Замість приміток

Іван Корсак

Про ті події і явища у різні часи писали…

* * *

У депеші міністру іноземних справ від 23 липня 1762 р. французький посол у справах Росії Лоран Беранже:

«Что за картина предстает взорам всей нации!

С одной стороны, внук Петра I, свергнутый с престола и преданный смерти; с другой, внук царя Іоанна, томящийся в оковах, в то время как принцесса Ангальт-Цербстская присваивает себе корону, начиная царствование с цареубийства».

* * *

К.-К. Рюльєр, секретар французького посла, «Переворот 1762 года» (с. 68–69):

«Нельзя достоверно сказать, какое участие принимала императрица в сем приключении; но известно, что в сей самый день, когда сие случилось, государыня садилась за стол с отменной веселостью. Вдруг является тот самый Орлов, растрепанный, в поту и пыли, в разорванном платье, с беспокойным лицом, исполненным ужаса и торопливости. Когда только он входил в комнату, то быстрые и сверкающие глаза его уже искали императрицу. Не говоря ни слова, она встала, направилась в кабинет, куда за нею и последовал Орлов; через несколько минут она позвала к себе графа Панина, который был уже наименован ее министром. Она известила его, что государь умер и советовалась с ним, каким образом сообщить об его смерти народу. Панин советовал пропустить одну ночь и на другое утро объявить сию новость, как будто сие случилось ночью. Приняв сей совет, императрица возвратилась с тем же лицом и продолжала обедать с той же веселостью. На утро, когда узнали, что Петр умер от геморроидальной колики, она показалась с заплаканным лицом и возвестила о постигшей ее печали».

* * *

З листа Катерини II баронові Грімму:

«…половина тех, кто еще в живых, или дураки, или сумасшедшие; попробуйте, коли можете, пожить с такими людьми!»

* * *

О. Пушкін про часи правління Катерини II:

«Екатерина уничтожила звание (справедливее, название) рабства, а раздарила около миллиона государственных крестьян (т.е. свободных хлебопашцев) и закрепостила вольную Малороссию и польские провинции. Екатерина уничтожила пытку, – а тайная канцелярия процветала под ее патриархальным правлением; Екатерина любила просвещение, – а Новиков, распространивший первые лучи его, перешел из рук Шешковского в темницу, где и находился до самой ее смерти. Радищев был сослан в Сибирь…»

* * *

Характеристика Катерини II О. Пушкіним:

«Голос обманутого Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России»;

«Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало ее владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве».

* * *

О. Герцен про часи царювання Катерини II:

«…тянулась одна беспрерывная оргия вина, крови, разврата»;

«Історію Катерини II не можна читати при дамах».

* * *

Син боявся отруєння матір’ю, Катериною II. Л. Л. Бенігсен, генерал при правлінні імператриці Катерини II:

«Павел подозревал даже Екатерину II в злом умысле на свою особу… Однажды он пожаловался на боль в горле. Екатерина II сказала ему на это: «Я пришлю вам своего медика, который хорошо меня лечил». Павел, боявшийся отравы, не мог скрыть своего смущения, услышав имя медика своей матери. Императрица, заметив это, успокоила сына, заверив его, что лекарство – самое безвредное и что он сам решит, принимать его или нет. Когда императрица проживала в Царском Селе в течение летнего сезона, Павел обыкновенно жил в Гатчине, где у него находился большой отряд войска. Он окружил себя стражей и пикетами, патрули постоянно охраняли дорогу в Царское Село, особенно ночью, чтобы воспрепятствовать какому-либо неожиданному предприятию. Он даже заранее определял маршрут, по которому он удалился бы с войсками своими в случае необходимости: дороги по этому маршруту, по его приказанию, заранее были изучены доверенными офицерами».

* * *

Вольтер про Росію:

«Звичаї там такі ж важкі, як і клімат: заздрість до чужинців – крайня, деспотизм – безмірний, суспільство – нікчемне».

* * *

Історик і публіцист, кн. Щербатов у своєму трактаті «О повреждении нравов» пише про Катерину II:

«Имеет ли она веру к Закону Божию? Но – несть!

