Первые годы правления (1313 – 1323)

Талах Виктор

В отношении иранских Ильханидов, с которыми Улуг Улус с лета 1312 г. находился в состоянии войны, Узбек в связи с воцарением отправил ярлык, в котором традиционно требовал вернуть «всё, что является нашим по ярлыку Мункэ-каана», но так как это послание было, как обычно, проигнорировано, уже в следующем, 1314 году, заключил мир с ильханом [364]. Последний был заинтересован в этом мире, так как в 1312/13 годах набег на Хорасан совершили чагатаи во главе с Мансур-огланом и Кебек-огланом. Ильхан Ульджайту ответил походом в Мавераннахр и Тохаристан, но в 1314 и 1315 годах чагатаи вновь вторгались в Хорасан, и приостановили наступление только ввиду вторжения в Прииссыккулье имперского войско Юань.

Осенью 1315 г. мир между Джучидами и ильханом вновь оказался под угрозой. Некий Баба-огул, из числа джучидских царевичей – противников Узбека, в сентябре того года перебежал на службу к ильхану Ульджайту Мухаммеду Худабенде, и, получив отряд в 1500 всадников, вторгся в Хорезм. Часть хорезмийских войск изменила наместнику Кутлуг-Тимуру, Баба-огул разграбил богатую область. Против него выступил правитель Ходжента чагатаид Ясавур [365], который отбил у Баба-огула добычу и пленных, но тот укрылся в Мерве, а затем прибыл ко двору ильхана. Разъяренный Узбек написал ильхану:

«Если Баба-огул своевольно совершил эту дерзость и разорил Хорезм, то пришлите его к нам, если же он приходил с вашего согласия и по вашему совету, то пусть в этом году никто из вас не смеет отправиться на зимовку в Арран, потому что мы отправляемся в ту сторону с войском, которое по численности равняется песку пустыни» [366].

Ильхан, не желавший войны с Узбеком, приказал казнить Баба-огула в присутствии ордынского посла Ак-Буги. Ясавур в награду за разгром Баба-огула получил во владение богатую область Бадгис в северном Хорасане [367].

Футляр для отрывков из Корана из Симферопольского клада. Первая половина XIV в. Москва, ГИМ.

В первой половине 1316 г. произошёл очередной обмен посольствами между Великим Краем и мамлюкским султаном Египта ан-Насир Мухаммедом. На этот раз кроме обычных приветствий и подарков прибывший из Каира посол Алаэддин Айдогды ал-Хорезми привёз предложение султана породниться с домом Джучи: тридцатиоднолетний египетский правитель желал взять в жёны родственницу Узбека. По всей видимости, за брачным предложением стояло желание мамлюков иметь союзника в борьбе против Ильханидов. Однако в то время Улуг Улус не имел намерения нарушать мир с правителями Ирана, потому сначала ордынские сановники просто отказали свату под тем предлогом, что, мол «такого требования еще никогда не было со времени появления Чингисхана до настоящего времени, и с какой стати должна отправляться царская дочь из дома Чингисханова в земли Египетские, да переехать через семь морей» [368], а затем выставили непомерные требования насчет свадебного выкупа, пожелав в качестве калыма 1 миллион динаров золота, тысячу коней и тысячу полных комплектов военного снаряжения, а также выставили другие невыполнимые условия [369]. Сватовство на некоторое время заглохло.

Между тем, Узбек попытался активнее вмешиваться в дела Северо-Восточной Руси и, отпустив домой великого князя Михаила Тверского, одновременно вызвал в Орду Юрия Даниловича Московского, который еще при Токте домогался великого Владимирского княжения. Поводом к вызову стал спор между Юрием и Михаилом из-за княжения в Великом Новгороде [370], однако, как показали дальнейшие события, Узбек вынашивал в отношении московского князя далеко идущие замыслы.

