24.04.1988 Эхо “зоны”
В.Губарев, М.Одинец. (Спец.корр. «Правды»). г.Чернобыль, Киевская область
Чернобыль: два года спустя
Город без жителей умирает быстро. Еще два года назад Припять искрилась весельем, из окон, распахнутых навстречу весне, лилась музыка, сновали по улицам «Жигули» и «Москвичи», в парках и скверах резвились ребятишки.
Сегодня город встречает глазницами пустых окон, закрытыми фанерными щитами витринами магазинов, сеткой от кровати, упавшей с грузовика, и тишиной, столь глубокой и неожиданной, что ты постоянно оглядываешься – чудятся, будто кто-то идет за тобой, а эхо разносит стук каблуков по кварталам… В скверах уже царствует бурьян, кое-где он пробивается сквозь асфальт. Как же все-таки быстро растут сорняки?! Когда ехали на станцию, видели поля. Их не убирали после аварии, а потому зерно осыпалось и теперь уже дает новые всходы, но все шире и шире по этим угодьям растекаются бурые пятна – то сорняки побеждают пшеницу. И, наверное, уже этой осенью они восторжествуют окончательно…
Патруль на улицах Припяти.
В город бурьян прорвался с полей, и не остановила его ни колючая проволока, которая опоясывает нынче Припять, ни «санитарный пояс», созданный вокруг города. Впрочем, вероятнее всего, сорняки таились в самом городе, теперь пришло их время, и они вылезли из-под земли… Горькая полынь рождает боль на душе, она захватывает тебя, и теперь уже не отпустит никогда, потому что невыносимо тяжело видеть, как умирают города.
Но так надо. Во имя жизни. И потому машина за машиной вывозят кровати и ковры, телевизоры и диваны – все, что еще осталось в квартирах припятчан. Дезактивация! Слово-то за минувшие годы стало привычным, а сегодня в Припяти оно означает, что надо полностью освободить квартиры от мебели и рухляди, потому что в них накопилась радиоактивная пыль. Все подлежит уничтожению…
До станции отсюда недалеко, в весеннем мареве виднеются ее белые корпуса и темная пирамида 4-го блока. Дезактивация дезактивацией, но что там, в сердце «зоны»?
На станции
Вокруг АЭС мало зелени, нет привычных газонов. Серое поле бетона. Чуть позже из галереи, соединяющей блоки станции, толщину этого бетона довелось увидеть воочию: рельсы узкоколейки шли будто в тоннеле, а раньше, до аварии, они были на поверхности. Со всей площадки убран грунт, потом положены бетон и асфальт. В этом году еще предстоит «поковыряться» в земле – там проходят коммуникации, их нужно вскрыть, дезактивировать, отремонтировать. А уже в будущем сюда, на площадку АЭС, будут завезены грунт, почва и вновь разбиты клумбы и газоны – станция приобретет тот же вид, что и до аварии…
Кстати, а почему не использовать «искусственный» грунт? В материале «Диван с секретом» (14 марта с.г.) мы рассказывали о необычном предприятии, которое работает в Калифорнии. Уже после поездки в Чернобыль один из авторов встречался с Гарри Гесснером, и тот вновь подтвердил, что предприятие, построенное в районе Чернобыля, позволило бы не только утилизировать отходы, но и обеспечить «зону» искусственным грунтом. Дело, таким образом, за нашими ведомствами и организациями…
Отрадно: на станции «аварийной психологии» не видно, по крайней мере внешне. Почти исчезли респираторы (хотя медики по-прежнему рекомендуют их применять), повсюду порядок и чистота. Контроль, как и положено, жесткий. У входа стоят дозиметрические посты, которые автоматически обследуют одежду каждого, кто переступает порог АЭС. Четко работают блоки станции, нет суеты, не видно лишних людей. В общем, как и положено на любой АЭС в будний день. Но было бы наивным считать, что авария в Чернобыле не сказалась на коллективе энергетиков…
Эксплуатационники… Да, именно среди них нашлись люди, которые совершили трагические ошибки, которые, помноженные на разного рода недостатки, погрешности и беспечность, и привели к катастрофе 4-го блока Чернобыльской АЭС. Тень легла на весь коллектив. Остро, подчас болезненно воспринимались критические замечания в адрес работников АЭС (за минувших два года их было немало!), и это надо было выдержать, трезво проанализировать и меру личной ответственности, и общее состояние дел в атомной энергетике. Сегодня Чернобыльская АЭС иная, чем в апреле 86-го. Четкость в работе, дисциплина, порядок… И это невозможно не заметить, когда знакомишься с блоками АЭС и обслуживающим персоналом. Пожалуй, главный вывод из уроков трагедии здесь, на Чернобыльской АЭС, сделан.