Упоена безрассмысленным чтением новых писателей. Закон христианский (хотя довольно набожной быть притворяется) ни за что почитает. Коль ни скрывает своих мыслей, но оное многажды в беседах ее открывается… И можно сказать, что в царствование ее и сия нерушимая подпора совести и добродетели разрушена стала».

* * *

Карл Массон писав так про час правління Катерини II:

«…в особенности был бедственен для народа и империи. Все пружины управления были испорчены: всякий генерал, всякий губернатор, всякий начальник департамента сделался в своей области деспотом. Чины, правосудие, безнаказанность продавались с публичного торга. До 20 олигархов под предводительством фаворита разделили Россию, грабили или позволяли грабить финансы и состязались в грабительстве несчастных».

* * *

О. Герцен про моральні устої царювання Катерини II:

«Тупоумные принцы, едва умевшие говорить по-русски, немки и дети садились на престол, сходили с престола… горсть интриганов и кондотьеров заведовала государством».

Як починалося руйнування церкви

К. Валишевский «Иван Грозный» (стр. 275–276):

«…началась военная экзекуция, пред которой бледнели ужасы первого ливонского похода. Последовал систематический разгром всей области: от Клина до Новгорода царь оставил за собой пустыню.

2 января его передовые отряды показались под стенами города и окружили его со всех сторон. Пригородные монастыри были преданы разграблению и до 500 монахов были уведены. На другой день опричники проникли в город, собрали всех священников и дьяконов и поставили их рядом с монахами на правеж. Их били с утра до вечера, требуя по 20 р. выкупа за каждого. Как можно судить по документам, между ними нашлись счастливцы, которые избежали пытки, уплатив требуемую сумму. Других ждала страшная участь. Царские пристава рыскали по домам и сгоняли жителей в место, обнесенное оградой и охраняемое войсками.

В пятницу 6 января прибыл сам Иван с сыном и 500 стрельцов. Он приказал бить палками до смерти всех монахов… Трупы их были развезены по монастырям и там погребены. Наступила очередь белого духовенства. В воскресенье утром перед обедней архиепископ вышел с крестным ходом навстречу царю на волховский мост и собирался благословить его. Иван не принял благословения и назвал его «волком хищным». Но все-таки приказал ему служить обедню у св. Софии. Он намеревался повторить сцену расправы с Филиппом.

Царь принял даже приглашение отобедать у владыки. Он казался веселым и кушал с охотой. Вдруг среди трапезы он громко вскрикнул. По этому знаку опричники принялись исполнять то, что им было заранее приказано. Весь дом архиепископа подвергся разгрому. С него самого сорвали одежду и вместе с челядью бросили в темницу.

В следующие дни террор достиг ужасающих размеров. На главной городской площади было сооружено подобие трибунала, окруженное орудиями пыток. Царь приступил к быстрому суду. Горожан приводили сотнями, пытали, жгли на малом огне с утонченными приемами, затем почти всех приговаривали к смерти и везли топить. Окровавленные жертвы привязывались к саням и их по крутому откосу спускали к быстрине, где Волхов никогда не замерзал. Несчастные погружались в пучину. Младенцев топили, привязав их к матерям. Опричники с пиками стояли на лодках и наблюдали, чтобы никто не спасся.

По словам третьей новгородской летописи избиение длилось пять недель, и редкие дни на тот свет не отправлялось человек 500–600. Иногда число жертв возрастало до полутора тысяч в день. Первая псковская летопись говорит, что в общем погибло около 60000 человек обоего пола…

Как бы то ни то было, отвратительная резня достигла ужасающих размеров, и когда Ивану больше некого было убивать, он обратил свою ярость на неодушевленные предметы. С особым зверством обрушился он сначала на монастыри, предполагая там измену. По той же, вероятно, причин он принялся уничтожать торговлю и промышленность этого большого города. Все лавки в город и в пригородах, а вместе с ними и дома, были разграблены и разрушены до основания. При этом разрушении присутствовал сам царь. Опричники же, если верить летописям, рыскали кругом верст за 200–250 от Новгорода и везде делали то же самое… Новгород никогда уже не оправился от нанесенного ему удара».