В декабре 1316 г. умер ильхан Ульджайту-хан. Его наследнику Абу-Саиду было всего 11 лет, и он находился под сильным влиянием свого воспитателя, эмира Хорасана Севинджа ибн Шиши. В связи с этим всесильный эмир улуса при Ульджайту, глава племени солдуз Чопан, находившийся в неприязненных отношениях с Севинджем, прислал посольство к Узбеку, предложив ему занять трон Ильханидов. Узбек, однако по здравом размышлении отказался ввязываться в авантюру. Решающую роль будто бы сыграл совет всё того же рассудительного Кутлуг-Тимура, сказавшего хану:

«Когда он пойдет в Хорасан, то Северное государство уйдет из рук его, и им овладеет другой. Часто трудно будет управиться с другим государством, и пропадут оба» [371].

В мае 1317 г. Абу-Сеид был провозглашен новым правителем Ирана. Подозрения Чопана не оправдались: Севиндж и его подопечный оставили за ним прежние звания и владения.

И сам совет Кутлуг-Тимура, и, главное, то, что хан ему последовал, ясно показывают, что и на четвертом году правления Узбек не очень уверенно чувствовал себя на ордынском престоле.

Для упрочения собственного положения Узбек не брезговал искать опору среди некочевых, и даже христианских вассалов. Весной 1317 г. двухлетнее пребывание в Орде Юрия Даниловича увенчалось неслыханной ханской милостью: Узбек выдал за московского князя свою сестру Кунчек (Кончаку), больше того, согласился на её крещение по православному обряду (ордынская царевна получила имя Агафьи); праправнучка Бату сочеталась браком с внуком Александра Невского.

Среди свадебных подарков Узбека находилась, между прочим, великолепная золотая шапка, ставшая позже государственным венцом московских великих князей и царей, и получившая название «шапки Мономаха». Сочиненная по её поводу в Москве легенда, что она, мол, была дана византийским императором Константином Мономахом в приданое за дочерью, выданной за русского князя, содержала в себе зерно правды – это действительно был свадебный дар великого властелина породнившемуся с ним русскому владетелю, только не ромейского Мономаха, а ордынского Узбека. Однако главным подарком новому ханскому зятю стал долгожданный ярлык на великое Владимирское княжение.

Правда, у Михаила Тверского великокняжеское достоинство тоже не забрали: Узбек остался верен древнему имперскому принципу «разделяй и властвуй». В сопровождении двух туменов (20 тысяч) ордынцев во главе с нойонами Кавгадыем и Эльчидаем новоиспечённый Юрий-гурген (ханский зять) отправился на Русь. Михаил вместе с союзниками встретил московского князя на переправе через Волгу у Костромы. После долгого стояния и переговоров, Юрий согласился не вступать во Владимир, но в октябре 1317 г. вместе с Кавгадыем вторгся в наследственные тверские владения Михаила. Надежды москвичей на победу не оправдались: татарско-московское войско 22 декабря 1317 г. потерпело поражение у села Бортенева, Юрий бежал в Новгород, в плен к Михаилу попали его брат Борис и княгиня Агафья-Кончака, Кавгадый тоже вынужден был заключить с Михаилом Ярославичем мир, оправдываясь, что де «приходили есмя на тебя со князем Юрьем бес повеления ханова». Во время нахождения в Твери при невыясненных обстоятельствах умерла ханская сестра Агафья-Кончака. Овдовевший Юрий обвинил Михаила в отравлении жены и отправился в Орду с жалобой.

«Князь Михайло тверскiй, – доносил он хану, – по городомъ собралъ многи дани и хощеть бѣжати въ немцы, а къ тебѣ идти не хощеть и твоей власти не повинуется» [372].

В конечном счете, в августе 1318 г. великий князь Михаил Ярославич был вызван к Узбеку на суд. По словам русского летописца,

«асче вси правость Михаилову видеша», желание хана примерно наказать строптивого вассала и отомстить за смерть сестры, взяло верх, потому назначенные для суда ордынские князья, числом семь, «вси помогаху по Юрьѣ и многи вины възладываху на Михаила. Аще что и отвѣщеваше Михаилъ, мимо пущаху словеса его. А которыа словеса и праведны суть, но они всѣ ихъ презираху» [373].

