой неприглядной истории, приводит две разнящиеся между версии. Согласно одной Булаган будто бы «задумал против Хулагу-хана измену и предательство и прибегнул к колдовству», в связи с чем был отправлен на суд к Берке, признан тем виновным и отправлен назад к Хулагу, который его казнил. Вскоре после этого умерли Тутар и Кули, по поводу чего «заподозрили, что им с умыслом дали зелья» [121].

Согласно другой версии Тутар будто бы «колдовством» извёл Булагана, а далее, как и в первом варианте, был отправлен на суд Берке, по непонятным причинам возвращён Хулагу и казнён, а «затем скончался и Кули» [122]. Противоречивость, очевидно вымышленные подробности с «колдовством» и явное стремление выгородить Хулагу заставляют с большим сомнением отнестись к этому известию.

Гораздо более правдоподобным выглядит сообщение всё того же Григора Акнерци. Соглашаясь с хулагуидской версией в том, что Кули умер по естественным причинам, от болезни, относительно других он пишет:

«Когда аргучи [судьи – В.Т.] Мангу-хана убедились в том, что эти четверо не только не желают повиноваться, но еще намерены сопротивляться Гулаву, то приказали подвергнуть их ясаку, т е. задушить тетивой лука; по их обыкновению только этим способом можно было предавать смерти лиц ханского происхождения. Мигана, сына Кули, по причине его юных лет, заключили в темницу на острове Соленого моря [озеро Урмия – В.Т.], находящегося между областями Гер и Зареванд. После этого аргучи приказали армянским и грузинским войскам идти на войска мятежников и перебить их» [123].

Хулагу и его войско.
Саиф ал-Вахеди, миниатюра из рукописи «Тимуридская Джами ат-таварих», 1430-1434. Париж, Национальная библиотека Франции.

Впрочем, не исключено, что среди официальных обвинений, предъявленных джучидским огланам, действительно могло фигурировать «колдовство». В отличие от своих командиров находившиеся на службе Хулагу дештские отряды не позволили себя перебить. Они вышли из повиновения командующему, после чего часть их под началом Ара-Тимура (или Ур-Тимура) и Нуха-кууна [124] пробилась к Берке через Азербайджан и Дербент, другая прорвалась в Сирию, а оттуда во второй половине 1262 г. перешла в Египет, на службу к египетскому султану аз-Захиру Бейбарсу [125], наконец, части, находившееся ранее под началом Кули, пошли на восток, и, преследуемые полководцами Хулагу, через Хорасан, Бадахшан и Кашмир добрались до монгольских, в основном происходивших из улуса Джучи, войск под командованием Негудера, стоявших на среднем Инде, в Лахоре и Мультане, и в сопредельных районах современного Афганистана [126]. После этого негудерийцы стали признавать своими верховными сюзеренами джучидских правителей.

Убийство племянников Берке сделало неизбежной его войну с Хулагу. Последний будто бы сказал о дештском правителе:

«Хотя-де он и старший в роду, [но] поскольку он далек от пути скромности и стыдливости и обращается ко мне с угрозами и понуждениями, я больше не буду с ним считаться».

На это Берке ответил:

«Он разрушил все города мусульман, свергнул все дома мусульманских царей, не различал друзей и врагов и без совета с родичами уничтожил халифа. Ежели господь извечный поможет, я взыщу с него за кровь невинных» [127].

Ко всему прочему добавились подстрекательства мамлюкского султана Бейбарса. Секретарь султана Ибн Абд-аз-Захир сообщает, что

«в 660-м году [ноябрь 1261 – ноябрь 1262] он [султан] написал к Берке, великому царю татарскому, письмо, которое я писал со слов его [и в котором] он подстрекал его против Хулавуна, возбуждал между ними вражду и ненависть да разбирал довод тому, что для него обязательна священная война с татарами, так как получаются одно за другим известия о принятии им ислама, и что этим вменяется ему в долг воевать с неверными, хотя бы они были его родичи» [128].

