Большая Орда под ударами соседей
(1472 – 1478)
Талах Виктор
После провала большеордынского похода 1472 г. Иван III завязывает дипломатические отношения с Крымом на началах «братьев и друзей», то есть как равный Менглы-Гераю, следовательно, суверенный государь, и крымский правитель, сам претендующий на старшинство среди Джучидов, признаёт за ним такой статус.
Московско-крымские отношения завязались через богатейшего каффинского торговца «жидовина» Ходжа Коккоза (Хозя Кокос), имевшего интересы и представителей в Москве. В 1472 г. Ходжа Коккоз передал московские предложения бекларыбеку Мамаку, являвшемуся одновременно каффинским тудуном, представителем хана в генуэзских колониях. Предложения встретили положительный отклик, и в том же 1472 году в Москву отправились шурин Ходжи Коккоза Юсуф (Исупа) и племянник Мамака Карачмирза. В 1473 г. они вернулись вместе с толмачом великого князя Иванчей. В конце того же года с Иванчей в Москву отправился новый крымский посол Хаджи-Баба. Наконец, в марте 1474 г. к Менглы-Гераю было отправлено посольство Никиты Беклемишева. Длительные и многоэтапные переговоры были связаны с тем, что обе стороны не хотели ухудшать свое положение: Менглы-Герай был согласен вместе с Иваном III действовать против Ахмата, но не против Казимира Ягайловича, а Иван желал получить помощь как раз против Казимира, но не связывать себя обещаниями войны с Ахматом, с которым как раз в это время московское правительство пыталось восстановить отношения. Менглы-Гераю Беклемишев должен был говорить по поводу отношений с Большой Ордой:
«Осподарю моему послов своих к Ахмату царю как не посилати? Или его послом к моему государю как не ходити? Осподаря моего отчина с ним на одном поле, а кочюет подле отчину осподаря моего ежелет; ино тому не мощно быть, чтобы межи их послом не ходити» [973].
В соответствии с этой политической линией почти одновременно, весной 1474 г. московский великий князь отправил к Ахмату посольство Никифора Басенка с «поминками», то есть подарками хану. В июле Басенок вернулся в Москву с ханским послом Кара-Кучуком (Карачуком), которого сопровождала свита в 600 человек и еще 3200 ордынских торговых людей. В августе из Москвы к Ахмату отбыло новое посольство во главе с Дмитрием Лазаревым. С ним же к хану был отпущен венецианский посол Джованни-Баттиста Тревизано.
Предыстория его посольства была такова. Еще в 1470 году авантюрист Джованни-Баттиста делла Вольпе, с конца 1450-х годов живший в Москве и достигший положения великокняжеского «денежника», через своего племянника Антонио Джисларди выдвинул перед венецианским сенатом проект антиосманского союза между Республикой Святого Марка и Ахматом, который, по его словам, в обмен на венецианские субсидии мог бы выставить против турок до 200 тысяч сабель. В следующем году к Ахмату в качестве посла был отправлен секретарь венецианского сената Тревизано, который через Германию, Ливонию и Псков прибыл в Москву, где обратился к местным властям с просьбой пропустить его к Ахмату. Впрочем, содержания своей миссии он не раскрыл и даже ложно сказался племянником делла Вольпе.
Поскольку ко времени его прибытия на Русь отношения между Москвой и Ахматом крайне обострились, Тревизано был задержан в Москве, а затем, когда Ивану III стала случайно известна действительная цель его посольства – заключен в тюрьму и кандалы [974]. В апреле 1474 г. в Москву прибыло новое посольство от венецианского дожа Никколо Трона, на этот раз со специальной целью вызволить Тревизано. Иван III освободил его из тюрьмы, а в августе отправил вместе со своим посольством к Ахмату. Помимо заинтересованности москвичей в сотрудничестве с Венецией отпуск Тревизано в Орду был, вероятно, связан с тем, что московская дипломатия была совсем не против стравить Ахмата с могущественным османским султаном.
Архитектурная деталь с надписью, XV в. Солхат.
Тем временем, после продолжительных переговоров в ноябре 1474 года Никита Беклемишев привез в Москву договор, оформленный ярлыком Менглы-Герая московскому князю, который гласил:
«Вышнего Бога волею я, Менглы-Герай-царь, пожаловал, с братом своим великим князем Иваном взял любовь, братство и вечный мир от детей на внучат. Быть нам везде заодно, другу другом быть, а недругу недругом. Мне, Менглы-Гераю-царю, твоей земли и тех князей, которые на тебя смотрят, не воевать, ни моим огланам, ни князьям, ни козакам. Если же без нашего ведома твоих людей повоюют, и придут к нам, то нам их казнить, и взятое отдать, и головы людские без окупа выдать» [975].