Правда, первый смертный приговор Узбек всё-таки отказался утвердить, и назначил второй суд. Узбек будто бы сказал при этом главному обвинителю Кавгадыю:

«Яко же хощете творите, точiю праведно судите моимъ судомъ, нашь бо судъ царськiй праведенъ подобает быти, тѣмъ же судите праведно, и судивше, мнѣ скажите» [374].

Впрочем, повторное рассмотрение дела имело тот же результат, и после многочисленных унижений и поношений 22 ноября 1318 г. великий князь Михаил Ярославич был убит в Дедякове (Дзауджикау) на северном Кавказе [375]. Возвратившийся в начале 1319 г. из Орды Юрий Данилович вновь занял Владимирский великокняжеский стол [376].

Между тем, в государстве Ильханидов в январе 1318 г. умер ханский аталык Севиндж ибн Шиши, и эмир Чопан вновь оказался полновластным хозяином державы (в дополнение к имевшимся он получил звание хранитель ал-тамги, большой красной ханской печати). Чопан был нелюбим многими эмирами, особенно в Хорасане, и те еще в 1317 г. вступили в тайные сношения с Ясавуром [377]. Заручившись поддержкой подростка-ильхана Абу-Саида, Чопан вызвал 40 враждебных эмиров и нойонов в ханскую ставку, где все они были убиты. Кроме того были казнены многие другие видне деятели предыдущих правлений, в том числе знаменитый везир Газан-хана и Ульджайту-хана, заказчик исторического свода «Сборник летописей» Рашидэддин Фазлуллах (он погиб вместе с сыном 18 июля 1318 г.). Это, однако, только вызвало открытый мятеж в Хорасане, которым овладел Ясавур, обратившийся за помощью к Узбеку. Дештское войско Узбека совершило набег на Муганскую степь, но при появлении Чопана с пятитысячным отрядом возвратилось восвояси. Одновременно Узбек приказал Кутлуг-Тимуру напасть на Хорасан, но из-за поздней осени и сильных дождей бекларыбек не смог пройти в восточный Иран.

Зимой 1318 – 1319 года Узбек с основным войском впрошёл через Железные ворота и вторгся в Азербайджан [378]. В авангарде шёл Гейхату, а в Дербенте с основным войском стал сам Узбек-хан. Охранявший Дербентский проход хулагидский полководец Тарамтаз оказался застигнутым врасплох и отступил. Основные силы ильханидов в это время были рассредоточены: Чопан находился в Байлекане, глава джалаиров эмир Хусейн шел с маршем к границе Мазандерана, на который напал Ясавур, а Эссен-Кутлуг не дошёл до Аррана. Навстречу Узбеку с небольшим отрядом, около 2 тысяч человек, выступил только Абу-Сеид, который расположился на Куре. Дальнейшие события известны в изложении Хафиза-и-Абру: юный ильхан

«отдал приказание всем разбить палатки на берегу реки по прямой линии в длину, чтобы в глазах неприятеля показаться многочисленными. Неприятельское войско, в громаднейшем количестве и полном многолюдстве расположилось на той стороне реки и всё, что было на том берегу реки, подверглось ограблению и разорению. В это время эмир Чопан, узнав, что войско Узбека расположилось напротив султана, с крайней поспешностью, оставив мысль о Хорасане, двинулся к берегу реки и с двумя туманами всадников, словно сверкающая молния и стремительный поток, прибыл к берегу реки Куры с тем намерением, чтобы, по прибытии тотчас же переправиться через реку» [379].

Чопан будто бы подослал к Узбеку двух лазутчиков, рассказавших джучидским командующим ложные сведения о численности и расположении подошедшего войска:

«Двух монголов, схваченных из армии миродержца, привели к Узбек-хану, который лично стал допрашивать их о положении эмира Чопана. Они ответили:

“Чопан с десятью туманами войска для засады через Карчага зашел к вам в тыл”.

Узбек-хан по-монгольски сказал Кутлуг-Тимуру и Иса-гургену:

“Тот человек, которого мы ищем, у нас в тылу, куда же нам направиться?”» [380].

