Гибель Ахмата (1478 – 1480)
Талах Виктор
Ахмата историки единодушно характеризуют как сильного правителя. «В лице Ахмед-хана на развалинах Золотой Орды в последний раз возрождалась власть, претендовавшая на господство над всеми наследственными владениями улуса Джучи» (К.В.Базилевич), «давно уже во главе Орды не стоял деятель такого масштаба» (Ю.Г.Алексеев) [983]. Ахмат консолидировал государство, в его правление Большая Орда выставляла стотысячное войско. Об экономических возможностях Большой Орды в правление Ахмата свидетельствует хотя бы то, что в одном 1474 году ордынцы привезли в Москву на продажу 40 тысяч коней. Сам он принял титул «султан верховный Ахмед-хан», поддерживал дипломатические отношения с римским папой, Венецией, состоял в свойстве с Тимуридами – одной из его жён была Бади ал-Джамал-бегим (Бадке), сестра Хусайна Байкары, правителя Хорасана с 1469 г. Однако владения Ахмата были не более чем обломком прежнего Великого Края.
«С почти полной утратой земледельческой подпитки экономики своего ханства, с утратой государственных властных рычагов, Кучук-Мухаммед и его преемники оказались во главе образования, которое едва ли можно считать полноценным государством» [984].
Население Тахт-Эля составляло не более 600 тысяч человек, то есть, около одной пятой Улуг Улуса [985].
Утверждение османской власти в Крыму, который Ахмат продолжал рассматривать как часть Великого Края, вызвала у него немалое беспокойство. Ещё в начале 1476 г. Ахмат отпустил в Венецию Джованни-Баттисту Тревизано с послами от себя и своего бекларыбека Темиром и «Брунахо Батырем» [986]. Они предложили сенату Венеции быть друзьями ее друзей и врагами ее врагов, обещали немедленно выступить против Мехмеда ІІ и требовали подарков драгоценными камнями, платьем и деньгами. Послы будто бы обещали 200 тысяч войска и объявили о готовности своего выступить против турков вдоль Черного моря через Дунай. Реальные шаги против османских союзников хан Большой орды предпринял в конце весны. Когда во второй половине мая 1476 г. Эминек с 10-тысячным отрядом отправился на помощь Мехмеду Фатиху в Молдову, Джанибек с войском, которое ему дал Ахмат, занял Крым. Одновременно, нуждаясь в деньгах для большой войны, хан послал в Москву посла Бочюку с требованием к Ивану III дать в Орду «выход». Прибывший 11 июля к Ивану III Бочюка привез выдержанное в крайне враждебных выражениях письмо хана, требовавшего до конца года выплатить 60 тысяч алтын денег (т.е. 1800 рублей, около 360 кг. серебра) и вывести из Касимова служилого татарского царевича Данияра:
«От высоких гор, от темных лесов, от сладких вод, от чистых полей, Ахматово слово ко Ивану, от четырех концов земли, от двенадцати морей, от семидесяти орд, от Большой Орды, ведомо да будет.
Кто нам был недруг, что стал на моем царстве копытом, и я на его царстве стал всеми четырьмя копытами, и того бог убил своим копьем. Дети же его по ордам разбежалися. Четыре карачи в Крыму от меня укрылись.
А вам мы государями учинились от Саина-царя сабельным острием, и ты б мою подать в 40 дней собрал 60 000 алтын: 20 000 вешнею да 40 000 алтын осеннею. <…> Только моея подати в 40 день [зимы, то есть, 26 октября] не вбереш<…>, или ты лично и все твои бояре с пышными бородами и долгими волосами у меня будут, или паки мои дворяне с хозовыми сагадаками и с софьяными сапоги у тебя будут. А крепкие по лесам пути твои есмя видели и водския броды есмя по рекам сметали. Меж дорог яз один город наехал, тому ж так и стало. А Даньяры бы еси царевичя оттоле свел. А только не сведет, и аз, его ищучи, и тебя найду. А минет сердце зимы [16 декабря], девяносто дней, и аз опять на тебя буду» [987].
Между тем, поспешно вернувшийся в Крым Эминек потерпел поражение от Джанибека и укрылся в Эски-Кырыме (этим названием со второй половины XV столетия начинает обозначаться Солхат). В октябре к осажденным прибыл из Каффы посол султана Эган-бей с известием о победе в Молдавии, но отправить даже его назад осажденный Эминек не мог, испытывая недостаток в воинах. Не позже конца 1476 г. Джанибек овладел всем полуостровом.
