7.07.1897 р. До Олександри Рудченко
| 7 июля 1897 г., Полтава |
Дорогая Шурочка!
Ты себе представить не можешь, как было приятно ехать до Разъезда: чудный ароматический воздух поля, плавающая над нами луна, нежащая прохлада ночи и другие прелести… Недурно было и в вагоне. Я все время стоял в коридорчике вагона 2-го класса у открытого окна и наслаждался убегающими предметами. Чисто фантастическая картина была, когда мы въехали в лес, – сквозь чащу бегущая луна постоянно мелькала сребристым светом… Затем даже переезд от вокзала был приятен, но когда я вступил в обиталище, то такой пахнуло на меня печкой, что сразу пот прошиб и пропало всякое расположение духа. Посмотрел на термометр, в кабинете 23, а в зале 24°. Ну можно ли жить при такой температуре? Как я позавидовал вам, наслаждающимся благорастворением воздухов и не испытывающим жары! И сегодня не легче: несмотря на то, что я был в одном белье, тем не менее пот не давал дышать, а спал после обеда самым пакостным образом. Теперь ровно 12 часов ночи; окно открыто, и я только что могу дышать. А что же будет, когда закрою окно и уляжусь спать?
Купил сегодня 50 шт[ук] абрикос. Аннушка говорила, что это уже последние для варенья и нужно спешить. Поэтому я и поспешил. Катерина успела их наколоть и обдала раз горячим сиропом.
Заходил к Сакину. Есть у него и холст, и бумажные ткани: бязь, мадеполам и еще какая-то другая, название которой я упомнил. Холст, кажется, лучше прошлогоднего, но дороже: 70 к[опеек]. Завтра, идя на службу, зайду к Печужкину, посмотрю, какой у него простынный холст. А для рубах 50-копеечный парус будет хорош и у Сакина. Штучка 25 арш[ин], следовательно, будет стоить 12 р[ублей] 50 копеек на 6 рубах. Бумажная ткань по 11 к[опеек] аршин. Приезжай, посмотришь и выберешь. Я только находил бы, что лучше всего ехать тебе вечером, – не жарко и приятно; а то, пожалуй, приедешь с головной болью от жары. Впрочем, если страшно ехать ночью, то лучше днем. Витюшу не советовал бы брать. Впрочем, как знаешь. Я купил ему 100 рассказов из жизни животных. Нужно только отдать переплесть.
Писем ниоткуда нет: ни от Вани, ни от Горленко, ни из Гадяча. Не могу понять, почему из Гадяча нет.
Обнимаю вас крепко, сердечно. Будьте здоровы и счастливы. Пожалейте хотя чуточку вашего изнывающего от жары
А. Рудченка.
18 июля.
Сейчас заходил к Печугину. Холста не смотрел, так как его нужно было искать, а мне ожидать некогда. Но лавочник сказал, что меня помнит и что такой холст, какой я покупал в прошлом году, есть. Следовательно, выбор может быть произведен: посмотрим у Печугина, а затем – у Сакина. Еще раз обнимаю вас сердечно. Жду.
А. Рудченко.
Примітки
Друкується вперше за автографом (Полтавський літературно-меморіальний музей Панаса Мирного, № 4-л).
Сакін, Печугін – полтавські крамарі.
Подається за виданням: Панас Мирний (П. Я. Рудченко) Зібрання творів у 7 томах. – К.: Наукова думка, 1971 р., т. 7, с. 422 – 423.