Эти сведения будто бы вызвали в дештском войске панику:

«Не видя возможности остаться на месте, они ушли обратно к Дербенту. Эмир Чопан, переправившись через реку, двинулся по пятам беглецов, многих перебил, а некоторых, взяв в плен, доставил к государю. Одним словом, войско Узбека потерпело полнейшее поражение, а эмир Чопан, победоносно и торжествуя, вернулся в орду султана Абу-Саида» [381].

Хулагидские войска преследовали противника до Дербентского прохода и даже вошли в Дагестан, но вскоре вернулись в Карабах [382]. События на Куре обнаружили военную слабость Узбек-хана: он оказался не в состоянии заставить своё численно превосходящее войско вступить в бой с противником. Придворный панегирист ильхана Шихабэддин Фазлуллах ехидно писал:

«Узбек-хан с этим отринутым войском вернулся разбитый, как сердце влюблённого в день разлуки, и измятый, как кудри красавицы в ночь свидания» [383].

Однако развить успех Чопан не смог, так как в Малой Азии поднял мятеж его собственный сын Дамир-Таш (Тимур-Таш), одновременно на востоке войска Ясавура в апреле 1319 г. осадили Герат и стояли под ним больше месяца. Чопан обвинил наместника Грузии эмира Курмыши (Куримиши) в том, что он не пришёл своевременно на помощь ильхану и наказал палками. Оскорблённый Курмыши восстал. Поддержанный родственником ильханов кераитом Иринчином, которого Чопан в сместил с поста наместника Рума, Курмыши двинулся на ильханскую столицу Сольтание. 20 июня в ожесточённом бою на реке Зенджан-Руд близ Миане бунтовщики были разгромлены армией сторонников Чопана во главе с самим ильханом. Курмыши и Иринчин с соратниками были захвачены в плен и жестоко казнены в Сольтание [384]. Двое сыновей Курмыши явились к Узбеку и были приняты на ханскую службу в качестве тёмников [385].

В поисках союзников против Хулагидов Узбек вспомнил о матримониальных проектах египетского султана ан-Насир Мухаммеда. Когда летом 1319 г. к нему прибыл мамлюкский посол Сайфэддин Утуджи, Узбек неожиданно заявил о готовности выдать за султана свою родственницу Тулун-бию (Дулун-бию) [386]. Опешивший Утуджи будто бы попытался возражать, что, мол, «султан послал меня не по этому делу, это – дело великое; если бы султан знал, что это случится, то он снарядил бы для этого великого дела то, что следует и подобает для этого», но хан заявил: «Я пошлю её к нему от себя» [387]. Так как у египетского посла не было денег на уплату калыма и свадебный пир, Узбек приказал сарайским купцам ссудить ему для этих целей 27 тысяч динаров.

В сопровождении свиты из 400 человек, включавшей ханского фаворита шейха Алаэддина ан-Нумана (тому будто бы захотелось посетить Иерусалим) и сарайского кади Бурханэддина (он намеревался совершить хадж), в октябре 1319 г. Тулун-бия отплыла в море. Правда, ордынское брачное посольство сначала надолго задержалось в Константинополе, а затем на пять месяцев застряло на юго-западе Малой Азии, во владениях сельджукских беев Ментеше, так что Александрии достигло только в мае 1320 г. 16 мая 1320 г. в Каире был заключён брачный договор между Тулун-бией и султаном ан-Насир Мухаммедом [388]. Одновременно шли переговоры о военном союзе двух государств против Чопана. Мамлюкский правитель вроде бы дал какие-то обещания, но исполнять их не собирался, и послов к Узбеку послал малозначительных: начальника дворцовых музыкантов Токсобу аз-Захири и десятского Кутлубогу ал-Багдади [389].