Письмо это было передано через некоего аланского купца.

Между тем, в начале 1262 г. Ариг-Бугу постиг тяжелейший удар: чагатай Алгу перешёл на сторону Хубилая. Как следствие, последний получил возможность сноситься с Джучиевым улусом и не замешкался с отправкой туда своего налогового чиновника, ти-тяма, для сбора дани [129]. Берке каанских посланцев принял и отправил за данью в русский улус, но при этом дал знать великому владимирскому князю Александру Ярославичу («Невскому»), что не будет очень огорчён, если каан дани не получит. Ти-тям, прибыв в Ростовское княжество, где обосновавшиеся еще ранее откупщики «великую пагубу творяху, а прочіи [роботяхомъ] рѣзы [т.е., давая деньги в рост – В.Т.] порабощаху и ведяху разно многы души», еще больше усугубил положение, «творяше христiаномъ велику досаду, и кресту, и святымъ церквамъ» [130]. Произошли восстания горожан в Ростове, Суздале и Ярославле, сборщики дани были по большей части изгнаны, частично убиты, но затевать карательный поход против Руси во имя интересов Хубилая Берке не стал. Помимо это, чтобы обезопасить тыл на западе, Берке заключил мир с венгерским королем-соправителем Иштваном II [131].

Ариг-Буга между тем летом 1262 г. оставил Монголию с каанской столицей Каракорумом и перешёл на запад, в Семиречье, откуда вытеснил Алгу. Тот вынужден был уйти на запад от Сыр-Дарьи, избрав своей столицей Самарканд [132].

В августе 1262 г. начались боевые действия в войне между Берке и Хулагу [133]. Войско Джучиева улуса возглавил Ногай, сын Тутара, сына Бувала, двоюродный брат казненного Хулагу Тутара [134]. Первоначально ему сопутствовал успех, он занял Ширван и в октябре нанёс поражение неприятельскому полководцу Ширэмуну. В качестве подкрепления Берке отправил вслед Ногаю чагатайского оглана Ясунтая, сына Мутугана, с пятидесятитысячным отрядом конницы. Последний, увидев войска хулагидов, решил, что они окружили Ногая и, не принимая боя, отступил и заставил отступить Ногая. 20 ноября в Ширван вошло войско под командованием самого Хулагу, который в течение декабря дважды нанес поражение Ногаю и занял Дербент. Его сын Абага углубился во владения Берке на 15 дней пути. При этом один из хулагидских полководцев, эмир Илькай, «совершил бесчинства в зимовьях Берке» [135].

Последний, ввиду неудач «сделал воззвание к войску своему, чтобы садился на коня всякий, кому 10 лет [и более] от роду», кроме того, он потребовал вспомогательных войск в Северо-Восточной Руси и отправил посольство к мамлюкскому султану Бейбарсу (его возглавили два мусульманина, бек Джелаледдин и шейх Нурэддин Али) [136]. В своем послании к египетскому правителю Берке просил помощи против Хулагу, в частности, отправки войска на Евфрат [137]. Что касается русских вспомогательных войск, то великий князь Александр то ли не смог, то ли не захотел их собрать, и в конце 1262 г. лично явился к Берке, «дабы отмолилъ людъ отъ бѣды». Это вызвало недовольство правителя, и он приказал задержать великого князя в Орде вплоть до своего возвращения из похода [138].

В начале января 1263 г. армия Берке появилась перед войском Абаги. Хулагидский историк Вассаф цветисто описывал войско Джучидов:

«В зиму 662 года, когда златокузнец предопределения сделал Дербентскую реку подобной серебряному слитку, а скорняк-зима скроила горностаевую одежду по мерке длины и ширины краёв холмов и долин, и поверхность реки на высоту копья отвердела, как камень, по приказу Берке-огула войско монголов, более нечистое, чем ифриты и гули, более многочисленное, чем дождевые капли, выступившее, производя натиск, какой производят потоки, заливающие посевы – перешло через ту застывшую воду подобно огню и ветру. От ржания и топота быстроногих коней и бряцания [оружия] воинов поверхность земной равнины наполнилась грохотом громовых раскатов и блеском и сверканием молний» [139].

