Усобицы 1438 – 1443 годов.
Образование Крымского ханства
Талах Виктор
Примерно двадцатилетие от гибели Едигея до ухода Улуг-Мехмеда в Белев было временем дальнейшего упадка торговли, городской жизни и денежного обращения. От прежней безопасности караванных путей не осталось и воспоминаний: Жильбер де Ланнуа, хоть и был посланником к хану, оказался дважды ограблен по пути из Аккермана в Солхат. Кастильский путешественник Перо Тафур, побывавший в Каффе во второй половине 1430-х годов, сообщает, что не смог покинуть Крым, так как ему «посоветовали этого не делать, потому что дорога не безопасна из-за людей, которые шатаются по дорогам, не повинуясь своим господам» [914].
Сообщения Тафура о не повинующихся своим господам людях отразили распространение на территории распадающегося Джучиева улуса нового социального явления – казачества.
Само слово «казак», по всей видимости, происходит от тюркского глагола казмак, «отбиваться от группы, скитаться, бродить» (однокоренными являются татарские глагол казыну, «отставать», и существительное казгак, «лошадь, отбивающаяся от табуна») [915]. Уже в словаре Махмуда Кашгари 1074 г. имеется производное выражение с корнем каз-: казитган эр, «человек, который никому не подчиняется». В словаре половецкого языка «Codex Cumanicus» (1303 г.) выражение ghasal cosac употребляется в значении «страж» (“guayta i.e. excubiae, vigil”) [916], что связано с указанным выше значением, так как у тюркских кочевых народов сторожевую службу несли бессемейные и «бездомовые» воины.
Как обозначение определенной категории населения Великого Края термин «казаки» появляется в начале XIV в. в значении «люди, промышляющие грабежом и разбоем». Именно такой смысл оно имеет в пометке к «Сугдейскому синаксарю», где под 17 мая 1308 г. значится: «В тот же день скончался раб Божий Альмальчу, сын Самака, увы, молодой человек, заколотый казаками (καζακον)» [917].
Позднее, в условиях распада ордынской государственности и появления в Степи значительных групп людей, которые не признавали власти ни одного из калейдоскопически сменяющихся и враждующих между собой ханов, именно их стал обозначать термин «казак». Например, Ян Длугош, описывая татарское войско, вторгшееся в 1469 г. на Волынь, указывает, что оно состояло из «множества татар, собранных из беглецов, грабителей и изгоев, которых они на своём языке называют козаками» [918]. В указанном значении это слово появляется в источниках при описании событий начала 1440-х годов, но при этом применительно к разным географическим районам с разным этническим населением (Восточный Дешт, Юго-Восточная Русь, Северный Кавказ), и без каких-либо особых пояснений, то есть, как если бы речь шла о явлении достаточно укоренившемся и распространённом. Так, Абд-ар-Разак ас-Самарканди под 1440 г. сообщает: «Временами некоторые из войска узбекского, сделавшись казаками, приходили в Мазандеран и, устроив везде грабеж, опять уходили», и далее, при описании событий 1447/1448 г.:
«Счастливым хаканом (Шахрухом) было дано высочайшее повеление, чтобы ежегодно несколько эмиров-темников зимовали в Джурджанской области и наблюдали за действиями войска дешт-и-кипчакского и казаков узбекских…» [919].
Согласно русским летописям зимой 1443/1444 г. против Мустафы-оглана под Переяславль-Рязанский среди прочих пришли «казаки рязанскія на ртахъ съ сулицами и съ рогатинами и съ саблями з другія стороны» [920], а весной 1445 года
«царь Махметъ и сынъ его Мамутякъ послали въ Черкасы по люди, и прииде къ нимъ две тысячи казаковъ, и шедше, взяша Лухъ безъ слова царева, и приведоша полону много и богатьства» [921].
Из городов, чеканивших монету, в правление Улуг-Мехмеда известны только периферийные Булгар (собственно, Казань ад-Джедид) и Хаджитархан, да, эпизодически, Сарай. Зато монеты чеканятся в нескольких кочевых ставках: Иль Уй-Муаззам, Орда-Базар, Джедыбек-Базар. Вес самого дирхема за время правления Улуг-Мехмеда падает на одну пятую, с 0,78 до 0,63г.
В правление Улуг-Мехмеда в источниках (в частности, в русских летописях) появляется и новое наименование его государства. В условиях, когда в Джучиевом улусе появилось одновременно несколько ханов со своими ставками-ордами, одна из них определялась как главная, та, из которой московский князь получал ярлык и в которую давал «выход». Эта орда стала обозначаться как Большая Орда (Улуг Орда); тюркским аналогом этого обозначения является также термин «Тахт-Иль», «Престольное Владение».
С уходом Улуг-Мехмеда в Среднее Поволжье собственно Дешт-и-Кыпчак западнее Волги оказался разделенным между Кучук-Мехмедом, которому принадлежали земли между Волгой и Северским Донцом (его земли с этого времени становятся Тахт-Илем, «Престольным Владением»), и Сеид-Ахматом, правившим степью между Донцом и Днестром.