В государстве Ильханидов тем временем продолжалась внутренняя борьба. В сентябре 1319 года восторжествовавший над недругами Чопан взял в жёны сестру Абу Саида Сати-бек, и полностью подчинил себе государство. Однако вскоре его положение вновь осложнилось, так как Ясавур вновь напал Мазандеран, где «учинил… убийства, пленение и грабеж» [390]. На его сторону перешли владетели Бохарза, Фараха и Исфизара. Тем временем Узбек-хан собрал 80 тысячное войско под началом эмира Исы Куркуза (Узбек был женат на его дочери Урдуче, а за Ису выдал свою дочь Иткуджук) [391] и отправил его в Азербайджан. Одновременно войска Кутлуг-Тимура и Баяна, сына Кунче, были посланы на соединение с Ясавуром в Хорасане. Однако военные приготовления затянулись, и оба войска выступили в поход только зимой 1320 – 1321 гг., так что из-за сильных снегопадов Иса-гурген с войском застрял на Кавказе. Кутлуг-Тимур, начавший испытывать трудности со снабжением, тоже остановил наступление. Между тем, Чопану удалось привлечь на свою сторону нового хана Чагатайского улуса Кебека (вступил на престол в 1318 г.). В первой половине 1321 г. в битве с объединённым войском Кебека, хулагидских царевичей, посланных Абу-Саидом, и южноафганского эмира Гиясэддина Мухаммеда Курта главный союзник Узбека в Иране Ясавур погиб [392].

Нуждаясь в помощи, в начале 1321 г. Узбек прислал в Каир новое посольство в составе Гирая, Булургая (или Юлургая) и Буграса, целью которого было «возобновление подстрекательства к нападению на Чупана и союза против него». В привезённом послами письме дештский хан писал: что «эти [потомки Хулагу] твои враги и наши враги, и мы намерены удалить этого врага из нашей среды, чтобы [все эти] земли стали одною землею» [393]. Однако объединение двух монгольских улусов в единую ближневосточную сверхдержаву как раз менее всего соответствовало интересам мамлюкского Египта. Потому султан, естественно, воздержался от помощи. Разгневанный бездействием мамлюков Узбек прекратил выдавать довольствие египетским послам, находившимся в Сарае, и разговаривал с ними настолько грубо, что они «испугались озлобления его».

Кроме того, ордынский правитель запретил египетским купцам покупать в Великом Крае рабов – по всей видимости, это был один из основных рынков, откуда к мамлюкам поступали невольники и невольницы. Он приказал даже разграбить корабль генуэзского купца Шакрана, выступавшего представителем султана, а его хозяина убить. Для того, чтобы возместить убытки, вызванные разрывом торговых отношений с Египтом, Узбек начал переговоры с конкурентами египетских купцов, генуэзцами и венецианцами, о предоставлении им права на создание фактории в Азаке [394].

Генуэзская колония Тана вскоре была создана, но с венецианцами ордынцам взаимопонимания достичь не удалось, и августе 1322 г. наместник в Крыму-Солхате Тулук-Тэмур и его полководец Кара-Булат разграбили венецианскую Солдайю под предлогом ущерба, будто бы нанесенного подданным хана в стычке с населением города [395]. Однако, всем этим Узбек ничего не достиг кроме того, что когда в декабре 1321 г. вместе с ас-Захири и ал-Багдади в Каир прибыло новое ордынское посольство, ему не дали обычных подарков, и в свою очередь не разрешили торговать и покупать рабов [396].

Больше того, ан-Насир Мухаммед через халебского наместника отправил к иранскому правителю письмо, в котором, между прочим, предупреждал, что Узбек-хан направляется в земли Абу-Саида и что «он посылал к нам об отправлении войска из Египта, которое помогло бы ему против вас, но я отказал в этом». Чопан, в свою очередь, поспешил в 1322 г. отправить послов во главе с кади Тебриза в Каир, «с изъявлением благодарности и признательности, и сообщил…, что мысли его будут с ним [султаном] и что он будет молиться за него» [397]. Дипломатические усилия джучидского государя сколотить союз против Ильханидов потерпели крах.