…Вместе с секретарем парткома АЭС Е.Бородавко шагаем по длинному светлому коридору, стены которого покрыты анодированным алюминием. Идем в направлении четвертого блока. Навстречу то и дело попадаются люди в комбинезонах, халатах, подошел с прибором дозиметрист. «Обстановка нормальная», – сказал он, взглянув на шкалу. А вот и дверь с надписью БЩУ-3 – блочный щит управления третьего блока.
Беседуем с главным оператором третьего блока Владимиром Борисовичем Гороховым.
– Что изменилось за последнее время на станции?
– Подход людей к своим обязанностям. Ужесточились требования к выполнению инструкций, повысилась дисциплина. Но это пришло не сразу, нужны были кардинальные меры.
Горохов на станции уже почти десять лет и вот вдруг засомневался – работать ли здесь дальше или нет? После аварии он получил, как и многие другие, квартиру в Киеве. Теперь же, когда сдана первая очередь Славутича, ему предлагают там хорошее жилье и оставить квартиру в Киеве. Человек он еще молодой, но желания переезжать нет. «Жена, – говорит – не хочет. Она в Киеве работает инженером-системотехником, а в Славутиче ей дела не найдут». Мы слышали, как ему советовали подумать, уговорить жену. Но проблема эта не у одного Горохова. Сейчас, когда пришло время получать ордера на квартиры и выписываться из Киева, выясняется, что многие предпочитают расстаться с АЭС, лишь бы сохранить жилье в столице Украины. Значит, придется распрощаться с определенной частью опытных, знающих дело людей и набирать новых, квалифицированных, молодых, чтобы укомплектовать штаты. Дело это очень непростое, и руководству АЭС предстоит немало хлопот, чтобы устранить возникшие трудности.
После узкого, хотя и красивого «золотого» коридора входим в машинный зал. Он кажется очень большим. Ровно и мерно гудят турбины. Электрический ток Чернобыля идет в энергосистему страны. За толстой железобетонной разделительной стеной находится в укрытии разрушенный четвертый энергоблок. Снаружи захоронение его выглядит мрачноватым, и виной тому не только свинцовая покраска, но и наше к нему отношение.
За укрытием закреплена специальная группа людей, в ней более 40 человек. Они постоянно ведут наблюдения за тем, что происходит за железобетонной броней.
– Четвертый блок охлаждается,- сказал в беседе с журналистами директор Чернобыльской АЭС М.Уманец, – его укрытие представляет собой большую научно-исследовательскую лабораторию. Приборы показывают, что температура, уровень гамма-излучения, которые характеризуют состояние блока, снижаются. А нейтронный поток, содержание газов, в том числе водорода, равняются нулю. Уверенно заявляю, что поврежденный энергоблок не является источником повышенного выделения аэрозольной активности. Среднесуточные выбросы радиоактивных продуктов деления, которые идут через систему специальных фильтров в атмосферу, в десять раз меньше, чем на действующих блоках. В последнее время четвертый блок окружен новой совершенной системой контроля, оборудованной комплексными датчиками, число которых увеличено. Благодаря этому повышена достоверность получаемой информации [1].
Учеными разработаны также программы, выполнение которых рассчитано как на ближайший период, так и на перспективу, то есть на долгосрочную консервацию укрытия четвертого блока. В их числе исследование труднодоступных подреакторных помещений, которое будет осуществляться с помощью дистанционной видео- и робототехники. Сейчас ведется повторная дезактивация крыш. На зданиях машинных залов первого и второго энергоблоков кровля заменена. Со времени пуска после аварии трех блоков они выработали более 21 миллиарда киловатт-часов электроэнергии. Сейчас работают второй и третий блоки, а первый на капитальном ремонте. По плану он начнет работать в третьей декаде мая, это первый плановый ремонт, а всего их должно быть шесть – капитальных, средних и планово-предупредительных. На 1988 год Чернобыльская АЭС имеет задание произвести 19,9 миллиарда киловатт-часов.
