9.03.1840 г. П. А. Плетнёву

При сем является «Пан Халявский» в 2-х частях в полное распоряжение Ваше, почтеннейший друг наш Петр Александрович. Что Вы об нем скажете и каковым его найдете, мне очень интересно. Я же должен Вам объяснить, что (оставляя в стороне 1-ю часть, которая была напечатана в две части в «Отеч[ественных] записках») вся вторая часть писана из доходивших до меня рассказов чудаков.

Первое влюбление – и за нами, грешными, было. Надгробная речь ходит по рукам как подлинное сочинение одного здесь известного протопопа. Насильное взятие в службу панычей и уход их оттуда хотя бы и без чина – это все здешние события, еще вспоминаемые стариками. Поездка в Петербург, угощение – и именно в Туле, – пребывание в столице, понятие о городе, театре и все проделки, там сделанные, – все это с жаром рассказывает здешний чудак как все с ним случившееся.

Раздел с братьями так бывает обыкновенно, я сам разбирал библиотеку, где все третьи и шестые томы были, и владелец их как неопровергаемый факт представлял мне, что иначе нельзя было получить: я-де был третий брат. Разломание лестниц случилось точно – и все былое. Заключение «о папаше, и мамаше» – это от избытка досады… О произведении всего этого судите по Вашему усмотрению.

Если найдете что годным, не рассудите ли какой кусочек вставить в «Современник», и если найдете не лишним издать «Хал[явского]» целиком, то не возьмется ли кто из книгопродавцев, по известности сочинения, отпечатать всего с моими выгодами? Но как Вы знаете их коротко и прекрасно изъяснили невозможность иметь с ними дело, то вот моя мысль, представляемая на Ваше обсуждение.

Написанного у меня довольно, но кто поручится, что оно завтра не таким покажется, как сегодня, то не нужно ли попользоваться временем? Для этого не приступить ли к изданию всего выдачами? Наприм[ер], четыре выдачи без обязательства срочного, и тут поместить: в 1-й книж[ке] (или в двух, не могу расчислить, сколько из них обеих будет печатного) «Халявского», во 2-й – «Марусю» и еще что, в 3 – «Ведьму» и так далее, сортируя одно к другому.

На эти четыре выдачи можно бы и подписку открыть. После первых четырех выдач, если дело будет идти ладно, можно и еще сбить на 4, и так далее. Как Вы найдете это мнение и удобно ли оно в исполнении? Части можно расположить так, чтобы везде была несколько интереснее других повесть. Здесь мои точно нападают, чтобы собрал свое вместе.

С «Халявским» посылается и «Панна сотниковна», любимица Анны Григорьевны. Ничего не скажу Вам о ней, а скажите Вы, когда прочтете. За нее было у меня большое прение с нашими умеющими судить. Требовали изменения в действии, перемены характеров, но я, придерживаясь последних строк сей повести, возражал и, поддерживаемый своим ценсором, Анною Григор[ьевною], доказал, что иначе не можно и не должно быть.

Брат мой, старший меня и наблюдавший за честью нации и проч. и проч., читавши, плакал и сам подписал, что это истинное происшествие, как оно и есть. Удостойте ее стать в Вашем «Современнике», в какой книжке заблагорассудите, если же найдете что, требующее изменения по несообразности, по неестественности, – возвратите и скажите, что и как переделать.

Кроме «Отеч[ественных записок]» и «Литерат[урной] газеты», ничего из журналов не получаю и удивляюсь исправности конторы «От[ечественных] записок», которая так невнимательна к частным просьбам, что г. управляющий конторою не благоволил даже и отвечать на мое письмо, коим я просил его о бездельном деле.

Как меня огорчают петербуржцы! Об уплате Вам денег писал я несколько раз, и нет удовлетворительного ответа. Наконец, еще чувствительное огорчение. Начальство детской больницы сделало мне доверенность, препоручив собрать подписку на «Утр[еннюю] зарю». Я собрал, деньги в срок послал, и – поверите ли? – ни один из подписавшихся у меня до сего времени не получал альманаха. На требование молчат и книжки не высылают, как из журналов вижу, что и второе издание разошлось.