* * *

К. Валишевский «Иван Грозный» (стр. 113–114):

Особенно уничтожались и преследовались люди большого ума. Так архиепископ Новгородский был посажен на кобылу, которую Иван Грозный назвал «архиереевой женой», сказав: «Ты не архиепископ, а скоморох». И погнали его кнутами, при стечении народа, в Москву. Вот такими методами пытались победить свободу слова, свободу мысли, свободу поведения. Ведь мы помним, что в Новгороде Архиепископа избирал народ!..

«Фикция существования высокой нравственности на низкой ступени культурного развития историей опровергается… Наивные москвичи считают себя выше всех других людей. Они щедро раздают обещания, которых вовсе и не думают выполнять. Между ними самими абсолютное отсутствие доверия. Отец остерегается сына, сын не доверяет матери, и без залога никто не даст взаймы ни одной копейки», – это отмечают немцы Бухау и Ульфельд, швед Персон и литвин Михалон…

Их слова подтверждаются англичанами Флетчером и Дженкинсом: «Можно сказать по справедливости…, что от мала до велика, за крайне редкими исключениями, русские не верят тому, что им говорят, и сами не заслуживают ни малейшего доверия…» Но они идут еще дальше и отмечают черту, на которую я уже указывал – это жестокость. Флетчер, правда, извиняет ее, поясняя: «Народ, с которым обращаются сурово и жестоко правители и высшие классы, становится сам жестоким с равными себе и особенно с более слабыми…». Это явление, наблюдаемое в истории среди всех варваров, но в этом крае в более сильной степени… Напрасно национальные историки в данном случае старались свалить всю вину на монгольское нашествие, которое будто бы испортило нравы, развратило народ, приучило его к насилию и лукавству».

* * *

Дідро про «Наказ» Катерини II для депутатів комісії по укладанню законів:

«Російська імператриця, без сумніву, є деспотом».

«Заслуги» Екатерины II
перед украинским народом

1762–1763 гг. – Екатерина II издала два манифеста об иностранной колонизации Украины-Руси: вербовались сербы, болгары, молдаване, немцы из Пруссии, Австрии и других стран. Иностранцам предоставляли по 65 десятин земли на душу, освобождали от налогов. Украинцы обязаны были бесплатно выделять подводы для перевозки своих будущих помещиков.

1763 г. – указ Екатерины II о запрещении преподавания на украинском языке в Киево-Могилянской академии.

1764 г. – инструкция Екатерины II князю О. Вяземскому о русификации Украины, Прибалтики, Финляндии и Смоленщины.

1764 г. – отмена Екатериной II украинского гетманства, а с ней – ликвидация украинских учебно-культурных учреждений и отстранение от власти украиноязычных чиновников.

1764 г. – отмена украинского государства Гетьманщина.

1765 г. – ликвидация Екатериной II казацкого уклада на Слобожанщине и казацких школ.

1766 г. – Синод издал строгий указ Киево-Печерской лавре печатать только книги, печатающиеся в московской типографии и апробированные Синодом.

1768 г. – подавление московскими войсками антипольского восстания на Правобережной Украине-Руси под предводительством Гонты и Зализняка, известного под названием Колиивщина, после их коварного и предательского захвата москалями, воевавшими в то время с поляками.

1769 г. – приказ Синода, согласно которому украинские книги в церквях были заменены московскими.

1769 г. – Синод Русской Православной церкви запретил Киево-Печерской лавре печатать буквари на украинском языке и приказал отобрать у людей буквари, которые были уже на руках.

Надмогильна плита кошового отамана Петра Калнишевського в Соловецькому монастирі

1775 г. – коварное нападение московских войск на Запорожскую Сечь и разрушение ее после решающей помощи запорожцев москалям в московско-турецкой войне 1768–1774 гг. Ограбление казаков, захват их имущества и высылка многих из них в Сибирь. Закрытие украинских школ при полковых канцеляриях. Двадцатипятилетнее заключение на Соловках последнего кошевого атамана Петра Калнишевского до самой его смерти в 1803 году в возрасте 112 лет.

1777 г. – план выселения крымских татар из Крыма, украинцев – из Украины, а на обжитые ими места – переселение московитов из Московии. Для осуществления этого плана А. Суворов за считанные дни выселил с юга Украины 32 тысячи человек мужского пола.