Абага отступил, но был настигнут на Тереке и наголову разбит; при этом лёд на реке проломился под тяжестью конницы, и многие погибли. Обеспокоенный Хулагу ушёл в крепость Телу на острове посреди озера Урмия и оставался там некоторое время, однако Берке не решился вновь войти в Закавказье; активные военные действия прекратились, оба войска вернулись по домам [140]. Так кончилась первая из длившихся почти столетие войн между потомством Джучи и Хулагидами. Впрочем, по сведениям армянского историка Киракоса Гандзакеци с 710 по 715 годы армянской эры, т.е. с 1262 по 1266 годы

«ежегодно собирались войска и происходили битвы в течение зимних месяцев, потому что летом жара и выходившие из берегов реки удерживали их на месте» [141].

Вскоре после завершения войны с Хулагу к Берке прибыло первое официальное посольство из Египта во главе с эмиром Кушарбеком, бывшим хранителем одежд хорезмшаха [142], с которым отправились и двое командиров джучидских войск, перешедших в Египет от Хулагу. Посольство отбыло из Каира во второй половине ноября 1262 года и в Константинополе встретилось с посольством Берке в Египет, отправленным, как видно, в разгар войны с Хулагу, в ноябре или декабре 1262 г. Вместе с послами Михаила Палеолога они через Судак и Солхат вполне благополучно достигли ставки Берке на Волге где-то в конце зимы 1263 г. Берке ответил Бейбарсу:

«Я друг правоверия, а этот супостат [Хулагу] – неверный; он уже злодейски избил мусульман и овладел их землями. Я рассудил, чтобы ты двинулся на него с твоей стороны, а я пойду на него со своей стороны. Мы нападем на него вместе и выгоним его из края. Я отдаю тебе мусульманские земли, находящиеся в руках его» [143].

С такими предложениями дештские послы Джелалэддин и Иззэддин ат-Туркмани прибыли в Александрию 21 мая 1263 г. В ответ в июле того же года из Каира отправилось очередное мамлюкское посольство к Берке, возглавляемое эмиром Фарисэддином Акушем ал-Масуди и мусульманским законоведом Имадэддином ал-Хашими.

Между тем, зимой 1262/1263 года расположившийся в Семиречье Ариг-Буга стал вызывать всё большее недовольство своих собственных сторонников. Как сообщает Рашидаддин,

«так как Ариг-Бука безбоязненно убивал без вины воинов и народ каана и обижал их, его эмиры отделились от него, и каждый отошел от него под каким-нибудь предлогом. Они сказали: «Как нам не возмутиться и не уйти от него, [когда] он так безжалостно уничтожает монгольское войско, которое собрал Чингис-хан?». И в ту зиму большинство [из них] ушло. Когда наступила весна, в Алмалыке появились нужда и голод; воины давали коням вместо ячменя и пшеницы хлеб, а когда [потом] кони досыта наелись травы, то все попадали. Много народа из жителей Алмалыка умерло от голода, а живые от притеснений и насилий воинов прибегали к защите всевышнего бога и со смирением воздевали в мольбе руки» [144].

Рост недовольства продолжался и позже, наконец, летом 1263 г. Ариг-Буге изменил Урункташ, сын Монгкё, командовавший войсками на Алтае, и потребовал отдать ему большую каанскую яшмовую печать, которую передал Хубилаю.