Осенью 1440 г. в орде Кучук-Мехмеда произошли крупные политические потрясения. По неизвестным причинам произошёл конфликт между ханом и его бекларыбеком, в результате которого «хан Махмет Большия Орды убил большаго своего князя ординского», при этом
«много татар тогда избиено бысть во Орде. Не точию же тамо, но и во иных ордех мятеж бысть, и размирие много, и междоусобные брани и рати» [922].
Никоновский свод называет погибшего бекларыбека Мансуром, однако В. Трепавлов обоснованно считает, что он перепутан с братом, Новрусом [923]. Подробности происшедшего неизвестны, но после гибели Новруса правивший мангытами-ногаями (называемой Мансурульской ордой) его племянник, сын Мансура Тимур-бий, вместо Кучук-Мехмеда стал признавать ханом заяицкого Абулхаира, вследствие чего от Великого Края на некоторое время обособились земли между Волгой и Яиком.
Крымом вплоть до весны 1441 г. владел Сеид-Ахмат, во всяком случае, в марте 1441 года, согласно генуэзским документам, каффинцы слали дары «императору» Сеид-Ахмату и его бекларыбеку главе конгыратов Хайдару [924]. Однако приблизительно в апреле 1441 г. Хайдар скончался, его иль, лишившийся главы, распался. Сильнейшими в крымском юрте оказались ширины и баарыны, враждебные конгыратскому ставленнику Сеид-Ахмату. Их беи и старейшины обратились к великому князю Литовскому Казимиру Ягеллончику с просьбой посадить на крымский престол проживавшего в Лиде под Гродно чингисида Хаджи-Герая. Как сообщает «Летопись Быховца»,
«прыедут князи, и уланы, и вси мурзы шириновские и бахрановские, и од всейи Орды Перекопскайя до великого князя Казимира, просячи и чолом бьючи, абы им цара дал на царство Ач-Гирейя, которыи приехал был з Орды до Литвы йесче за великого князя Жигимонта…» [925].
Сведения источников о происхождении, детстве Хаджи-Герая и обстоятельствах его прихода к власти крайне противоречивы. Джаннаби и Мунаджим-баши называют его сыном Кучук-Мехмеда, Ризван-паша – сыном Улуг-Мехмеда, «Краткая история крымских ханов» – сыном Таш-Тэмура. Впрочем, все эти поздние генеалогии крайне сомнительны, ранний и безупречный с точки зрения достоверности источник, «Прибавления» к «Сборнику летописей» Рашидэддина, указывает, что Хаджи-Герай был сыном Гиясэддина, внуком Таш-Тэмура [926]. Неопровержимо сведения «Прибавления» подтверждают легенды монет Хаджи-Герая и надпись из Чуфут-Кале [927]. По сведениям литовских авторов Хаджи-Герай родился в Литве, в Тракае, где и по другим данным проживали в изгнании Таш-Тэмур и его потомство [928].
Дюрбе (мавзолей) Хаджи-Герая, 1501. Бахчисарай.
В Крыму семья Хаджи-Герая появилась, по всей вероятности, вместе с его дядей, Девлет-Берды, во время первого правления того на полуострове, в 1421 – 1422 гг. Согласно поздней «Краткой истории крымских ханов» (источника с нарушенной хронологией изложения событий) двоюродные братья отца Хаджи-Герая и его дядя Али-бей были убиты конгыратами по приказу Сеид-Ахмата, очевидно, после захвата тем Крыма в 1433 г. Хаджи-Герай, на жизнь которого Сеид-Ахмат также покушался, бежал (по некоторым сведениям, вместе с еще одним спасшимся сыном Гиясэддина, Джан-Герай-огланом (Джанаем) по направлению к Хаджитархану. По дороге он был ограблен и вынужден скрываться «около шести лет» у племени кереит, не называя себя и выполняя работу слуги, пока о нем не узнал глава Ширинов Тэгэне и не забрал в Крым, чтобы посадить на престол [929].
«Один разумный человек из подданных Гыясэддина, отца Хаджи-Герая, знавший о Хаджи-Герае, известил Тэгенэ-мурзу. Тэгэнэ-мурза тотчас же отправил упомянутого человека с подводой к Хаджи-Гераю. Хаджи-Герай немедленно по прибытии вошел в общество Тэгенэ-мурзы. Все мурзы, присягнув ему, сделали его ханом» [930].
Можно предположить, что действительности соответствуют сведения о пребывании Хаджи-Герая у кереитов, из которых происходил его аталык (наставник) Девлет-Гельды-суфи [931], хотя навряд ли он скрывался там инкогнито в качестве слуги целых шесть лет. В таких случаях, как, например, в истории с Лжедмитрием I, неизбежно возникают подозрения в самозванчестве, однако в ханском происхождении Хаджи-Герая никто никогда не сомневался. По всей видимости, предание о службе Хаджи-Герая у Девлет-Гельды является просто переосмыслением факта аталычества последнего.