1777 г. – после смерти от преследований и нищеты гениального украинского композитора, академика Болонской музыкальной академии Максима Березовского (род. в 1745 г. в Глухове) правительство Екатерины II запрещает исполнять его произведения и уничтожает многие из его рукописей.

1780 г. – сжигание библиотеки Киево-Могилянской академии, которая собиралась свыше 150 лет и была одной из самых богатых библиотек в Восточной Европе.

1781 г. – уничтожение остатков казацкого самоуправления на Левобережье и введение русской системы управления в 1783 г.

1782 г. – Екатериной II создана комиссия для основания в России народных училищ, задачей которых было введение единой формы обучения и преподавания исключительно на русском языке во всех школах империи.

1783 г. – закрепощение крестьян Левобережной Украины.

1784 г. – в 1747 г. на территории семи полков Гетьманщины (о трех сведения не сохранились) было 866 украинских школ, то есть, на каждую тысячу населения приходилась одна школа. Под конец века количество населения возросло втрое, а количество школ уменьшилось вдвое, среди них украинских не было ни одной.

1784 г. – Синод приказывает митрополиту Киевскому и Галицкому Самуилу наказывать студентов и увольнять с работы учителей Киево-Могилянской академии за отступление от русского языка.

1785 г. – Приказ Екатерины II по всем церквям империи править службу Божью на русском языке. Русский язык введен во всех школах Украины.

1786 г. – Синод снова приказывает митрополиту Киевскому контролировать Лаврскую типографию, чтобы никакой разницы с московскими изданиями не было, а в Киево-Могилянской академии немедленно ввести систему обучения, узаконенную для всей империи.

1789 г. – в Петербурге по инициативе Екатерины II издан «Сравнительный словарь всех языков», в котором украинский язык значится как русский, искаженный польским.

1793 г. – москали подавили восстание в селе Турбаи и жестоко расправились с крестьянами: более двух десятков крестьян умерли, не выдержав пыток, или были расстреляны, остальные после наказания плетьми были высланы в Сибирь или в другие губернии.

(Газета «День», №159, 21.09.2006.)

* * *

В. Білінський, автор книги «Країна Моксель»:

Образование у меня высшее. Я, как и автор этого романа-исследования, по специальности – инженер-строитель. Окончил Одесский инженерно-строительный институт. Сейчас – преподаватель этого ВУЗа. Я, конечно не столь наивный, как могло показаться. Что-то знал, где-то догадывался, что в нашей общей истории не всё так просто и однозначно.

Знал, что Пётр I украл у нас старое название нашей страны и повелел Московское государство именовать Российским, но то, что Екатерина II уничтожила все старинные летописи – для меня явилось откровением. Может быть поэтому всё никак не могут найти знаменитую библиотеку Ивана Грозного? Если действительно все документальные раритеты прошлого уничтожила Екатерина II, то это преступление перед последующими поколениями. Мне жаль россиян. Как по мне, то лучше быть наследником Великой татаро-монгольской империей, чем Иванами безродными со сфальсифицированной историей и с украденным названием страны.

* * *

Характеристика Катерини II О. Пушкіним:

«…знала плутни и грабежи своих любовников, но молчала. Одобренные таковою слабостию, они не знали меры своему корыстолюбию, и самые отдаленные родственники временщика с жадностию пользовались кратким его царствованием От канцлера до последнего протоколиста все крало и все было продажно».

* * *

А. М. Тургенев:

«По осмотре предназначенного в высший сан наложника матушке-государыне лейб-медиком Роджерсоном и по удостоверению представленного годным на службу относительно здоровья препровождали завербованного к Анне Степановне Протасовой на трехнощное испытание. Когда нареченный удовлетворял вполне требованиям Протасовой, она доносила всемилостивейшей государыне о благонадежности испытанного. На другой день после первого свидания с императрицей, новопоставленного наложника вели в приготовленные для него чертоги, где ему докладывали о назначении флигель-адьютантом, подносили мундир с бриллиантовым аграфом и 100 000 рублей карманных денег. Митрополит приезжал к фавориту на другой день для посвящения его и благословлял святой водой».