Однако скоро у Менглы-Герая возникли серьезные осложнения, в конечном счете коренным образом изменившие обстановку в Крыму.
Еще осенью 1473 года умер Мамак, совмещавший должности бекларыбека, ширинского бия и каффинского тудуна, и являвшийся вторым лицом в государстве. Его сменил брат, Эминек. В конце 1474 или в самом начале 1475 г. Менглы-Герай получил от генуэзцев, чьи отношения с новым тудуном очевидно не сложились, сведения о том, то Эминек будто бы поддерживал тайные сношения с Мехмедом II Фатихом. Хан сместил Эминека, бежавшего на Таманский полуостров, и в январе явился в Каффу с намерением назначить ширинским бием и тудуном эминекова племянника Карач-Мирзу. Однако на должность тудуна имелся и третий претендент – сын покойного Мамака Сеидак (Шейдак). По каким-то причинам он не пользовался поддержкой остальных ширинов, но его мать за 7 тысяч дукатов подкупила генуэзские власти.
Когда Менглы-Герай вошел в Каффу, один из советников консула некий Оберто Скварчиафико пригрозил, что если он не назначит тудуном Сеидака, генуэзцы выпустят из заточения в Солдайе Нур-Девлета с братьями. Менглы-Герай принял условия генуэзцев, что вызвало мятеж ширинов, которые вместе с другими беями в марте 1475 г. низложили Менглы-Герая и провозгласили ханом его брата Хайдара, бекларыбеком при котором стал Эминек. Менглы бежал в Каффу. Новое крымское правительство отказалось от курса Менглы-Герая на союз с Москвой, прибывшее в мае посольство Андрея Старкова было ограблено. Тем временем Мехмед II решил воспользоваться призывом Эминека совершить поход на генуэзские колонии в Крыму. При этом османский султан руководствовался не столько интересами крымского бекларыбека (укрывшийся в Каффе Менглы-Герай для османов существенной угрозы не представлял), сколько стремлением окончательно покончить с итальянской торговлей в на Черном море, приносившей доходы (пусть после 1453 г. и ограниченные) враждебным ему Генуе и Венеции.
Непосредственным мотивом Мехмеда Фатиха, по мнению А.П. Григорьева была необходимость в скорейший срок подорвать экономические возможности Молдовы, от господаря которой Стефана III в январе 1475 г. турки потерпели чувствительное поражение вблизи Васлуя:
«Перед турецким правительством встала задача в кратчайшие сроки покончить с Молдавией, чтобы исключить возможность объединения европейских государств для ее спасения. Для этого решено было лишить Молдавию ее главных торговых артерий, т. е. в первую очередь разорвать ее экономические связи с генуэзскими колониями на Черном море. Планируемый захват Кафы, Мангупа, подчинение Крымского ханства представляли собой также средства для политического давления на Польшу и Венгрию» [976].
В последний день мая 1475 г. под Каффой появилась огромная, в полтысячи судов, эскадра во главе с великим визирем Гедык-Ахмед-пашой. Одновременно к Каффе подошел Эминек. Наконец, в самом городе начались волнения греческого и армянского населения, так что, несмотря на казавшиеся неприступными укрепления, столица генуэзских владений в Крыму пала на пятый день осады [977]. Из числа сдавшихся генуэзцев 300 человек были казнены, остальные вывезены в Стамбул, город перешел в прямое подчинение султана. Менглы-Герая, находившийся в городе, сначала признал себя другом и союзником султана, но затем, после середины июля, сумел ускользнуть из Каффы и бежал в Мангуп, где был захвачен османами в декабре 1575 г. вместе с прочими уцелевшими защитниками феодоритской столицы. На этот раз в качестве пленника свергнутый хан был увезен в Стамбул. По итогам войны июня-декабря 1475 г. генуэзские колонии в Крыму перестали существовать, на ханский престол в Кырк-Ёре вместо Хайдара был вновь возведен Нур-Девлет, при котором Эминек занял место бекларыбека.