В 1441 г. Казимир вызвал Хаджи-Герая в Киев, где тот встретился с крымскими посланцами, а затем в сопровождении одного из первейших литовских панов, маршалка земского Радивила Остиковича и литовского отряда, отправился с ними в Крым. Вероятно, тогда Хаджи-Герай выдал Казимиру ярлык, подтверждавший (а возможно и расширявший) права Литвы на поднепровские и причерноморские земли, ранее признанные Токтамышем [932]. В документах, датированных маем 1441 г. генуэзцы уже упоминают «императора Аджикарея» («imperator Agicarei») [933], в Кырк-Ёре от его имени в 845 году хиджры (май 1441 – май 1442 г.) чеканится монета [934].
Однако сразу закрепиться в Крымском юрте Хаджи-Гераю не удалось. По крайней мере, под 847 г.х. (май 1443 – апрель 1444 гг.) ал-Айни сообщает, что «государем Крыма и Дешта был Мухаммед-хан» [935], то есть, несомненно, Кучук-Мехмед. При каких именно обстоятельствах он вернул себе Крым неясно. Впрочем, в том же 847 г. х. Хаджи-Герай возобновляет чекан своих монет в Кырк-Ёре; вероятно, что и указанный М. Стрыйковским в качестве даты его воцарения 1443 г. относится к третьему появлению Хаджи-Герая на полуострове (обстоятельства которого были смешаны с обстоятельствами второго). Как и почему Кучук-Мехмед окончательно потерял Крым, тоже неизвестно. Источники ничего не говорят о его столкновении с Хаджи-Гераем, зато сообщают о победе последнего над Сеид-Ахматом.
Можно предположить, что примерно летом или осенью 1443 г. Кучук-Мехмед потерпел неудачу в борьбе с Сеид-Ахматом и вынужден был оставить западную часть своих владений, в том числе Крымский полуостров, но пока соперники воевали где-то в Подонье или Поволжье, им овладел Хаджи-Герай. Сеид-Ахмат вернулся было на запад, но в произошедшем сражении «Хаджи-Герай-хан одолел, а Сеид-Ахмат-хан, будучи побежден, бежал к Волге» [936]. После этого Хаджи-Герай окончательно водворился в Крыму в качестве самостоятельного правителя, а Крым обособился от остального Джучиева улуса.
Примечания
914. Цит. по: Сафаргалиев М.Г. Ук. соч. – С.238.
915. Версии, связывающие это слово с этнонимами «касоги» (П. Симоновский) или «хазары» (Г. Грабянка), равно как со славянским «коза» (П. Пясецький), тюркским «қаз», «гусь», или монгольскими «ко» – «броня, защита» и «зах» – «граница», представляются малообоснованными.
916. Codex Cumanicus // Bibliothecae ad templum divi Marci Venetiarum.– Budapestini: 1880. – P. 118.
917. Антонин, архиепископ. Заметки XII – XV веков, относящиеся к Крымскому городу Сугдее (Судаку), приписанные на греческом Синаксаре // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. 5. – Одесса: 1863. – С. 613.
918. Joannis Dlugosii annales seu cronicae incliti Regni Poloniae. Liber duodecimus. 1462-1480. – Cracoviae, 2005. – P. 243-244 («frequens Tatarorum exercitus ex fugitivis, predonibus et exulibus, quos sua lingua Kozakos appellant»).
919. Сборник материалов… – С. 199.
920. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ двѣнадцатый. – С.62.
921. Полное собрание русских летописей. Том 23. Ермолинская летопись / Под ред. Ф. И. Покровского. – С.151
922. Татищев В.Н.… Том пятый. – С.248; ср.: Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ двѣнадцатый. – С.30.
923. Трепавлов В.В. Степные империи Евразии… – С. 292.
924. Notes et extraits pour servir à l'histoire des croisades au XVe siècle / pub. par N. Iorga. T. I. – Paris: 1899. – Pp. 35-36.
925. Полное собрание русских летописей. Т.17. Западнорусские летописи / под ред. С. Л. Пташицкого и А. А. Шахматова. – СПб,1907. – Стб. 543.
926. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, том II. – С. 61. Эти сведения подтверждаются материалами нумизматики (Сафаргалиев М.Г. Ук. соч. – С.238).
927. Акчокраклы О. Новое из истории Чуфут-Кале // Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии: 1928, №11 (59). – С. 166; Ретовский О. К нумизматике Гиреев // Известия Таврической ученой архивной комиссии: № 18, 1893. – С. 76
928. Narbutt T. Dzieje narodu litewskiego. T. VI. – Wilno, 1841. – P. 500; Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян. – М.: 1994. – С. 64
929. Смирнов В. Д. Крымское ханство в XIII- XV вв. – Сс. 168-171; Трепавлов В.В. Степные империи Евразии… – С.281.
930. Там же. – Сс.170-171.
931. Один из поздних источников сообщает, что «Хаджи-Герай султан, когда еще был молодым, убежал, и вынужден был служить у Джагир-бея» (Сафаргалиев М. Г. Ук. соч. – С.240).
932. Грушевський М. Історія України-Руси. Том IV. – Сс.86-87.
933. Ibidem. – P.36.
934. Сафаргалиев М.Г. Ук. соч. – Сс.261 – 262.
935. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.534.
936. Смирнов В. Д. Крымское ханство в XIII- XV вв. – С.171.