07.1872 р. До Івана Білика (Рудченка)

[…] Что за невидаль такая? удивишься ты. Еще новая неудачная попытка? Да, отвечу, и попытка на драму. Эта дурочка муза с того дня, когда она сбросила с себя свой кудрявый убор стиха и перерядилась в неряшливую прозу, не удовлетворяется более немыми воздыханиями сердца и солеными слезами, она потребовала более питательной пищи – крови. И как только я ей не подношу этого напитка, она предстает ко мне во всем своем грозном величии, с раздутыми ноздрями, горящими глазами и бледная, как призрак, кричит неистово: дай мне пить! Бедная спутница уединения! На этот раз она от опьянения одурела и потребовала не свежей крови, дымящейся еще запахом жизни, а попросила колдунью-воображение вызвать из могил давно почившие трупы и пожелала испить их гнилой жидкости. Пусть ее тешится! – подумал и я…

И предстал предо мною романтический борец свободы, горделиво он сбирается на Вовчу скелю и своими мертвыми воздыханиями потрясает затхлый воздух теперешней атмосферы; рядом с ним выступает создание воображения – Лимеривна, не живая девушка с бьющимся в грудях сердцем, а призрак, наэлектризованный одуряющим напитком любви; как призрак, она носится, летает, мучится и умирает, оплаканная романтическими борцами свободы, испуская из своего сердца гнилую жидкость, называемую кровью, которую с такой жадностью пьет моя дурочка муза. Мир вам, долго почивавшие тени давно почивших героев! Я прошу искренно у вас извинения за нарушенный мною ваш мертвый покой.

Что сказать о том впечатлении, какое произвела моя попытка на здешних романтиков? Они, друг мой, с такой спешностью побежали в свой романтический склад, вынули оттуда все имеющиеся там куришки, зажгли их с неменьшею спешностью и начали курить под моим носом так, что у меня голова пошла кругом…

Один кричит: вот оно, батюшки, что! Эге, да это сила наша, А[фанасий] Я[ковлевич], это наша жизнь. Другой, скорчивши глубокомысленную рожу, благодарит меня от всего романтического сердца и – будущий историк литературы – обещает ей громкую известность и видное место. Мне показалось, что он так вот уселся передо мною, оседлал свой нос глубокомысленными очками, взял чернильницу, перо и начал выводить: "ходивем есть, блудивим есмь, во мраке и не обретохом тя, древности наша, коли приходиве муж от ни и ко Ерусалиму и роздере завісу на брамі и показавем нам свет велий" и т. д.

Я от такого песнопения чуть не затрезвонил на всю вселенную, но… тут случилось маленькое обстоятельство, которое поудержало мой восторг. Именно во время такого курения, не знаю, от него ли, или же от моего чтения, только Микола заснул и начал испускать удивительное храпение на всю хату. Это обстоятельство имело для меня решительность приговора к смерти, – оно показало, невзирая на все свои страстные сцены, всю безжизненность выводимых людей, открыло их воздушные жилы, и я увидел отвратительную гниль вместо крови, а вместо сердца – кусок мяса, источенного червями…

Проклятое обстоятельство! Я выкликаю все заклинания магов на твою голову, – но все по пустякам. Крик заклятий глухо проносится по стенам убогого жилища и замирает с моими вздохами… Поэтому я, как можно скорее, собираю свои шпаргалы и убираюсь к себе, оставивши романтиков допаливать свои куришки… Но, к несчастью, они не оставили меня в покое и на другой день, отыскавши еще одну забытую ими вчера впопыхах куришку, пришли в мою хату и начали курить, – но куришка уже сильно смердела – должно полагать, отсырела от дурной погоды, и поэтому отыскались в попытке и риторика страсти, и слишком длинные монологи… но все это клонилось к одному – отчего все это не стихами писано? Тогда бы то было классично! […]

Примітки

Вперше надруковано у виданні: Панас Мирний (Рудченко), Драми і комедії, стор. 346 – 347. Подається за автографом (ф. 5, № 292).

Лист без початку і кінця, не датований. У першодруці датується початком 1870-х років, у п’ятому томі «Творів» (1955) – 1870-ми роками. Проте зміст листа дає підставу датувати його точніше – липнем 1872 р.: до цього часу відносяться перші спроби у прозі (початок роботи над оповіданням «Лихий попутав») і драматургії (задум п’єси «Лимерівна»).

…попытка на драму. – Мова йде про першу редакцію «Лимерівни».

…перерядилась в неряшливую прозу… – перше оповідання Панаса Мирного «Лихий попутав» закінчене у вересні 1872 р. і надруковане у восьмому числі «Правди» за цей же рік.

Микола – очевидно, М. Д. Пильчиков, тоді гімназист.

Подається за виданням: Панас Мирний (П. Я. Рудченко) Зібрання творів у 7 томах. – К.: Наукова думка, 1971 р., т. 7, с. 347 – 348.