В знак демонстрации своего успеха Ахмат отправил к османскому двору послание с предложением признать сложившееся положение (подписано, скорее всего, во второй половине 1476 или начале 1477 г.), которое надменно назвал ярлыком, то есть повелением сюзерена вассалу:
«После сказанного привета господину другу слово таково: исстари между вашими, брата султана Мехмеда, отцами и дедами и нашими отцами и дедами длилась дружба, до этого года посол не убывал, их великие приветы и скромные подарки много раз, отправляясь, прибывали. Согласно тому обычаю в этом году к нам пришел Сеид Мехмед – благословение Господа да будет с ним. Мы также нашему брату султану Мехмеду послали нашего посла с великим приветом и скромным подарком, и при этом Вам я сам лично моего молельщика, по имени Исхак, моего молельщика, с великим приветом и скромным подарком послал. Потому что у нас для нашего брата султана Мехмеда имеется просьба: не делая из этого наставления, как только эти сведения достигнут ушей моего брата, с хорошим известием Исхака быстро назад ко мне пошли и дружбу между нами твори! Так говоря, ярлык с нишаном написал» [988].
Впрочем, Мехмед II не был заинтересован в обострении отношений с Большой Ордой. В ответном письме, отправленном с родственником султана Девлетъяром Мубаразетдином Девлет-ханом, Мехмед II писал, что после завоевания турками Каффинской страны («мемлекет-и Кефе») они оказались соседями и открылась приятная возможность для восстановления былой дружбы и любви между обеими странами, но сделать этого сразу не удалось, так как вскоре поднял мятеж против султана неверный господарь Молдавии. Посланные туда турецкие войска не оставили камня на камне от городов восставшей страны. Теперь уже можно устанавливать между обоими государями отношения мира, дружбы и доброго соседства.
Обстановка тем временем стала складываться неблагоприятно для Ахмата. Иван III поехать в Орду и дать «выход» отказался, отправив вместо этого посольство с «поминками» во главе со второстепенным думным дворянином Матвеем Безстужевым. Джанибек чувствовал себя в Крыму настолько неуверенно, что обратился к московскому великому князю с просьбой о предоставлении убежища в случае, если будет свергнут с престола. Сорвался и проект совместных действий с венецианцами, против которого категорически выступил Казимир IV, опасавшийся, что усиление Ахмата создаст угрозу его владениям: в марте 1477 г. венецианский сенат по требованию королевского посла Бонаккорси отозвал назад Тревизано, успевшего доехать только до Польши.
Продолжать борьбу с османами Ахмат в таких условиях не считал возможным. В ответном, чрезвычайно вежливом письме Мехмеду II, датированном сафаром 882 г.х. (май-июнь 1477 г.) Ахмат заявлял:
«Братские отношения между Вами и нами обнаружились на пути любви. От сих дней и во веки веков пусть не будет недостатка [в ней] и послы-посланники наши с дорогими приветами и скромными подарками пусть друг к другу ходят… Впредь милостью бога между Вами и нами [установившаяся] дружба этим путем пусть умножится, так что, если угодно будет богу всевышнему, в последующие времена среди друзей [и] врагов имя этой [дружбы] пусть останется. Далее, в какую сторону Вы направитесь и походом пойдете, мы также с этой стороны готовы усилить Вас. Одним словом, от сего дня впредь любое дело, которое будет иметь отношение к усугублению братских отношений между Вами и нами, [пусть исполнится]; если Вы изволите обратиться к ускоренному совершению того дела, то воля Ваша» [989].
Любезность послания была особенно подчеркнута тем, что в Стамбул его доставил младший брат Ахмата, Азиз-Ходжа. Фактически Ахмат отказался от притязаний на Крым в пользу османов. В начале осени 1477 г. он согласился на уход из Крыма Джанибека и его замену Нур-Девлетом [990].