Наконец, возможно именно в это время Узбек получил чувствительный удар на западе: согласно некоторым источникам в начале 1320-х годов литовский князь Гедимин захватил Среднее Поднепровье с Киевом. И хотя известия «Летописи Быховца» и «Межигорской рукописи» смутны и плохо согласуются с летописными данными, чья достоверность не вызывает сомнений, возможность того, что литовцы на некоторое время изгнали из Киева татарского ставленника, не исключена [398].

События 1319 – 1322 гг. обнаружили слабость Узбека. Формальный повелитель державы, способной выставить семисоттысячное войско, на деле он оказывался бессильным против гораздо более слабых, чем он, врагов. Хан собирал огромные армии, но они уклонялись от сражений, отряжал многолюдные экспедиции, но те под всяческими предлогами топтались на месте. За всем этим с очевидностью скрывался старый конфликт между ханом и огланами-чингисидами, которые фактически саботировали воплощение честолюбивых замыслов сарайского повелителя.

В конце концов Узбек решился на крайние меры. Источники очень невнятно говорят о событиях, произошедших в Улуг Улусе где-то между 1321 и 1323 гг. В частности, в письме каффинских францисканцев генеральному капитулу ордена от 15 мая 1323 г. сообщается, что татары «постоянно находятся здесь в войне между собой с войсками и передвижными лагерями» [399]. По всей видимости к этому времени относится упразднение большинства улусов потомства сыновей Джучи [400].

Вместо упразднённых уделов Улуг Улус был поделён на четыре улуса во главе с улусбеками. В источниках в качестве таковых в разное время упоминаются уже известный Кутлуг-Тимур, еще один конгырат Нангудай, Иса-тай Кыят и Ала-тай Сиджиут. После этого в Улуг Улусе курултаи из съездов огланов, решавших важнейшие дела государства, превратились в чисто церемониальные действа с участием глав туменов [401]. Зато появился специальный орган из высших сановников – диван. Как замечает иранский историк Хайдер Рази: «В 722 году хиджры [январь 1322 – январь 1323] у него [Узбека] не осталось соперников» [402].

В аппарате управления централизованного государства к тюрко-монгольским чиновничьим должностям добавились также и мусульманские – муфтии, кадии и прочие. Ибн-Баттута указывает, что в 1334 г. в курултае наряду с членами ханской семьи и главами туменов участвуют имам Бадрэддин Ал-Кавами, главный кади Шихабэддин Эссаили, кади Хамза, шериф Ибн Абд-ал-Хамид, «и с ним множество правоведов и шейхов» [403]. Вместо монголо-китайской государственной традиции Великий Край стал всё больше ориентироваться на мусульманско-персидскую. Изменения коснулись ближайшего окружения хана: своего верного друга и наперсника Кутлуг-Тимура хан сменил на должности бекларыбека более энергичным Исой Куркузом, хотя первый сохранил Хорезмское наместничество и личное благоволение хана. Через три года, в 1324 г. Узбек вернул Кутлуг-Тимуру бекларыбекство, а в дальнейшем за его сына Харунбека была выдана ханская дочь [404].

Среди жертв ханской немилости оказался, между прочим, главный обвинитель Михаила тверского Кавгадый. История его падения показательна с точки зрения способов, какими Узбек убирал политических противников в Орде: он не стал обвинять Кавгадыя в неверности или интригах против себя, но вызвал в ханскую ставку сына погибшего Михаила молодого тверского князя Дмитрия и по его жалобе осудил ставшего неугодным вельможу за неправосудную расправу над невинным, «и слыша неправды Юрия и Кавгадыя, тотчас повелел Кавгадыя так же ругать и мучить, как тот сотворил великому князю Михаилу» [405].

Гибель Кавгадыя с неизбежностью повлекла и потерю великокняжеского стола бывшим ханским зятем Юрием Даниловичем. К тому же московский князь попался на воровстве: вместо того, чтобы отправить к хану тверскую дань в размере 2 тысяч рублей, Юрий раздал её в Новгороде местным купцам в рост, и собрал там ещё много серебра якобы для выплаты Узбеку [406]. Об этом стало известно в Сарае, и в 1322 г. великое Владимирское княжение получил сын казнённого Михаила Ярославича двадцатичетырёхлетний тверской князь Дмитрий Грозные Очи. Вызвать Юрия, находившегося в Новгороде, был отправлен ханский посол Ахмыл, который по дороге разорил Поволжье, взял и разграбил Ярославль.