Знакомые подписчики подшучивают надо мною, мало знающие меня имеют право думать, что им угодно, и у меня нет оправданий. Хоть бы г. издатель альманаха благоволил бы публично объявить, отчего последовало такое забвение удовлетворить моих подписчиков. Лучше бы я собрал что за сочинен[ия] Козлова, от которого и теперь непрочь, если будет угодно Василию Андреевичу препоручить, в таком случае я просил бы только письменного препоручения для воззрения приглашаемым, если только от него не препоручено гг. губернаторам.

Всю доходную часть от литературных занятий моих еще сначала я предоставил в полное распоряжение Анны Григорьевны. Пользуясь сим правом, она пишет к Вам насчет своих надобностей. Моя также покорнейшая просьба не отказать удовлетворить ее, а меня уведомить, во что это все обойдется, и я имею источники, отколь все это пополнить Вам, и при сем убедительнейше прошу сказать со всею откровенностью, при теперешних Ваших хлопотливых занятиях, не озабочивают ли Вас наши препоручения и не отнимают ли времени, так нужного для Вас? Единственно по прежнему требованию Вашему и по убедительности выражений Ваших в первых письмах беспокоим Вас, будьте же и Вы с нами по-прежнему откровенны, о чем просим и ожидаем.

Не нужно ли при «Халявском» каких примечаний насчет некоторых приключений? Наприм[ер], о сцене в Глухове, происшествии в петерб[ургском] театре и проч. и проч. Или предоставить всему верить воле читателей? О необходимом прошу: если из «Халявского» и самую «Сотниковну» рассудите помещать в Вашем «Современнике», то потрудитесь хотя в корректуре исправлять излишние повторения, неуместную постановку местоимений, неловкую связку периода, наконец, пропуск некоторых слов и недописку от поспешности. За всем этим усмотреть недоставало у меня терпения, а глаже писать недостает умения.

Не сетуете ли Вы на меня вот за что: сердцем желал публично изъявить Вам – ну, коротко, – душевное уважение. Посвятить какую повесть, помещаемую в «Современнике» Вашем же, почитал не так удобным. Увидя же, что альманах будет также во всеобщем чтении, я, какова случилась повесть, посвятил ее Вам. Пусть все знают, что и как я чувствую к Вам.

«Сотниковну» мы желали бы видеть в «Современнике», но на это воля Ваша, как и во всем, может, Вы придумаете ей другое назначение.

Статью о журналах постараюсь скоро выслать, не знаю, будет ли пригодна. 1-ю книжку «Современника» мы получили посылкою и уже после обыкновенной высылки ее чрез почту обыкновенным порядком. Если высылает контора «От[ечественных] зап[исок]», подтвердите им, чтобы высылали немедленно по выходе, а то терпение истощается. Ждешь-ждешь и получаешь чрез месяц.

Будьте здоровы, и все пожеланое да будет Вам. Предан[нейший]

Григор[ий] Квитка

Примітки

Вперше надруковано уривок листа в журн. «Отечественные записки» 1855, кн. 12, с. 129 – 130, повністю – у зб. «За сто літ», кн. V, с. 46 – 48.

Увійшло до зібрання: Квітка-Основ’яненко Г. Ф. Твори у шести томах, т. 6, с. 567 – 570.

Автограф зберігається: ІРЛІ, ф. 234, оп. 3, од. зб. 291, арк. 23 – 24 зв. На конверті дописка П. Плетньова: «27 марта 1840. Отвечено 11 апреля 1840. Препроводительн[ая] квитанц[ия] Гренгагрова».

Подається за автографом.

… за сочинен[ия] Козлова… – Йдеться про видання: «Собрание сочинений Ивана Козлова», вид. III, Спб., 1840 (під ред. В. А. Жуковського).

Увидя же, что альманах будет… – йдеться про заплановане видання альманаху «Утренняя заря» (другий випуск вийшов 1840 р.), в якому передбачалося надрукувати російський переклад повісті «Божі діти» Г. Ф. Квітки-Основ’яненка, присвяченої П. О. Плетньову.

Статью о журналах… – тобто фейлетон «Званые гости».

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 244 – 246.