* * *

Прусский посланник Сольмс доносил в Берлин:

«Не могу более сдерживаться и не сообщить Вашему Величеству об интересном событии, которое только что случилось при этом дворе. Отсутствие графа Орлова обнаружило весьма естественное, но тем не менее неожиданное обстоятельство: Ее Величество нашла возможным обойтись без него, изменить свои чувства к нему и перенести свое расположение на другой предмет. Конногвардейский корнет Васильчиков, случайно отправленный с небольшим отрядом в Царское Село для несения караулов, привлек внимание своей государыни, совершенно неожиданно для всех, потому что в его наружности не было ничего особенного, да и сам он никогда не старался выдвинуться и в обществе очень мало известен.

При переезде царского двора из Царского Села в Петергоф Ее Величество в первый раз показала ему знак своего расположения, подарив золотую табакерку за исправное содержание караулов. Этому случаю не придали никакого значения, однако частые посещения Васильчиковым Петергофа, заботливость, с которой она спешила отличить его от других, более спокойное и веселое расположение ее духа со времени удаления Орлова, неудовольствие родных и друзей последнего, наконец множество других мелких обстоятельств открыли глаза царедворцам. Хотя до сих пор все держится втайне, никто из приближенных не сомневается, что Васильчиков находится уже в полной милости у императрицы; в этом убедились особенно с того дня, когда он был пожалован камер-юнкером».

* * *

Гельбиг рассказывает, что Екатерина вышла в приемную, когда там находились все три назначенные к аудиенции претендента. Каждый из них стоял с букетом цветов, и она милостиво беседовала сначала с Бергманом, потом с Ронцовым и, наконец, с Корсаковым. Необычайная красота и изящество последнего покорили ее. Екатерина милостиво улыбнулась всем, но с букетом цветов отправила к Потемкину Корсакова, который сделался следующим фаворитом.

Из других источников известно, что Корсаков далеко не сразу достиг желанного положения. Вообще в 1778 году Екатерина пережила своего рода нравственный надлом и увлекалась сразу несколькими молодыми людьми. В июне англичанин Гаррис отмечает возвышение Корсакова, а в августе говорит уже о его соперниках, которые стараются отбить у него милости императрицы; их поддерживают с одной стороны Потемкин, а с другой Панин вместе с Орловым; в сентябре Страхов, «шут низшего разбора», одерживает над всеми верх, четыре месяца спустя его место занимает майор Семеновского полка Левашев, молодой человек, покровительствуемый графиней Брюс.

Затем Корсаков опять возвращается к прежнему положению, но борется теперь с каким-то Стояновым, любимцем Потемкина. В 1779 году он наконец одерживает полную победу над своими конкурентами, становится камергером и генерал-адъютантом. Гримму, который считал увлечение своего друга обычной прихотью, Екатерина писала: «Прихоть? Знаете ли вы, что это: выражение совершенно не подходит в данном случае, когда говорят о Пирре, царе Эпирском (так Екатерина называла Корсакова), и об этом предмете соблазна всех художников и отчаянья всех скульпторов. Восхищение, энтузиазм, а не прихоть возбуждают подобные образцовые творения природы… Никогда Пирр не делал ни одного неблагородного или неграциозного жеста или движения… Но все это в общем не изнеженность, а, напротив, мужество, и он таков, каким бы вы хотели, чтобы он был…»

Кроме своей изумительной внешности Корсаков очаровал императрицу своим чудным голосом… Царствование нового фаворита составляет эпоху в истории русской музыки. Екатерина приглашала в Петербург первых артистов Италии, чтоб Корсаков мог петь с ними. Она писала Гримму: «Никогда я не встречала никого столь способного наслаждаться гармоническими звуками, как Пирра – короля Эпирского». К несчастью для себя, Корсаков не сумел удержаться на достигнутой высоте. Однажды в начале 1780 года Екатерина застала фаворита в объятиях своей подруги и наперсницы графини Брюс. Это сильно охладило ее пыл, и вскоре место Корсакова занял 22-летний конногвардеец Александр Ланской.

