Наступление

А.Сокол

Наши специальные корреспонденты передают из района Чернобыльской АЭС. Чернобыль Киевской области.

Еду в Чернобыль, в центральный штаб по ликвидации последствий аварии на АЭС. Жители этого района эвакуированы: здесь 30-километровая зона. Села опустели, безжизненны. В райцентре – полно машин, многолюдно. Записываю в блокнот: «Почему так?». Выяснить это можно будет лишь погодя. А пока хожу по этажам райкома партии – здесь работает правительственная комиссия.

На многих дверях – листки писчей бумаги с надписями от руки: «Минэнерго», «Минздрав СССР», «Минуглепром», «Минтрансстрой». Действуют службы Госплана и Госснаба республики. Комната Академии наук СССР – рядом с руководителем комиссии. Мнение ученых требуется постоянно, с их участием решаются все проблемы. Академики уже более часа у заместителя Председателя Совета Министров СССР И.С.Силаева. Ожидая их, все больше окунаюсь в здешнюю обстановку. Она, говоря языком военных, фронтовая. И фронт действительно существует. Враг невидимый, но могучий и коварный.

Наступают на него массированно, силами всей страны. Во главе – крупнейшие специалисты и организаторы. В коридоре встречаюсь с министром СССР, заместителем Председателя Совета Министров УССР, с директорами институтов, академиками. Все в рабочих спецовках, у всех одно стремление – быстрее ликвидировать беду и ее последствия.

В кратких беседах, в телефонных переговорах часто слышится «С праздником!» – о Дне Победы не забыли. Но на первом плане дела – неотложные, архиважные.

Телефон не умолкает. Кто-то настойчиво просит посмотреть, может, нужный товарищ в коридоре.

– Авторитетно говорю: он на рабочей площадке АЭС, – отвечают из штаба и тут же спрашивают, что передать. Безучастных «нет», «не знаю» здесь не слышно.

Вошедший в комнату мужчина в обычном костюме, при галстуке – «новичок».

– Прибыли сварщики, – докладывает министру вошедший. – Есть и резчики. Хорошо бы – сразу на «точку».

– Сначала всем необходимо переодеться в рабочую одежду.

– Переоденемся. Но задание решили выполнить менее чем за сутки.

В штаб сообщают: в Киев прибыл срочно требующийся для работ на АЭС груз. Решение принимается без отрыва от телефонной трубки – брать вертолетом.

Спустя некоторое время таким же образом – вертолетом – транспортируется нужный чертеж. Звонят, чтобы в Чернобыль немедленно прибыл специалист.

– Вылетайте спецрейсом! Да, да,- спецрейсом! [1]

Время исчисляется на минуты.

На какой-то миг умолк телефон, сидящие за столом завязывают краткий диалог, выражая удовлетворение работой, проделанной в Институте электросварки имени Е.О.Патона. Через приоткрытую дверь слышно, как в приемной просят детализировать рабочие возможности движущегося к месту аварии крана.

У каждого, кто в этом здании, секунды свободной нет. С учеными удалось встретиться лишь после обеда.

Вице-президент АН СССР, академик Е.П.Велихов крайне сосредоточен. Переспросив вопрос, задумывается, неторопливо говорит:

– Хотя с подобной бедой никто прежде не сталкивался и обстановка складывалась очень сложная, ситуацией овладели. Печать уже сообщила: цепная реакция в реакторе остановлена в момент аварии [2]. Сейчас ведутся работы по устранению ее последствий. Наряду с осуществлением мер по нераспространению радиоактивности и ее уменьшению идет подготовка к продолжительным работам по консервации блока.

– Реактор потерял свою критичность, он не нарабатывает радиоактивность, – подключается к разговору заместитель директора Института атомной энергии имени И.В.Курчатова, академик В.А.Легасов. – Но, как известно, радиоактивность вышла наружу. Ведущиеся работы направлены на то, чтобы уменьшать ее, а потом и ликвидировать. В 30-километровой зоне, с моей точки зрения, авария локализована.

– Евгений Павлович, – обращаюсь к Велихову. – В этих стенах я услышал такую фразу: «Дело пошло, все облегченно вздохнули» [3]. Что можно сказать по этому поводу?

– Вздохнем, когда все сделаем. У меня настроение: работать и работать. Иного нет.

Такого мнения и Валерий Алексеевич Легасов. Он подчеркивает:

– Работы много, осуществляется она в необычных условиях. Тем не менее, с делом справляемся. Просьбы, рекомендации ученых и специалистов выполняются немедленно.

Из Чернобыля, находящегося в 18 километрах от АЭС, осуществляется наступление, цель которого – полностью нейтрализовать очаг излучения и, как говорят здесь, «захоронить» его в толще бетона. Не случайно среди множества строительных работ бетонные заметны особо. Прежде всего, по нескончаемой веренице идущих по дорогам спецавтомашин, а также грузов для этой цели.

Вице-президента Академии медицинских наук СССР, председателя Национальной комиссии по радиационной безопасности Л.А.Ильина и после обеда никак не отпускали неотложные дела – всё обсуждал с коллегами проблемы, обращался к связи.

Наконец, академик Леонид Андреевич Ильин выкраивает «окно», рассказывает:

– Повторю, что говорил на встрече в Киеве с иностранными журналистами: в результате проводимых работ радиационная обстановка неуклонно улучшается – как на АЭС, так и на прилегающей территории. Точки контроля – а их сеть разветвленная и надежная – фиксируют устойчивую тенденцию к улучшению положения. Для населения не опасно.

– А для детей?

– В том числе и для детей.

– Что можно сказать о продуктах питания?

– Они подвергаются тщательному контролю, попадание в торговлю подозрительных исключено.

– Расскажите, пожалуйста, о радиационном фоне в Киеве.

– Был несколько повышен. Но даже не приближался к значениям, которые угрожали бы здоровью. Сейчас постоянно улучшается.

– Чем объяснить, что правительственная комиссия, службы по ликвидации последствий аварии находятся в Чернобыле – в зоне, из которой эвакуировано население?

– Отсюда близко к АЭС, здесь удобно работать. Радиационая обстановка, которая тут, не представляет опасности. Постоянные медицинские обследования работников не показывают каких-либо изменений в состоянии их здоровья. Осуществляемый контроль исключает случайности. В 30-километровой зоне проводятся всесторонние исследования с целью детализации характера и особенностей ее загрязнения с тем, чтобы вести дезактивацию местности.

Очень важно, подчеркивает ученый, трезво оценивать обстановку. Ажиотаж приносит вред, он аналогичен недооценке опасности.

Правда Украины, 1986 г., 11.05, № 107 (13377).

[1] Спецрейсами літало в СССР тільки начальство: члени Політбюро або щонайменше – кандидати в члени Політбюро. Тому й довелось двічі підтвердити, що в даному випадку для бидла було зроблено вийняток і його повезуть спецрейсом.

[2] Головний ліквідатор СССР академік Веліхов дізнається про обстановку на реакторі з повідомлень совєтської преси; точніше сказати – робить вигляд, що дізнається з преси, щоб не бовкнути зайвого.

[3] Пізніше з'ясувалось, що всі полегшено зітхнули, коли була відкачана вода з басейна-барбатера під реактором. Але на 11.05 це досягнення ще не було затверджене начальством у Москві, тому ніхто не квапився ним хвалитись.