Нур-Девлет, впрочем, тоже не смог утвердиться в Крымском юрте. Он поссорился с братом Хайдаром, сторонники последнего жаловались на него Мехмеду II. Бекларыбек Эминек завязал какие-то переговоры с бекларыбеком Ахмата Тимур-бием, возможно, о замене Нур-Девлета другим лицом, но найти подходящую кандидатуру в Большой Орде, как кажется, не удалось, тем более что о сношениях Эминека с Тимур-бием стало известно в Стамбуле, и оттуда прибыло послание с предостережением ширинскому бию. В конце концов, Эминек обратился к султану с просьбой вернуть на ханский престол Менглы-Герая. В письме от 17 октября 1478 г. он писал Мехмеду Фатиху:
«Нур-Девлет и Хайдар не желают примириться и не слушают моих советов. Если Менглы-Герай вернется в Крым, то все население покорится ему и будет соблюдать его приказы… Сделайте милость, назначьте Менгли Герая, пока [Ахмат] не подступил к Крыму: лишь так мы сможем сохранить нашу страну…
Если Вы немедля отправите к нам Менглы-Герая, Вы восстановите порядок в нашем государстве, и Господь вознаградит Вас в обоих мирах. Народ и беи Крыма не желают видеть ханом Нур-Девлета: он не годится к правлению, он враждует со своим братом и не заботится о стране, он тягостен для подданных. Наше желание таково, чтобы Вы повелели Менглы-Гераю:
«Займись усердно делами страны и не отвергай советов Эминека».
Прочее же зависит от Вашей милости» [991].
В конце 1478 г. Менглы-Герай был перевезен из Стамбула в Каффу, а затем, в январе-феврале 1479 г. то ли бежал, то ли с согласия османских властей инсценировал бегство к Эминеку в Эски-Кырым, откуда отправился в Кырк-Ёр. При его приближении Нур-Девлет и Хайдар покинули Крым и ушли в Литву, где им отвели для жительства Киев. В следующем году Нур-Девлет рассорился с Казимиром IV и отъехал от него на Москву, где был благосклонно принят и получил в удел Касимов с областью.
Захват османами крымского южнобережья окончательно лишил Большую Орду доходов от посреднической торговли с черноморскими и средиземноморскими странами. Практически единственным источником денежных поступлений для Ахмата остался «выход» с русских княжеств, который в 1460-х годах составлял 5-7 тысяч рублей в год [992], то есть, 1 – 1,4 тонны серебра. Но Иван III с середины 1470-х годов перестал посылать деньги в Орду [993], тем более, что с полным подчинением Великого Новгорода в начале 1478 г. Москва существенно усилилась.
Благоприятный момент для похода на Москву сложился у Ахмата в 1480 г. К тому времени ему удалось договориться о союзе с прежним многолетним противником, Казимиром IV. Одновременно войну с союзными Москве псковичами начал ливонский магистр Бернд фон дер Борх. Главное же – в январе 1480 г. против московского великого князя восстали его браться, Борис Волоцкий и Андрей Большой, которые отъехали к литовской границе и начали переговоры с Казимиром.
В начале 1480 г. Ахмат отправил к Ивану Васильевичу очередное посольство с требованием «выхода», но получил отказ [994]. В июне хан Большой Орды организовал разведку правого берега Оки, а осенью выступил на Русь с основными силами. Вместе с ханом в поход выступила «вся Орда»: на Русь отправились шесть ханских сыновей и его племянник Касым из Хаджи-Тархана. Ордынское войско двигалось по территории Верховских княжеств, вассалов Казимира IV, через Мценск, Одоев и Любуцк к Воротынску. У Воротынска хан на некоторое время остановился в ожидании Казимира с войском, но тот так и не прибыл, поскольку на его владения в Подолии напал Менглы-Герай. Так и не дождавшись союзника, Ахмат продвинулся к Угре, отделявшей литовские владения от московских.
Среди московского правительства летом 1480 г. не было единства. Группа влиятельных членов великокняжеской думы во главе с боярином-конюшим Василием Тучко, боярином Иваном Ощерой и Григорием Мамоном советовали помириться с Ахматом и заплатить ему причитающийся «выход». Другая группа, представленная великой княгиней Софией Палеолог, сыном Ивана III от первого брака Иваном Ивановичем Молодым, виднейшим московским полководцем князем Даниилом Дмитриевичем Холмским и ростовским епископом Вассианом, настаивала на решительном сопротивлении Орде.
Сам Иван III колебался: сначала, с конца июня до конца сентября, он собирал войска в Коломне, затем 30 сентября поспешно вернулся в Москву, приказал укрыть жену и казну на Белоозере, а сам ушел в Красное Село, наконец, 3 октября под давлением москвичей вернулся к войску, но не пошел на Угру, а остановился в городке Кременец под Медынью, в 60 верстах от Угры. В основной рати, ставшей напротив войск Ахмата, главным воеводой формально был великокняжеский наследник Иван Молодой, а фактически – князь Даниил Холмский.
