2.03.1988 Соль на рану

Алесь Петрашкевич, Минск

Природа и мы / [І тут, і всюди – скрізь погано]

Бешеный вал ядовито-соленой воды ворвется в реку Припять и, выжав ее из берегов, широко покатится вниз, к Чернобылю, промоет мертвую зону, вынесет радиоактивные осадки в Днепр, в Черное море…

Это может случиться в любую минуту, если мы наконец не обратим серьезного внимания на белорусский город Солигорск.

Тридцать с лишним лет назад на севере Полесья были открыты сказочно богатые залежи калийной соли – по приблизительным подсчетам 40 миллиардов тонн! Лежит «эликсир плодородия» на пятнадцати тысячах квадратных километров. На этих же квадратах проживает около 350 тысяч человек.

Много лет читали мы бодрые рапорты о трудовых подвигах белорусских шахтеров, любовались телевизионной красотой соляных тоннелей, стены которых, как в лучших метрополитенах, отливали всеми цветами радуги. Поэты с восторгом восклицали, что «копры на Полесье растут». На передовиков и руководителей производственного объединения «Белоруськалий» щедро сыпались ордена и звезды. Не удивительно! Половину общесоюзной добычи калийных удобрений давал и дает Солигорск.

И все молчали и по сей день помалкивают о том, что почти две трети добываемой руды остается в обвалившихся шахтах. И навсегда останется позором для специалистов, свидетельством безответственности ученых, производственников, чиновников.

…Вертолет проплыл над гигантскими промышленными комплексами, потом над огромными черными озерами – это были отстойники шламов, а точнее, ядовитой грязи. Потом мы очутились над лунной поверхностью. Картина была жуткой: грязно-серая пустыня. Пройдя «лунные горы», вертолет снизился над полем. Увы, это было уже не поле, а немой крик земли. Подумалось: каким же сильным и бездушным должен был быть «свинтус грандиозус», своим рылом перевернувший, изувечивший, испоганивший землю, которая кормила человека, была ему родиной!

Мне посчастливилось встретиться со смелым человеком, имеющим отношение к солигорским техническим и экологическим проблемам – к 80-м годам они стали видны даже самым слепым и самым глухим. Мой знакомый, работник химической отрасли, рассказывал то, что обычно cкрывают специалисты Минхимпрома. Он нарушал ведомственную круговую поруку, он рисковал. Но душа его болела, и он искал единомышленников. С ним я походил и поездил по изувеченной земле.

Этот неравнодушный человек открыл мне глаза на то, какая трагическая судьба ожидает полесскую землю и ее людей, если таким варварским способом производственники будут продолжать добычу калийной руды. К началу восьмидесятых ее выбрали менее одной тысячной доли запасов, а что сделали с землей? В радиусе трех-пяти километров вокруг теплостанций и обогатительных фабрик погибло все живое, погибла трава. То же вокруг солеотвалов. То же вокруг шламохранилищ, в каждом килограмме жижи которых содержится 250 граммов различных солей и токсичных веществ,

Повсюду рвы, воронки, кучи земли. Весь этот фронтовой пейзаж залит водою, нередко соленой. До деревни Кривичи (она, как многие другие, приговорена к исчезновению с лица земли) доехать не удалось: провалилась дорога. Здесь же, недалеко от дороги, по самую крону в воде стоял молодой и конечно, уже сухой сад. Неосыпавшиеся листья шуршали, как металлические. В «саду» рдели камыш и рыжая щетинистая осока.

В другой деревне на две половины разломался коровник, разрушился колодец, разверзлось кладбище. Молчаливые мужики зарывали своих родичей во второй раз. На уцелевшем надгробии стояло несколько порожних бутылок из-под «бормотухи», лежали остатки нехитрой закуски. Мужики уже помянули… Может, не только своих предков, а и самих себя.