– Для персонала АЭС исключены ситуации случайного большого облучения, – подтверждает директор, – радиационная обстановка нормальная. Рассчитываем, что в этом году персонал атомной станции получит облучение 1,2-1,3 бэра при максимально допустимой дозе облучения, принятой для профессиональных работников у нас и за рубежом, – пять бэр. Но дезактивационные работы не останавливаются… Сейчас на Чернобыльской АЭС работает 88 процентов персонала «коренного», то есть тех, кто работал до аварии. Периодически проводится переаттестация персонала. Повышаются надежность и оперативность систем управления защиты реактора.
Каждый блок имеет годовой рубеж проектной выработки 7 миллиардов киловатт-часов, – отмечает директор АЭС. – Мы держим работу блоков на уровне, близком, но чуть ниже проектного, чтобы иметь возможность своевременно в полном объеме и не сокращал сроков проводить, как и планировалось, необходимые ремонты оборудования.
К сожалению, не всегда бывает так. В обкоме партии, где регулярно анализируется состояние дел на Чернобыльской АЭС, нам рассказывали, что у руководства АЭС просматривается стремление любой ценой решать в первоочередном порядке вопросы эксплуатации станции в ущерб качеству проведения ремонтных работ и содержания особо сложного оборудования. Подчас проведение ремонтов, например, в прошлом году осуществлялось без должной проверки и технологической проработки. На заседании бюро указывалось, что отсутствовал надлежащий контроль за проведением ремонтных работ со стороны руководства технических служб АЭС и цехов, главного инженера, оборудование вводилось в строй с серьезными дефектами.
Вновь халатность?
На бюро Киевского обкома партии резко критиковали руководство производственного объединения «Комбинат», которое глубоко не вникало в положение дел на станции. Его службы не оказывали действенной практической помощи АЭС при решении целого ряда вопросов, из-за чего не реализовали многие намеченные после аварии на четвертом блоке мероприятия по повышению безопасности АЭС. Из-за отсутствия постоянного контроля и должной требовательности допускались грубейшие нарушения в соблюдении санитарных норм. В связи со всем этим работа руководства ПО «Комбинат» по повышению безопасности и надежности станции, созданию нормальных условий для работы и отдыха персонала была признана Киевским обкомом партии неудовлетворительной, а бывший руководитель «Комбината» Е.Игнатенко, директор АЭС М.Уманец и другие получили по выговору [2].
Судя по всему, руководство «Комбината» не извлекло уроков из происшедшего, при очередной проверке здесь были обнаружены грубейшие нарушения в работе с кадрами. Бюро Киевского обкома партии отметило, что их подбор и выдвижение зачастую велись без учета мнения партийных организаций, по личному знакомству и родственным связям. На руководящие должности принимались лица, которые ранее привлекались к уголовной ответственности, были исключены из членов КПСС или имели строгие партийные взыскания. Отдельные участки возглавляли люди, которые не справлялись с порученным делом, на инженерных должностях работали медики, учителя, зоотехники, люди, не имеющие высшего образования. Беспринципность, протекционизм в кадровых вопросах привели к нарушениям штатной, финансовой дисциплины, злоупотреблениям служебным положением.
В объединения «Комбинат» не сокращаются пьянство, воровство, нарушения трудовой дисциплины. В работе с персоналом недооцениваются демократические начала, гласность. Бывший генеральный директор производственного объединения «Комбинат» Е.Игнатенко проявлял либерализм, политическую незрелость при оценке фактов недисциплинированности, многочисленных нарушений штатной, финансовой дисциплины, протекционизма, семейственности, случаев морального разложения отдельных руководящих кадров. И снова работа руководства ПО «Комбинат», теперь уже по работе с кадрами, была признана Киевским обкомом партии неудовлетворительной, а его руководителям вынесены партийные взыскания.