* * *

Канцлер Екатерины II, граф Безбородко:

«Що дела!.. Они сами по себе идут. Господин Платон Зубов дела расписал по тысяча семьсот девяносто седьмой год. К сему году для учреждения торговли с Индией граф Валерьян Зубов займет гарнизонами все важные места в Персии и Тибете. Суворов пойдет через Андрианополь к турецкой столице, для чего и флот готовится. Китай тоже собираются усмирить…»

(Николай Равич «Две столицы» (стр. 300).

* * *

А. В. Храповицкий, статс-секретарь Императрицы Екатерины II:

«1792 год, 26 генваря. Еще спрошены пакеты, и нашли проект Потемкинской о завоевании Персии, которого искали; – бумаги сии взяли и у себя оставили».

(«Памятные записки А.В. Храповицкого, статс-секретаря Императрицы Екатерины II». г. Москва, 1862 год.)

* * *

В «Записках Александра Михайловича Тургенева» сообщается, что во время осады Очакова,

«когда войско умирало от холода, голода и житья в землянках, князь Потемкин в главной квартире своей, в лагере, давал балы, пиры, жег фейерверки … куртизанил с… бывшею прачкою в Константинополе, потом польской службы генерала графа Витта женою, потом купленною у Витта в жены себе графом Потоцким и, наконец, видевшей у ног своих обожателями министров и королей; будучи уже в преклонных летах, графиня София Потоцкая была предметом внимания даже Александра Павловича».

* * *

Игорь Литвин «Затерянный мир, или малоизвестные страницы белорусской истории»:

Когда после первого раздела Речи Посполитой прошло два десятка лет, территории были переделены во второй раз. Начавшееся восстание под руководством Тадеуша Костюшко подавлялось с особой жестокостью. В 1794 года армия Суворова свирепствовала в Беларуси и Польше. Суворовские выродки расстреливали мирных жителей Кобрина и Малориты. На подступах к Варшаве они уничтожали все живое на своем пути. В варшавском пригороде – Пражском предместье было расстреляно все население. В самой Варшаве русские солдаты на копьях и штыках по улицам носили младенцев. Возможно, поляки это будут помнить всегда.

* * *

А. Ланжерон про П. Зубова:

«Каждый день, с восьми часов утра его передняя наполнялась министрами, царедворцами, генералами, иностранцами, просителями, искателями мест или милостей. Обыкновенно тщетно ждали часа четыре или пять и уходили, чтобы вернуться на другой день. Наконец, наступал желанный день: двери широко раскрывались, толпа бросалась в них и находила фаворита, которого причесывали сидящим перед зеркалом, опершись ногой на стул или край стола. Посетители, поклонившись в ноги, осыпанные пудрой, становились в ряд перед ним, не смея ни шевельнуться, ни говорить.

Фаворит никого не замечал. Он распечатывал письма и прослушивал их, старательно делая вид, будто занят делами. Никто не смел заговорить с ним. Если он обращался к кому-нибудь, тот, после пяти-шести поклонов, приближался к его туалету. Ответив, он возвращался на свое место на цыпочках. Те, с кем Зубов не заговаривал, не могли подойти к нему, так как он не давал частых аудиенций. Я могу удостоверить, что были люди, по три года приходившие к нему, и не удостоившиеся ни одного слова…»

Продовжувачі справи…

«У меня уже началась вырабатываться собственная геополитическая концепция. Я не хочу ей давать свое имя, допустим, формула Жириновского, но последний «бросок» на юг, выход России к берегам Индийского океана и Средиземного моря – это действительно задача спасения русской нации…»

«Возникла идея последнего «броска» – последнего потому, что это, наверное, будет последний передел мира, и его нужно совершить в состоянии шоковой терапии, внезапно, быстро, эффективно. Как я мечтаю, чтобы русские солдаты омыли свои сапоги теплой водой Индийского океана и навсегда перешли на летнюю форму одежды. Легкие ботинки, легкие брюки, гимнастерки с короткими рукавами, без галстука с открытым воротом, легкие пилотки. И маленький современный русский автомат, выпускаемый Ижевским заводом. Эти автоматы намного лучше, чем УЗИ. Чтобы любой взвод русских солдат мог навести порядок на любом пространстве».

«…мы совершим этот последний «бросок» на юг. Он очень нужен нам, это то самое лекарство, которое необходимо принять. Лекарство не всегда бывает сладким. Может быть, это не понравится кому-то в Кабуле, в Тегеране, в Анкаре. Но миллионам людей от этого станет лучше».