8 октября Ахмат попытался перейти Угру, но был отбит. Иван III отправил к хану посольство сына боярского Ивана Топоркова с «поминками» и предложением мира. В ответ Ахмат потребовал личной явки великого князя, или хотя бы его сына или брата, и выплаты положенного «выхода». Тем временем обстановка менялась не в пользу ордынцев. Казимир Ягайлович на помощь союзнику так и не пришёл, в ахматовом войске, как и когда-то под Алексиным, началась эпидемия, зато к Ивану III явились на помощь со своими ратями ранее мятежные братья, Борис Волоцкий и Андрей Большой. Так как практически все вооруженные силы Большой Орды были сосредоточены на Угре, москвичи отправили по Москве и Волге отряд Нур-Девлета и воеводы князя Василия Ноздреватого-Звенигородского, которые дошли до окрестностей Сарая и опустошили их:
«Они же, Волгою в ладьях пришедше на Орду, и обретоша ю пусту без людеи, токмо в неи женеск пол и стар и млад: и тако ея поплениша, жен и детеи варварских и скот весь: онех же полон взяша, онех же мечю и огну и воде предаша» [995].
26 октября Угра стала. Опасаясь нападения, Иван III стал отводить войска к Боровску, однако и Ахмат практически одновременно начал отступление от Угры, а 11 ноября повернул в Степь, разграбив по дороге литовские владения в Козельске. Позже сын Ахмата Шейх-Ахмат и ногайский бий Юсуф объясняли решение хана настояниями со стороны ближайшего окружения, «уланов и князей», особенно бекларыбека Тимура [996]. Так завершилось знаменитое «стояние на Угре». Начиная с Карамзина, его считают концом подчинения Московского великого княжества татарам, хотя, как оказывается, прекращение уплаты дани и вступление московских князей в независимые сношения с соседями произошло раньше, в 1472-1473 годах.
Стояние на Угре. Миниатюра из Московского лицевого свода (Шумиловский том), 1568-1576. Москва, Российская национальная библиотека.
Сам Ахмат безрезультатный поход на Москву не рассматривал как поражение и, по возвращении, распустил войско на отдых, отпустив от себя даже бекларыбека Тимур-бия. Но бывшие союзники, а теперь противники, сибирский Сеид-Ибрахим и ногаи (после смерти в середине 1470-х казахского хана Гирея Муса, Ямгурджи и их дядя Аббас отказались признать ханом его преемника Бурундука и объявили себя вассалами Сеид-Ибрахима), оценили «стояние на Угре» как неудачу соперника, предоставлявшую удобный повод пограбить его владения. Осенью 1480 г. Сеид-Ибрахим выступил из Чинги-Туры с небольшим (в тысячу человек) отрядом, к которому по дороге присоединилось около 15 тысяч ногаев во главе с Мусой и Ямгурджи [997]. Вместе они перешли Волгу, Дон и настигли ставку Ахмата на Северском Донце.
«Царь Ивак приде на него силою своею безвестно с мырзаями месяца генваря в 6 день, – сообщает Устюжская летопись. – Приде на него на утре изноровяся, а царь Ахмат еще спит. А царь Ивак сам вскочи в белу вежу цареву Ахъматову и уби его своими руками [998]. А силы межи собою не билися» [999].
Расправившись с ханом, Сеид-Ибрахим и его союзники занялись разграблением Большой Орды:
«И шибаны с нагаи начаша ахматову орду грабити меж Доном и Волгою, на Донцу на Малом близ Азова. И стоял царь Ивак 5 дней на Ахматове орде и поиде прочь, а ордобазар с собою поведе в Тюмень, не грабя, а добра и скота и полону литовскаго бесчисленно поимал и за Волгу перевел» [1000].
В руки Сеид-Ибрахима, среди прочего, попал монетный двор Ахмата, и он отчеканил монеты со своим именем и титулом as-sultan al-adil, «государь правосудный», на аверсе, но с использованием для реверса штемпеля, которым пользовались Махмуд и Ахмат (с двузубой тамгой). О своем успехе сибирский хан известил московского князя:
«Того же лета царь Ивак послал посла своего Чюмгура князя к великому князю Ивану Васильевичу и к сыну его великому князю Ивану Ивановичу с радостию, что супостата твоего есми убил, царя Ахмата. И князь великий посла Ивакова чествовал и дарил и отпусти ко царю с честию, а царю Иваку теш послали» [1001].
Примечания
983. Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства: Вторая половина XV в. – М.: 1952. – С. 55; Алексеев Ю.Г. Государь всея Руси. – Новосибирск, 1991. – С. 80.