В том же 1322 году Узбеку удалось привлечь на свою сторону чагатайского хана Кебека. Зимой 1322/1323 г. соединённое войско дештского полководца Чагатая и Кебека переправилось через Амударью и вторглось в Хорасан, навстречу ему вышел Чопан. Однако битва опять не состоялась: после месячного стояния друг напротив друга стороны заключили мир. В следующем 1323 году в Каире был официально заключен мир между Абу-Саидом и египетским султаном ан-Насир Мухаммедом [407]. В том же 1323 г. скончалась главная жена, бывшая мачеха и тётка Узбек-хана Келин Байалун [408].

Примечания

364. Почекаев Р.Ю. Цари ордынские. – С.296, прим. 230.

365. Ясавур был сыном Чубая, сына чагатайского хана Алгу (1261-1266), сына Байдара, младшего сына Чагатая. Ибн-Халдун приводит другую родословную: Ясавур, сын Борака, сына Сунтая, сына Мутугана, сына Чагатая (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.388.). Он опирался на так называемых некудерийцев или караунас – потомков монголов, покинувших некогда улусы Джучи и Хулагу и поселившихся в Тохаристане.

366. Сборник материалов… – С. 140-141.

367. После указанных событий Ясавур вступил в союз с ильханом, и они совместно совершили в 1316 г. поход против чагатайского хана Есун-Буги, закончившийся полным разгромом Чагатаев и разорением Термеза, Самарканда и Бухары.

368. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.168.

369. Там же. – Сс. 167, 517.

370. Соловьев С.М. Сочинения. Книга II. История России с древнейших времен. Тома 3-4. М, 1988. – Сс. 212-213.

371. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – Сс. 324-325.

372. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ десятый. – С.182.

373. Там же.

374. Там же. – С.183.

375. Отметим, что непосредственные убийцы Михаила Тверского имеют христианские имена: Иванец и Романец (Там же. – С.185). По всей видимости, это были люди из свиты Юрия Московского.

376. Московский князь удержал при себе тело убитого Михаила Ярославича и отдал его детям погибшего только за мзду (Кучкин В.А. Пространная редакция повести о Михаиле Тверском // Средневековая Русь. М., 1999. Вып. 2. – С.161.)

377. Фасих Хавафи сообщает о мятеже в марте 1317 г. эмиров Бактута, Мубарак-шаха ибн Бучая и Байрам-шах Мухаммада Дулдая (Фасих Ахмад ибн Джалал ад-Дин Мухаммад ал-Хавафи. Фасихов свод. Ташкент, 1980. – С.46)

378. К «середине зимы 718 г.х.», т.е. к зиме 1318-1319 г. битву на Куре относит придворный историк Ильханидов Шихабэддин Абдаллах ибн Фазлуллах Вассаф-и-Хазрет (Сборник материалов… – С.86). Ибн-Халдун приводит другую хронологию событий: в 718 г.х. (1318 г.) Ясавур захватывает Хорасан и часть Ирака Иранского, Узбек отправляет к нему на помощь Кутлуг-Тимура, Чопан отвоёвывает Хорасан и заключает мир с Ясавуром.

Затем, как следует из текста, в 719 г.х., Узбек совершает набег на Азербайджан и доходит до Мераге. Наконец, в 720 г.х. (февраль 1320 – январь 1321 гг.) согласно Ибн-Халдуну происходят гибель Ясавура и битва на Куре (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.388). Предпочтение, по всей видимости, следует отдать свидетельствам иранского автора – современника событий, а не Ибн-Халдуна, писавшего в Каире спустя полстолетия (последний, возможно, приводил годы не самих событий, а известий о них, полученных в Каире).

379. Сборник материалов… – С.141.

380. Там же. – С.89.

