7.03.1988 Что высветило зарево над Припятью ?
Андрей Иллеш, редактор отдела информации «Известий»
Что мы знаем о трагедии Чернобыля? Странный для многих сегодня вопрос. Пальцев, как говорится, не хватит загибать, перечисляя проблемы, о которых написаны десятки статей. И все это – эхо Чернобыля. Так? Да не совсем так…
Объяснюсь.
Трудно с чем-то сравнить потрясение, которое мы (да и, пожалуй, весь мир) пережили после ТОЙ апрельской ночи 1986-го. Газетчики пытались, как могли, удовлетворить жажду в правдивой информации в дни, когда четвертый аварийный блок Чернобыльской АЭС стал центром всеобщего внимания, гнева, недоумения. Ежедневно, обгоняя друг друга, публиковали журналисты свои репортажи. Разные – правдивые и не слишком, «сенсационные» и «взвешенные». И читатель, казалось, узнал об атомной энергетике и последствиях легкомысленного к ней отношения (позже названного преступным) много всего сразу. Но постепенно тон газет и журналов стал меняться – менялась и ситуация на берегах Припяти. И из трагедии уже вроде бы узнанной, но еще до конца не осмысленной, стала вырастать некая героическая история о новой стройке. Вновь замелькали сверхплановый бетон и ночные смены, вновь рапорты о досрочном пуске… Была ли на самом деле в Чернобыле «героика будней»? Да, конечно. Сколько угодно! Но вот компенсирует ли рассказ о ней и только о ней всю жесткую правду случившегося? Убежден: нет. Не ликвидирует пробелы и художественная проза, бойко появившаяся «по случаю».
А что документалистика? Ведь время газетной информации о трагедии-86 кончилось, необходимость же в самой информации не прошла. И вот вторая в СССР (всего вторая!) документальная книжка о Чернобыле увидела свет. (Замечу, кстати: за рубежом вышли уже десятки изданий, многие из которых переполнены «клюквой». Другие же – серьезные – основаны, как это ни парадоксально, на информации советских специалистов. Той самой, что опубликована полностью только на Западе). Потому так важна работа специального корреспондента «Правды» в зоне аварии Владимира Губарева.
Я еще раз задам этот странный вопрос: что же все-таки мы знаем о Чернобыле? И отвечу на него цитатой иэ книги «Зарево над Припятью», выпущенной издательством «Молодая гвардия»:
«Инженер из Харькова не в состоянии определить разницу между взрывом водорода и взрывом водородной бомбы; его коллега из Киева понятия не имеет, что такое естественный радиационный фон; молодая женщина из Краснодара убеждена, что «дети из Припяти заразят всех в округе радиацией», педагоги из Полтавы требуют, чтобы «в этом году не продавали рыбу из Днепра», и так далее и тому подобное. Хочется спросить: дорогие товарищи, чему же вы учились в школе? Наконец, в вузе?.. Да, можно простить старушку из села что на Гомельщине, когда она просит рассказать о радиации – она могла и не знать, но тем, кому 20 или 40 лет, – разве простительно незнание?! Каково же было мое удивление, когда в беседах с жителями Припяти выяснилось, что они весьма смутно представляют, что такое ядерная энергетика, а о радиобиологии и ионизирующих излучениях, уже не говоря об изотопах, вообще понятия не имеют. Казалось бы, им, жителям атомного города, положено это ведать [1].
А тем руководителям, которые в масштабах области и республики отвечают за атомную энергетику [2]? И вдруг выяснилось, что руководить-то руководили, а книги по физике, по радиационной безопасности (популярные, конечно) взяли в руки лишь после аварии на станции».
Как ни странно, но мы, спецкоры центральных газет, в те майские дни стали «просветителями» не только на страницах собственных изданий. Приходилось раздавать интервью, помогать ответственным должностным лицам проводить пресс-конференции, просто встречаться с людьми… И объяснять, объяснять, объяснять…
Невежество порождает страх, паникерство и, как следствие этого, – злопыхательство. Это тоже из уроков аварии. К сожалению, некоторые из этих уроков до сих пор не «выучены», хотя выводы надо было сделать в первые же дни. Речь – о «ликбезе по радиобиологии». Первые после аварии дни показали, что многих она застала врасплох. И как вывод из всего произошедшего: саркофаг в Чернобыле обязан стать символом нашей победы над атомной стихией, но он может превратиться и в символ слабости, заблуждений и ошибок, если сегодня, сейчас мы – каждый из нас и все вместе – не учтем уроков аварии в Чернобыле.
К такому трудному, но единственно возможному выводу приходят и цифры, которые породила, быть может, самая дорогая на планете авария. Вот они: с учетом косвенных потерь роковая «ошибка», или, точнее, серия безответственных действий на четвертом реакторе, уже обошлась нам в 8.000.000.000 рублей! Переселено, обеспечено жильем и трудоустроено в новых районах сто с лишним тысяч людей. А это поломанные жизненные планы, большие и маленькие трагедии. И – проблемы, проблемы, проблемы… Последних хватает и в области технической. Пусть сегодня не «дымится» аварийный блок, но забывать о том, что мирный атом может наделать непоправимых бед – преступно. Такой «забывчивости» и современники, и потомки нам не простят.
Неделя, 1988 г., № 9.
[1] Автор забуває (а скоріше робить вигляд, що забуває), що в Совєтському Союзі все, пов'язане з атомною енергією, було щільно засекречено. Такі знання, до яких він закликає, не тільки не віталися, а заборонялися. Я народився і до 17 років жив в атомному місті Кіровограді і тільки з книги В.Суворова «Акваріум» довідався, що жив поруч з величезним урановим родовищем.
[2] Ну, даруйте, вся атомна енергетика управлялась строго з Москви, й ніяких не те що обласних, а й республіканських керівників до неї не допускали. Скільки керівників УРСР було в урядовій комісії по чорнобильській аварії ? – Жодного! І московський автор, добре знаючи про все це, продовжує скидати вину на глупих хахлів (керівника області Г.І.Ревенка і керівника України В.В.Щербицького), – де ж ви були, коли ми, московські начальники, складали плани світової війни і планували розміщення ядерної енергетики під цю війну ? І це все подається під соусом «гласності» і «пєрєстройкі»!