В. Жириновский

* * *

Слова из гимна Русского национального единства:

Нам не страшны ни пули, ни снаряды,

Мы верим в то, что сможем победить:

Ведь в мире должен быть один Порядок

И он по праву Русским должен быть.

* * *

Людмила Воронкова «Одесса: История одного памятника от казармы – к монументу». (Газета «Сегодня»):

«Граф Платон Зубов – последний фаворит императрицы Екатерины II, Новороссийский генерал-губернатор, при котором строилась Одесса. «Все ползало у ног Зубова, он один стоял и потому считал себя великим», – писал современник. В его подчинении был Суворов, который впоследствии выдал свою дочь замуж за одного из трех братьев Платона Зубова – Николая. А генерал-поручик Голенищев-Кутузов, будущий фельдмаршал и спаситель России, за час до пробуждения Зубова варил собственноручно особенным способом кофе… ему в спальню. Братья Платона – Дмитрий, Валериан, Николай, были в числе тех, кто расправился с Павлом I. Сам Платон Зубов нанес императору первый удар – табакеркой по голове. Первая пристань одесского порта носила его имя – «Платоновская». Сегодня ничто в Одессе не напоминает о нем».

* * *

Саймон Себаг-Монтефиоре

В 1930 году молодой писатель Борис Лавренев приехал в Херсон, свой родной город, навестить больного отца. Проходя через крепость, он увидел на церкви табличку: «Музей атеизма». Он вошел – в стеклянной витрине темнело «что-то круглое, коричневое». Предмет оказался черепом, а поясняющая надпись гласила: «Череп любовника Екатерины II Потемкина». В соседней витрине стоял скелет с остатками мышц: «Кости любовника Екатерины II Потемкина». В третьей лежала одежда Потемкина – остатки зеленого бархатного кафтана, белых панталон, чулок и туфель.

* * *

Ярославской Епархии Русской Православной Церкви Московского Патриархата:

«Совсем недавно 13 марта в календаре Православной церкви была обозначена память исповедника, святителя Арсения Мацеевича, митрополита Ростовского.

Именно Владыка Арсений положил начало не только Ярославской Духовной семинарии, но и финифтевому промыслу в Ростове Великом. Святитель Арсений обучил некоторых живописцев (иконописцев) своего ростовского архиерейского дома мастерству живописи по эмали. Со временем эти произведения, сделанные в небольшой мастерской использовали для украшения архиерейского облачения и утвари и стали называть словом финифть. Другое событие было колоссальным по значению.

В 1752 году были обретены святые мощи святителя Димитрия, митрополита Ростовского, а в 1757 году состоялась канонизация этого святого. Вновь, как когда-то в веках, Ростов стал русским духовным центром, а также местом оживленного паломничества. Предприимчивые ростовцы сдавали тогда комнаты и квартиры, а все приезжие хотели взять что-нибудь с собой на память о приезде в Ростов.

Вот тут и пригодилось умение мастеров по эмали из архиерейского дома. Они стали писать финифтяные изображения святителя Димитрия, а заодно и других, прославленных в течение столетий ростовских святых. Мастерство художников окрепло, и вскоре вся православная Россия стала снабжаться финифтяными иконами из Ростова. Спустя время в этом поистине народном до сих промысле стало работать больше сотни человек из Ростова. Без сомнения, в лице святых Димитрия и Арсения, ростовские художники по финифти обрели своих небесных покровителей.

Новая императрица Екатерина освободила дворян от обязательной государственной службы, забыла одновременно освободить служивших им крестьян. Православную церковь она решила полностью подчинить государственным интересам. Никто не сопротивлялся, кроме святителя Арсения. Он, вероятно, никогда, не поступался тем, во что верил. Дело приняло политический оборот, и святой был лишен сана митрополита Ростовского и был отправлен в ссылку в Архангельский край. Это было в 1763 году, а затем независимость суждений и поведения святителя побудили императрицу поступить с ним еще более жестоко. В Таллинне, в крепостной башне он был безвыходно заточен и погиб от голода, когда его перестали кормить. Никогда не боявшийся труда и лишений, находившийся на высоте престола митрополита Ростовского, священномученик Арсений нашел в себе силы и желание повторить подвиг древних затворников и юродивых. Преданный политическому забвению в Российской империи он был посмертно восстановлен в достоинстве митрополита Ростовского на Поместном соборе Русской церкви в 1917–18 годов, а на таком же соборе в 2000 году был причислен к лику святых.