984. Трепавлов В.В. Степные империи Евразии… – С.261-262.
985. Там же. – С.253.
986. Тревизано и ханское посольство прибыли в Венецию 28 апреля 1476 г., а в середине лета отправились назад.
987. Григорьев А.П. Время написания "Ярлыка" Ахмата. – Сс. 85-86. Ломаными скобками с отточиями заменены места, которые, как убедительно показывает А.П. Григорьев, являются позднейшими вставками.
988. Зайцев И. В. Письмо хана Большой Орды Ахмада турецкому султану Мехмеду II Фатиху (881 г. хиджры) //Восточный Архив: 1999, № 2-3. – Сс. 8-9. Впрочем, в более поздней работе И.В. Зайцев переводит и интерпретирует заключительную фразу письма противоположным образом: «Как только эти сведения достигнут ушей моего брата, он, провозгласив «Дружбу между нами твори!» написал бы нам ярлык с нишаном», – из чего делает вывод, что «Ахмед признавал турецкого султана более высоким по рангу правителем, чем он сам» (Между Москвой и Стамбулом. Джучидские государства, Москва и Османская империя (нач. XV – пер. пол. XVI вв.). Очерки. – М. : 2004. – С.91).
989. Письма золотоордынских ханов. – С. 244.
990. 5 сентября 1477 г., когда посол Джанибека Джафар-берды отбыл из Москвы, Джанибек еще считался там правителем Крыма.
991. Цит. по: Гайворонский О. Повелители двух материков. Том 1. – С. 57.
992. Соловьев М.С. Сочинения. Кн. III. – С. 142.
993. Источники содержат противоречивые сведения о том, с какого времени Москва перестала давать «выход» Ахмату: в одних летописях Ахмат в 1480 г. обвиняет Ивана ІІІ в неуплате дани за 9 лет, в других – за 7, в третьих – за 5. По мнению А. Горского Иван III прекратил выплаты после 1472 г. (Горский А. А. Москва и Орда. – Сс. 160-163).
994. Этому эпизоду посвящено сообщение «Казанской истории»:
«Царь Ахмат восприим царство Златыя Орды по отце своем, Зелет-салтане цари, и посла к великому князю Московскому послы своя, по старому обычаю отец своих и з басмою, просити дани и оброки за прошлая лета. Великия же князь ни мало убояся страха царева и, приим басму лица его и плевав на ню, низлома ея, и на землю поверже, и потопта ногама своима, и гордых послов его всех изымати повеле, пришедших к нему дерзостно, а единаго отпусти жива, носяща весть к царю, глаголя: „да яко же сотворил послом твоим, тако же имам и тебе сотворити, да престаниши, беззаконниче, от злаго начинания своего, еже стужати“».
Однако, красочный рассказ, ставший сюжетом картин Н. Шустова и А. Кившенко, очевидно недостоверен.
995. Полное собраніе русских лѣтописей. Т.19. История о Казанском царстве (Казанский лѣтописец). – СПб.: 1903. – С.202.
996. Трепавлов В.В. Степные империи Евразии… – С.306. Мацей Стрыйковский даже передает слух о том, что Тимур-бий де «зарезал» Ахмата.
997. Вполне вероятно, что поход Ибака начался еще до ухода Ахмата с Угры, когда сибирский хан просто решил использовать отсутствие Ахмата в Поволжье. А. Г. Нестеров и А.В. Парунин допускают даже, что Ибак действовал как союзник Ивана III (Нестеров А.Г. Формирование государственности у тюркских народов Урала и Западной Сибири в XIV-XVI вв. // Дешт-и Кипчак и Золотая Орда в становлении культуры евразийских народов. М., 2003., С.114; Парунин А.В. К вопросу об обстоятельствах смерти хана Большой Орды Ахмата в 1481 году // Золотоордынская цивилизация. Вып. 3. Казань, 2010. – С. 168); однако, источники ничего не говорят о дипломатических контактах между Москвой и сибирскими Шибанидами до 1480 г.
998. Согласно другим источникам Ахмата убил не Саид-Ибрахим, а Ягмурджи.
999. Полное собрание русских летописей. Т.37. Устюжские и Вологодские летописи XVI-XVIII вв. – Л., 1982. – С.95. Согласно письму Менглы-Герая в Литву Ахмат был убит 21 января 1481 г. (Сборник Муханова. – СПб., 1866. – С.29).
1000. Полное собрание русских летописей. Т.37. – С. 95.
1001. Там же.