Воцарение османского ставленника вызвало сопротивление части крымской знати, во главе которой встал брат Эминека Хаджике, вернувшийся в конце 1475 г. из молдавского плена. Весной 1476 г. Хаджике при поддержке вождя баарынов Абдуллы провозгласил ханом некоего Джанибека (по некоторым сведениям – племянника Ахмата), на тот момент собственных владений не имевшего и, по сведениям московской дипломатической переписки, бывшего «козаком» [978]. Джанибек еще раньше имел какие-то интересы в Крыму, по крайней мере, осенью 1474 г. Менглы-Герай просил Ивана III, чтобы тот «звал» Джанибека из Большой Орды к себе «для дела» крымского хана (возможно, московский князь собирался предоставить Джанибеку убежище и владения в обмен на отказ от притязаний на крымский трон). Первое нападение Джанибека и Хаджике на Крым оказалось безуспешным, и они бежали к Ахмату.
Между тем, в 1475 г. в Хаджитархане умер ахматов брат Махмуд [979], а его сын и преемник Касым проявил себя по отношению к дяде недружественно. Как пишет Контарини, «Касим считал, что он сам должен бьггь главным ханом, так как таковым был его отец, раньше правивший Ордой, и потому между ними шла большая война» [980]. Кроме того, Касым принял у себя племянников погибшего Шейх-Хайдара, сыновей Шахбудаг-Султана Мухаммеда Шахбахта (известного более как Мухаммед Шейбани) и Махмуд-Султана. Ахмат вместе с Сеид-Ибрагимом выступил выступил в поход на Хаджитархан. Касым вынужден был признать старшинство дяди, хотя сыновьям Шахбудаг-Султана и их воспитателю Карачин-Баатыру позволили покинуть город со свитой в 40 человек (по другой версии, менее правдоподобной, царевичи прорвались из Хаджитархана с боем, в котором погибли сын и брат Сеид-Ибрахима) [981]. После этого бывший бекларыбек Махмуда мангыт Тимур-бий вернулся к Ахмату [982].
Примечания
973. Григорьев А.П. Время написания "Ярлыка" Ахмата. – С. 60.
974. Так излагает события Никоновская летопись. Согласно Софийской летописи Тревизано был задержан в Рязани, когда втайне от московских властей попытался добраться до Большой Орды. Последнюю версию М.С. Соловьев считает более правдоподобной (Соловьев М.С. Сочинения. Кн. III. – С.355-356, прим.220).
975. Соловьев М.С. Сочинения. Книга III. – С.81.
976. Григорьев А.П. Время написания "Ярлыка" Ахмата. – С. 66.
977. Высланные из Каффы генуэзцы через месяц писали родным: «На пятый день Каффа сдалась, потому что греки и армяне, жители этого города, восстали против латинян, которых было очень мало по сравнению с ними, и сказали, что они хотят сдаться… а противном случае перережут на куски всех латинян, которые находятся в городе Каффе. Вследствие этого латиняне, не будучи в состоянии противиться такому множеству местных жителей, сдались» (Зевакин B. C., Пенчко Н. А. Из истории социальных отношений в генуэзских колониях Северного Причерноморья в ХV веке // // Исторические записки: Т. 17, 1940. – С. 27).
978. В письме Ивана III Джанибеку значится: «Я и прежде твоего добра смотрел, когда ты еще был козаком, ты и тогда ко мне также приказывал, что если конь твой будет потен, то мне бы тебе в своей земле опочив дать» (Соловьев М.С. Сочинения. Кн. III. – М.: 1989 – Сс.82-83).
979. В наказе московским послам от марта 1475 г. он еще упоминается как живой, а в 1476 Хаджитарханом уже правил Касым (Трепавлов В.В. Степные империи Евразии… – Сс.295-296 ).
980. Барбаро и Контарини о России… – С.221.
981. Некоторые данные к истории казахов XV-XVI вв. // Известия АН Казахской ССР. Серия истории, археологии и этнографии. № 3. – Алма-Ата, 1956. – Сс.108-109. Бежавший из Хаджитархана Мухаммед Шейбани вскоре овладел средней Сырдарьей вокруг города Туркестана. Дату 1476 г. для этих событий предлагает В.Трепавлов на основании наказа московским послам, упоминающего Махмуда под 1475 г. Впрочем, он допускает, что Касым мог стать соправителем отца, и в таком случае описанные события происходили раньше (Трепавлов В.В. Степные империи Евразии… – С.298, прим.21).
982. Трепавлов В.В. Степные империи Евразии… – С.297-298.