Как видим, кроме Небесной славы, святитель Арсений оставил значительный след в истории и культуре древнего и священного Ростова.

Придел в честь Святителя Арсения находится в монастыре Рождества Пресвятой Богородицы города Ростова Великого. В этот день исполняется 235 лет со дня праведной кончины исповедника, святителя Арсения Мацеевича, митрополита Ростовского».

* * *

Митрополит Іларіон (Іван Огієнко):

«…Державна московська влада, головно вища, починаючи від Петра І, відкрито й свідомо стала жорстоко переслідувати Православну Віру та Церкву як Російську, так і Українську. Державну владу обсіли німці протестанти, і всіма силами валили Православіє. Православна Церква падала, і не було кому заступитися за неї…

Святитель Димитрій Туптало, Митрополит Ростовський, упокоївся ще року 1709-го, хто ж заступиться далі?

Але знайшовся таки оборонець, що на всю Україну, на всю Росію на повний голос крикнув і заступився за Православну Церкву.

Це був Митрополит Ростовський Арсеній Мацієвич, волиняк родом, один із наступників Св. Димитрія Туптала на Ростовській Катедрі.

Здавалося, Церква падає, і ніхто за неї не заступиться. Це так тільки здавалося, бо Церква Божа вічна, і сили адові не переможуть її.

«Доки Дух Благодаті перебуває з Церквою (а Він буде перебувати з правдивою Церквою до кінця світу), то який би не був дух часу, в Церкві не може не бути подвижників Духа Христового!» – писав архієпископ Чернігівський Филарет Гумілевський.

Ось таким подвижником Духа Христового і був Митрополит Арсеній Мацієвич.

Вища світська російська влада за весь XVIII вік дошкульно гнобила Православну Церкву і сильно принижувала її. Це була влада головно німецька протестантська, яка Православну Віру висміювала, а її обряди зневажала. За цього часу російська влада послідовно, крок за кроком, нищила Христову свободу в Церкві, і саму Церкву послідовно підпорядковувала владі світській, бо з Петра І головою її став російський цар. І Православна Церква в Росії стала департаментом Ісповідань Міністерства Внутрішніх Справ.

До кореня була знищена сама Віра серед російської інтелігенції, і вона, російська інтелігенція, стала як не атеїстичною, то зовсім байдужою до Церкви. Мало цього, в Росії зродилося до Духовенства глибоке непошанування, висміювання, як до класи. В літературі пішло висміювання Священика, яке в Росії не переривалося ніколи.

За цариці Катерини II, німкені протестантки, правдивіше – атеїстки, Духовенство було вдарене матеріяльно, і навіки узалежнене від милости своїх парафіян.

Від Церкви відібрали її маєтки, а Духовенство пустили з торбою. Цим Катерина свідомо смертно вдарила по авторитету Духовенства – і зробила його жебрущим.

Джерела російського комунізму заложені в церковній політиці царів і цариць XVII віку, – це вони приготовили в Росії родючий грунт для сприйняття комунізму.

І великим духовним лицарем, Ісповідником-Мучеником явився в Православній Церкві того часу Митрополит українець Арсеній Мацієвич, – він повів відважну боротьбу проти того церковного комунізму, що його тоді насаджували в Росії правлячі верхи. Митрополит Арсеній Мацієвич усе життя своє поклав на те, щоб світлі Ідеали Української Православної Церкви перенести до Церкви Московської. Не зміг цього зробити, бо темні сили в Росії були сильніші за нього…

І Митрополит згинув на своїй славній дорозі, живим замурований у в`язницю. Цариця Катерина знищила Митрополита Ісповідника – і реготала, і регіт її чути в Росії і сьогодні в реготі комуністів…

Праця Ієрархів-українців у Російській Церкві – велика й важлива праця, в українській літературі зовсім мало розроблена. А знати її ми повинні…»