Земля над выработанными шахтами оседает, грунтовые воды поднимаются на поверхность. Немолодая женщина удивлялась: «Сколько корове ни подстилаю, а в сарае мокро». Другая пожаловалась, что бульба не завязалась, гречиха не дала зерна, а ячмень – не на что глядеть. Третья принесла слуцкие бэры, местный сорт груш, – их нельзя есть, соленые от пыли. Откашлявшись, добавила: тяжело дышать, везде соль.

Да, тяжело дышать. Ведь на голову этим людям почти три десятилетия сыплется пыль, и не какая-нибудь: хлористый калий и сильвинит, сернистые вещества, соляная кислота, окислы азота и впридачу самое опасное – высшие алифатические амины. К этому еще нужно добавить довольно частые аварийные выбросы и прорывы да еще две тысячи тонн солевой пыли, которая ежегодно сносится с отвалов.

Тяжело дышать, как представишь все это…

В зоне шахт оказалось более 72 тысяч гектаров сельхозугодий. В 1980 году предполагалось неотложное переселение из опасной зоны 19 деревень, насчитывающих без малого 25 тысяч человек. К 2000 году в эту зону попадут 78 деревень Солигорского и Любанского районов.

Где истоки трагедии? Если вчитаться в некоторые документы, то картина открывается невеселая. Легкомыслие, скороспелость ряда хозяйственных решений становятся очевидными.

К причинам, создавшим тяжелые условия жизни и быта населения в районе добычи сильвинитовых руд, можно отнести: неизученность вопросов пылеобразования с солеотвалов; распространение выбросов, характерных для данной технологии; воздействие веществ на здоровье людей; отсутствие высокоэффективных способов очистки дымовых газов…

Изуродованная земля уже не сможет вздохнуть полной грудью, не сможет напоить человека чистой студеной водой, не сможет привлечь его ни своей красотой, ни своим бывшим плодородием. Она отравлена миллионами (а в скором времени миллиардами) тонн рассолов, которые беспрерывно стекают с соляных гор, а также ядами, которые фильтруются в грунтовые воды через несовершенные днища-экраны шламохранилищ [1]. Не остаются вне опасности и артезианские воды.

К 2000 году «планируется» (по сути так!) вывести из сельхозоборота новые сотни квадратных километров пашни. Минводхоз СССР не намерен осуществлять работы по спасению земель, так как дело это бесперспективно.

Некоторые солеотвалы и шламохранилища после проседания под ними поверхности над выработанными шахтами оказались ниже уровня Солигорского искусственного водохранилища. Кое-где перепад горизонтов до двух метров! При аварийной ситуации шламохранилища будут затоплены, в результате произойдет засоление невероятно больших площадей водосбора рек Случь, Припять, Днепр. Авария вполне возможна – из-за прорыва дамб водохранилища от их деформации при оседании поверхности (под водохранилищем соль уже выбрана!).

Грандиозная беда с прорывом дамб может случиться и в весенний паводковый период. Такая авария уже случилась на Украине, в Стебнике, когда из шламохранилища вырвалось 4,5 миллиона кубических метров соленой жижи, отравившей Днестр до самого Черного моря [2].

Можно представить, что будет с равнинным Полесьем и его обитателями, если из Солигорского водохранилища уйдёт не 4.5, а 47 миллионов кубов.

Весной прошлого [1987] года, когда паводок ожидался весьма необычный, я позвонил в республиканскую паводковую комиссию и спросил, знают ли ее члены о возможной катастрофе, которую предсказали и документально зафиксировали ученые. Нет, там об этом не знали и не слышали… Слава богу, обильные снега в Белоруссии в прошлом году таяли медленно.

Р.S. Недавно на участке первого рудоуправления случилась крупная авария – в результате разрушения солепровода наружу вырвалось около тысячи кубов шламов. Мертвящая жижа устремилась в водохранилище. Об этом в Солигорске не сообщалось ни по радио, ни через газету.

Литературная газета, 1988 г., 2.03, № 9 (5179).

[1] На щастя, про недосконалість водоохоронних споруд довкола ЧАЕС писати заборонялось, а тому ці споруди виглядають бездоганними.

[2] Ну, не до Чорного моря, але до греблі Новодністровського водосховища – факт.