Тот же с весны 1263 г. включился в активное противостояние с Берке и стал побуждал Алгу к нападению на владения Джучидов. Одновременно и Хулагу послал на восток освободившегося Абагу. Не позже лета 1263 г. Алгу разбил войска Берке и взял Отрар [145]. Одновременно по приказу Хубилая были казнены 5 тысяч человек из числа жителей Бухары, приписанных к улусу Джучи и расквартированных там нукеров Берке. «Эти пять тысяч, принадлежавшие Бату, вывели в степь и на языке стальных клинков, глашатаев кровавой смерти, прочли им смертный приговор; не были пощажены ни имущество, ни жёны, ни дети их» [146]. Избиению подверглись также представители высшего мусульманского духовенства Бухары, в том числе Бурхан ад-Дин, сын Сайф ад-Дина Бахарзи, близкого в своё время к Берке. Подобные же меры были предприняты в отношении китайских владений Джучидов – округа Пинъянфу [147]. Кроме того, на помощь Хулагу были присланы «30 тысяч всадников тз молодых именитых монголов» [148].

В ответ Берке вступил в союз с внуком Огедея Хайду, сыном Хашина, пришедшим в Среднюю Азию в качестве союзника Ариг-Буги. Он выделил ему удел возле Балхаша и пообещал в случае победы над Алгу власть над бывшим улусом Чагатая. Первое столкновение войск Хайду и Алгу в конце 1263 г. оказалось успешным для Хайду, но в состоявшемся через короткое время втором сражении он потерпел поражение и на время затаился, а затем и вовсе ушёл в свой прежний юрт на Алтае.

В это время, 14 ноября 1263 г. в Городце, возвращаясь из Орды, умер великий князь Владимирский Александр Ярославич, более известный под прозвищем «Невский», «много мужьство показавъ на ратехъ и за христiаны съ погаными татары перемогаяся». Владимирский и новгородский столы занял его младший брат, Ярослав [149]. При этом однако летописи ни единым словом не упоминают о получении им вплоть до смерти Берке ярлыка на великое княжение. Связано это, по всей видимости, не со скудостью летописных известий, а с тем, что Ариг-Бугу он к тому времени в качестве каана уже не рассматривал, Хубилая не признавал таковым вообще, однако присвоить себе каанские права, в частности, выдачу ярлыков подчинённым государям, тоже не считал возможным. Тем не менее, обстоятельство, что между смертью Александра и вокняжением на Владимирском столе Ярослава (оно состоялось уже в 6772 г., то есть, после 1 марта 1264 г.) прошло не меньше четырёх месяцев, указывает, что в какой-то форме позволение Берке таки были испрошено.

Ариг-Буга между тем попытался еще посеять раздоры между Чагатаями, отпустив бежавшую к нему тремя годами ранее от Алгу ханшу Эргене и её фаворита Масуд-бека. Но и этот расчет не оправдался, так как Алгу примирился с Эргене и взял её в жены, объединив таким образом соперничающие ветви своего рода [150].

Примечания

107. Китайская династийная хроника «Юань ши» сообщает:

«В день Гуй-хай (в 13-й) хан преставился у Дяо-юй-шань, на пятьдесят втором году от рождения, на девятом году царствования. По смерти назван Хуань-су Хуань-ди; в храме предков наименован Сяньцзун. Хан был тверд и разумен, мужествен и постоянен, степенен и решителен; говорил мало, не любил пиршеств; не склонен был к расточительности и даже ханшам не дозволял выходить из должных пределов. В правление Угэдэево вельможи были самовластны, и правление государственное зависело от многих, но этот хан при издании указов о чем-либо всегда сам рано вставал и по зрелом, неоднократном размышлении приводил их в исполнение.

В управлении вельможами весьма был строг. Часто говаривал им: «Вы, получив от меня какую-либо похвалу, тотчас начинаете питать высокомерие; могут ли несчастия не сопутствовать тому? Пользуйтесь этим наставлением». Хан любил звериную охоту и сам говаривал, что он, подражая своим предкам, не следует обыкновениям, принятым в других владениях. Впрочем, он крайне верил волхвованиям шаманов и ворожей; при каждом предприятии призывал их к себе и не тяготился почти каждый день иметь их при себе» (История монголов: История первых четырех ханов из дома Чингисова / Н. Я. Бичурин (о. Иакинф); История монголов / Джованни дель Плано Карпини. – М., 2008).