Странно, не правда ли, читать подобное? Будто и не было аварии… Вот так по-разному реагируют на аварию люди. Отрадно, что Киевский обком партии строго спрашивает с работников «Комбината». Иначе нельзя…
Припять и ловушка у рек
Со станции вновь возвращаемся в Припять. Автобус подъехал к городским теплицам, которые давали жителям парниковые овощи и цветы. Собачонка с радостным визгом кинулась в ноги, едва мы переступили порог теплицы. Здесь специалисты тщательно изучают, как ведут себя растения на почве, подвергшейся радиации, какие из них быстрее очищают грунт от радионуклидов. На гидропонике выращивают клубнику, малину, смородину, редис, сельдерей, петрушку.
Юрий Самойленко.
Едем к зданию, где находилась дирекция завода [3], входившего в Киевское научно-производственное объединение «Маяк». Сейчас в этом помещении разместилось подразделение, занимающееся поиском скоплений радионуклидов и очищением от них Припяти, станции, прилегающей территории. Его возглавляет Герой Социалистического Труда Ю.Самойленко.
– Приходится каждодневно решать массу проблем, – говорит он, – о которых раньше и не догадывались. Работа интересная. Очень много людей согласно трудиться здесь сверх положенного срока – так захватывают их новизна поиска, сложность задач. Можно ли дезактивировать Припять? Пожалуй, такая возможность есть. В «зоне» дела здесь очень много. Проблема пригодности ее к жизни ждет своего решения, это ведь несколько сот тысяч гектаров земли.
Это дело будущего. А сегодня надо пережить паводок.
Здесь сооружено более 130 защитных дамб, каналов, ловушек, донных отложений. Насыпь у реки Сахан имеет длину около 7 километров. На притоках Припяти – речках Вересня, Илья, Грезля преграды сделаны таким образом: если загрязненные элементы проникнут через первую дамбу, их останавливает второе заграждение, если проскочат второе – застрянут у третьей, четвертой ловушки. Весна прошлого [1987] года показала, что защита действовала эффективно. Так будет и этой весной.
Оправдала себя и глубинная водозащита. Территорию станции отделили от реки дамбой, в которой сейчас 177 скважин. Если в грунтовых водах обнаруживаются радиоактивные частицы – их отсасывают для очистки. Двухкилометровая стена, вошедшая в земляную толщу на 30 метров, отделяет станцию от Припяти, исключая возможность попадания в реку через подземные водоносные слои загрязненных элементов.
У входа в столовую.
Забота о станции, о зоне вокруг нее, о проблемах, связанных с ликвидацией последствий аварии, серьезно занимает как руководство Киевской области, так и республики в целом. В Киеве мы встретились с первым секретарем Киевского обкома партии Г.Ревенко.
– Минатомэнерго СССР, – сказал он, – мало беспокоит то, что происходит за десятикилометровой зоной вокруг станции, а для Киевской области это очень серьезная проблема. Впечатление такое, что многие организации после ввода третьего блока АЭС вообще перестали обращать внимание на то, что расположено вокруг нее. Производственное объединение «Комбинат» не выполняет своей основной задачи по наведению порядка в 30-километровой зоне, возвращению ее к доаварийному состоянию, хотя штат объединения уже велик. Порой создается впечатление, что некоторые подразделения просто не знают, чем им заняться. Обнаруженные в последнее время серьезные недостатки в деятельности «Комбината» позволяют сделать вывод, что Минатомэнерго СССР терпимо относится к грубейшим просчетам и ошибкам в его работе.
Фото А.Назаренко
Правда, 1988 г., 24.04.
[1] Отже, початкова інформація була недосконала. Але брехати це, на наше щастя, не заважало.
[2] Партійна догана – найкращий засіб застерегтись від ядерних аварій. Це давно відомо. Але для мене як совєтолога не зовсім ясно, чому це така компартійна дрібнтоа, як Київський обком, розглядає діяльність «Комбіната». Адже директор ЧАЕС – це номенклатура Політбюро ЦК КПСС, а ЧАЕС – це тільки один із підрозділів «Комбіната»; тому «Комбінат» тим більше мав би бути номенклатурою ПБ ЦК КПСС, і тільки там можна було розглядати його.
[3] Цей радіотехнічний завод звався «Юпітер».