381. Там же. – С. 141.

382. Абу Бакр ал-Кутби… – С.103.

383. Сборник материалов… – С.141. – С. 89.

384. Абу Бакр ал-Кутби ал-Ахари. – С.103; Фасих Ахмад… – С.48

385. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – Сс.326-327; Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, том II. – Сс.92, 141.

386. На самом деле Тулун-бия приходилась хану достаточно дальней родственницей. Согласно ал-Макризи она была дочерью Тогачи, сына Хинду, сына Чимбая (у ал-Макризи испорченное «Бертеку»), седьмого сына Джучи (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.438).

387. Там же. – Сс.168-169.

388. Там же. – Сс.169-170, 198, 327, 519-520.

389. Там же. – С.266.

390. Фасих Ахмад… Ук. соч. – С.48.

391. По всей видимости этот тот самый Иса, который согласно позднему историческому сочинению «Дафтар-и Чингиз-наме» происходил из племени уйсун.

392. Фасих Ахмад… Ук. соч. – С.50; Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.521.

393. Там же. – С.522.

394. Почекаев Р.Ю. Цари Ордынские. – Сс.96-97.

395. Смирнов В.Д. Крымское ханство… – С.36.

396. Там же. – Сс. 170-171, 328, 523-524.

397. Там же. – С.522. Дату ильханидского посольства в Египет указывает Ибн-Халдун (Там же. – Сс.386-387).

398. В пространном, по словам М.С. Грушевского, «шаблонно-изукрашенном», известии «Летописи Быховца» событие не имеет даты, 1320 год указывает в своей «Хронике» Мацей Стрыйковский. Статья «Межигорской рукописи» имеет дату 1333 г., но это может быть интерполяция позднего компилятора:

«В лѣто 6841. Гедиминъ кніазь литовский, повсталъ на князя кiевского Станислава и побѣдилъ его з рускимъ и татарскимъ войском надъ рѣкою Ирпѣнею и прогнавши татаръ Кіевъ в свою власть взялъ» (о полемике вокруг похода Гедимина на Киев см.: Грушевский М.С. Очеркъ исторiи Кiевской земли отъ смерти Ярослава до конца XIV столѣтiя. – Кіевъ, 1891. – С.471-483; Горский А. А. Русские земли в XIII–XIV веках: Пути политического развития. – М., 1996. – С.29).

Из современных авторов мнения о достоверности известия о походе Гедимина на Киев придерживаются, в частности, Ф. Шабульдо, который, правда, датирует битву на Ирпени апрелем – маем 1324 г. (Шабульдо Ф. М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского. – К., 1987. – С.11-12, 25-31), и Р. Почекаев (Почекаев Р.Ю. Цари ордынские. – Сс.98-99).

399. Хаутала Р. Письма францисканцев из Золотой Орды… – С. 89.

400. Утемиш-хаджи. Чингиз-наме. – С.105.

401. Сафаргалиев М.Г. Ук. соч. – С.68.

402. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, том II. – С.213.

403. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.298.

404. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.311, 328, 388, 522. По всей видимости, это и есть Торебег (Тюрабек) – ханум, с чьим именем связывается мавзолей в Куня-Ургенче, являющийся одним из шедевров средневекового среднеазиатского зодчества.

405. Татищев В.Н.… Том пятый. – С. 80. Правда, «Житие Михаила Тверского» сообщает, будто бы Кавгадый умер менее чем через год после убийства Михаила Ярославича, то есть, до ноября 1319 г.:

«смерть бо грѣшникомъ люта, еже бысть окаанному Кавгадыю: не пребысть бо ни единаго лѣта, изъвергъше злѣ окаянный животъ свой» (Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ седьмый. – С. 196; Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ десятый. – С. 186).

Однако, это скорее риторическая фигура.

406. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ третий. – С.72; Там же. Томъ десятый. – С.188.

407. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – Сс.387, 525.

408. «Въ лѣто 6831 царица Озбякова въ Ордѣ, именемъ Боялынь, умре» (Полное собрание русских летописей. Т. 18. – С.89).