Согласно историческому сочинению «Тунцзянь-ганьму» Могнкё погиб от попадания камня, выпущенного из баллисты защитниками Хэчжоу.

108. Берке стал главой улуса Джучи не раньше лета 1258 г., так как согласно Симеоновской летописи в 6766 г. русские князья ездили в Орду еще к Улагчи (Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ восемнадцатый. Симеоновская лѣтопись. – Спб., 1913. – С.71). Рогожский летописец вовсе помещает смерть Улагчи в 6767 г., т.е. между мартом 1259 и мартом 1260 гг. (Полное собрание русских летописей. Т. 15. Изд. 2. Вып. 1: Рогожский летописец. – Пг., 1922. – Стб.32). Е. Мыськов полагает, что Берке стал правителем Джучиева улуса в конце 1259 г., уже после смерти Монгкё (Мыськов Е. П. Политическая история Золотой Орды… – Сс.76-78). Подтверждением этого мнения может быть странное сообщение Рогожского летописца, в котором преемником Улагчи назван Кутлубий / Хубилай: возможно, после своего провозглашения в Кайпине тот попытался каким-то образом заявить о своих правах на прямое управление Русским улусом.

109. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 153, прим.1.

110. В районе современного озера Далай-Нур во Внутренней Монголии.

111. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II / Пер. с перс. Ю. П. Верховского, примеч. Ю. П. Верховского и Б. И. Панкратова, ред. И. П. Петрушевский. – М. – Л., 1960. – С.159-160; История татар… Т. III. – С.296. В связи с тем, что из всех монетных дворов Джучиева улуса монеты Ариг-Буги чеканились только в Булгаре, высказывается мнение, что это было связано с наличием там владений потомков Тулуя (Петров П.Н. Тамги на монетах монгольских государств XIII – XIV вв. как знаки собственности // Труды II МНК «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII – XIV вв.». Муром, 6-12 сентября 2003 г. – М., 2005. – С.171); но даже и в таком случае показательно, что в подконтрольных Берке владениях Тулуидов кааном признавался Ариг-Буга, а не Хубилай.

112. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 188.

113. Там же. – С.188-189.

114. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С.162.

115. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 239.

116. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С.81.

117. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 239.

118. История монголов инока Магакии, XIII в. / Пер. и объяснения К. П. Патканова.– СПб., 1871. – С.31. Четвертым джучидским царевичем был Мингкан, сын Кули.

119. Деда знаменитого в будущем Чопана.

120. Рашидаддин приводит дату 17 сафара 658 г.х., соответствующую 2 февраля 1260 г. (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. III / Пер. с перс. А. К. Арендса, ред. А. А. Ромаскевич, Е. Э. Бертельс, А. Ю. Якубовский. – М.- Л., 1946. – С.54), однако, он при переводе дат монгольского календаря на хиджру он в нескольких местах допускает ошибку.

121. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С.81-82.

122. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. III. – С.54, 82.

123. История монголов инока Магакии… – С.31-32.

124. Н.И. Веселовский видит в этом Нуха-кууне Нухая/Ногая, двоюродного брата казненного Тутара (Веселовский Н.И. Ханъ изъ темниковъ Золотой Орды Ногай и его время. – Пг., 1922. – С.19).

125. Беглецы из войска Хулагу в числе 200 всадников прибыли в Дамаск 13 октября 1262 г. (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.187).

126. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. III. – С.54; Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 56-57.

127. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. III. – С.59.

128. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 55.

129. Мнение, что сборщики дани были присланы Хубилаем, упомянутом летописцами как «цесарь татарський именемъ Кутлубий», впервые высказал А.Н. Насонов (Насонов А. Монголы и Русь. – С.51-53). Действительно, в Рогожском летописце именем «Кутлубий» назван именно Хубилай (Полное собрание русских летописей. Т. 15.– Стб.32).

130. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ первый. I, II. Лаврентiевская и Троицкая лѣтописи. – Спб., 1846. – С.204; Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Т.18. Симеоновская лѣтопись. – Спб., 1913. – С.79-81.

131. Почекаев Р.Ю. Цари ордынские… – С.32; Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950. – С. 285.

132. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С. 164-165; Т. III. – С.19.

133. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. III. – С.82.

134. В арабских источниках он упоминается также как Йису-Ногай. В. Тизенгаузен предположил, что Ногай мог принять мусульманское имя «Иса», однако, это имя, как правило, не записывается сочетанием ysw (Веселовский Н,И Ханъ изъ темниковъ… – С.6-7, примеч.4); как Йису Ногай это лицо упоминается ан-Нувейри под 1264/1265 гг., т.е. задолго до заявления о принятии ислама, слово «Йису» встречается как часть других составных имен монгольских царевичем, например, Йису-Буга и Йису-Менгу.

135. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. III. – С.59-60; Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 73; Сборник материалов… – С.91-92.

136. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 57, 74; Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ пятый. Псковския и Софийския лѣтописи. – СПб., 1851 – С.5 («бѣ же тогда нужда велика отъ иноплеменникъ и гоняхуть христианъ веляше съ собою воиньствовати»).

137. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 59.

138. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ седьмый. VII. Лѣтопись по Воскресенскому списку. – СПб., 1856. – С. 163-164.

139. Сборник материалов… – С. 80. Тот же фрагмент в переводе И. фон Хаммер-Пургшталя см. в: Веселовский Н.И. Ханъ изъ темниковъ Золотой Орды Ногай… – С.15.

140. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. III. – С. 60; Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 74-75, 508; Сборник материалов… – С.92; Киракос Гандзакеци. История Армении / Пер. с древнеарм., предисл. и коммент. Л. А. Ханларян. – М., 1976. – С.237. Вассаф излагает те же события несколько по-иному: зимой 1263/64 г. войско Берке вторглось в Азербайджан и дошло до Куры, где его встретил Хулагу. В двух сражениях (второе произошло у Дербента) дештцы были разбиты и бежали за Терек. Затем Берке собрал новые силы («из каждого десятка по восемь человек») и изгнал Хулагу из своих земель. По возвращении в Азербайджан Хулагу приказал казнить находившись в Тебризе купцов из Джучиева улуса, а их имущество конфисковать, аналогичные меры против купцов из владений Хулагу предпринял Берке (Сборник материалов… – С. 80). О разорении по приказу Абаги принадлежавших Джучидам ткацких мастерских в Тебризе сообщает также ал-Омари (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 239).

141. История Монголовъ по армянскимъ источникамъ. Переводъ и объясненiя К.П. Патканова. Вып.II. – Спб.,1873. – С. 104-106.

142. Принимая во внимание предположение Р. Почекаева и А. Иванова, что матерью Берке была Хан-Султан, дочь хорезмшаха Алаэддина Мухаммеда (Почекаев Р.Ю. Цари ордынские… – С.248-249, прим.5; Иванов А. Н. К вопросу о причинах принятия ислама золотоордынским ханом Берке // Золотоордынская цивилизация. Сб. статей. Вып. 2 / Под ред. И. М. Миргалеева. Казань, 2009. – С. 105-106), выбор такого посла должен был быть особенно приятным Берке.

143. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.189.

144. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С. 164.

145. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С. 165.

146. Там же. – С.163; Сборник материалов… – С.82.

147. Юань ши (Официальная хроника династии Юань) / Пер. Р. П. Храпачевского //Храпачевский Р. П. Военная держава Чингисхана. – М., 2004. – С.488.

148. Сборник материалов… – С.75.

149. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ седьмый. – С. 164; Полное собрание русских летописей. Т. 15. – Стб. 33; Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Т. 18. – С.72; Приселков М.Д. Троицкая летопись.– М.-Л., 1950. – С. 328.

150. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С.165.