Приход к власти
Талах Виктор
У Токты было три сына: Тукель-Буга, Ильбасар и Балуш (Ябарыш) [327]. Сведения об Ильбасаре противоречивы: согласно египетским авторам Рукнэддину Бейбарсу и ан-Нувейри он умер в 1307/1308 или 1309/1310 году [328], согласно другим известиям на момент смерти отца был жив. Что касается Балуша, то он известен только из генеалогий.
Кроме того, ближайшим родственником умершего был его племянник, сын казненного в 1291 г. Тогрыла по имени Узбек [329]. Согласно довольно путаным известиям позднего хивинского историка Утемиш-хаджи мать после гибели Тогрыла будто бы укрыла сына, которому тогда было примерно десять лет, на Северном Кавказе, из чего делается вывод, что она, возможно, происходила оттуда [330]. С другой стороны, на момент смерти дяди он, по некоторым сведениям, находился в Хорезме [331], следовательно, по крайней мере часть молодости провел там.
К моменту смерти дяди Узбеку было уже около тридцати, и он вовсе не находился в немилости: Токта доверял ему командование войсками и летом 1312 г. поставил племянника во главе собиравшихся им отрядов [332]. Спорным является вопрос, был ли он к тому времени мусульманином. Поздняя традиция утверждает, что Узбек принял ислам еще при жизни Токты под влиянием жившего при ханском дворе хорезмийского шейха Алаэддина ан-Нумана [333]. В частности, ал-Айни пишет:
«Шейх Нуман… пользовался великим почётом у Узбека, питавшего к нему большое доверие вследствие того, что он был ещё при Токтае, оказывавшем ему доверие, и когда Узбек приходил к Токтаю, то шейх Нуман говорил ему втайне: “Царство отойдёт к тебе, и ты будешь царём после Токтая”» [334].
С другой стороны, Ибн-Дукмак, опирающийся на отчет египетского посольства в Дешт 1312 г., утверждает, что Узбек только обещал визирю Кутлуг-Тимуру, мусульманину, что «когда он вступит на престол, то сделается мусульманином и будет придерживаться ислама», и только когда «воссел [на ханство], усердно вступил в веру в Господа» [335]. О том, что Узбек «обесерменился», когда уже стал ханом, пишет и современный событиям русский летописец [336]. В связи с этим, кажется, следует сделать вывод, что при жизни Токты его племянник ислам не исповедовал [337].
Источники содержат, по меньшей мере, три разные версии событий после смерти Токты. Согласно одной, восходящей к хронистам Хулагидов, недружественных Узбеку, он вступил на престол вследствие переворота. Собравшиеся на избирательный курилтай огланы и нойоны провозгласили ханом сына покойного правителя, Ильбасара. К числу его главных сторонников источники относят наместника Сарая Кутлуг-Тимура и нойона Кадака [338]. Приверженцы Ильбасара видели в Узбеке опасность и решили избавиться от него. Наместник столицы Кутлуг-Тимур будто бы говорил своим сторонникам:
«Царство принадлежит сыну Токтая, но сперва нужно схватить Узбека, потому что он враг, а после того уже можно сделать царем сына Токтая» [339].
Однако Узбек, находившийся в Хорезме, тоже стал собирать сторонников, среди которых оказались его двоюродные братья по матери, мусульмане из племени конгырат Кутлуг-Тимур (тёзка сарайского наместника) [340], Сарай-Тимур и Мухаммед-Ходжа, а также известный полководец глава улуса Шибана оглан Тама-Токта. В столице его приверженцем был глава мусульманской общины Сарая шейх Имадэддин ал-Мескири. Чрезвычайно важное значение для Узбека имела поддержка бывшей мачехи, вдовы Токты Байалун. По сведениям ал-Айни, Байалун позже будто бы говорила своему мужу-пасынку:
«Я добыла тебе царство, да давала тебе деньги для того, кто требовал денег, коней для того, кто требовал коней, одежды для того, кто требовал одежд, улаживала этим дела того, кто требовал моих услуг» [341].
После пяти месяцев выжидания Узбек зимой 1313 года прибыл в ханскую ставку для участия в поминальных церемониях по Токте и присяги новому хану. По сообщению «Истории Шах-Увейса»:
«Под предлогом выражения своей скорби по государю они отправились в орду, и в это время Узбек вонзил нож в Ильбасмыша [уменьшительная форма от Ильбасар – В.Т.], а Кутлуг-Тимур ударил ножом Кадака, и они обоих убили» [342].
Ж. Сабитов, в целом согласный с версией о перевороте, пытаясь примирить известия персидских историков с сообщениями египетских авторов и Утемиш-хаджи о смерти Ильбасара раньше отца, предполагает, что на престол был возведен не сын Токты, а его малолетний внук Исан-Бука (Эссен-Бука), о существовании которого упоминает ал-Бирзали [343].
Согласно степным преданиям, записанным Утемиш-хаджи и Кадыр Али-беком Джалаиром, приход к власти Узбека был хоть и насильственным, но вполне законным. Ханский престол после смерти Токты захватил некий Ток-Буга, поддержанный уйгуром Баджир (Маджи), то ли его аталыком, то ли бекларыбеком Токты. Этого Ток-Бугу Ж. Сабитов отождествляет с Тукель-Бугой, сыном Токты [344]. В изложении Утемиш-хаджи Баджир и Ток-Буга превращаются в одного человека, простолюдина-карачу, беззаконно захватившего трон. Узурпатор намеревается убить Узбека во время поминок по Токте во «вдовьей ставке» усопшего хана, однако некий уйгур Сангусун (Санклысин) предупреждает его. Узбек направляется на поминки в сопровождении глав колен кыятов Исатая и сейджиутов Алатая, и ворвавшись в ханскую ставку, убивает похитителя престола. Тут же в ханской ставке «подняли ханом хазрат Узбек-хана, и воссел он на троне» [345].
Третью версию, основывающуюся на отчете египетского посольства в Орду, приводит уже упоминавшийся Ибн-Дукмак: согласно ему Токта не оставил детей (что согласуется с известиями Рукнэддина Бейбарса о смерти Ильбасара и Утемиш-хаджи об отсутствии живых детей у Токты), поэтому
«Кутлук-Темир, который при жизни Токты правил делами государства и устройством дел его, обратился за помощью к старшей из хатуней, бывшей ранее женою Тогрылджи, отца Узбекова, и условился с нею возвести Узбека, сына Тогрылджи» [346].
Собственно избрание и провозглашение хана произошло вполне законно и без каких-либо осложнений [347].
Надпись на портале мечети Узбека в Солхате. 1314.
Так или иначе, из кочевой Орды, где состоялось провозглашение, новый хан направился в Сарай. Там он обратился в ислам, приняв имя Гиясэддин Мухаммед Узбек [348]. Там же он взял в жёны Байалун-хатун. Женитьба на вдове собственных отца и дяди с точки зрения норм ислама была вопиющим кровосмесительством, однако главный сарайский мусульманский законовед Имадэддин, ввиду того, что Тогрыл и Токта были язычниками и идолопоклонниками, объявил их браки несуществовавшими, а женитьбу Узбека соответствующей предписаниям шариата. Со стороны мусульманского населения Великого Края новый правитель приобрёл самое благожелательное отношение.
«Говорят, – писал египетский автор ал-Муфаддаль, – что это молодой человек красивой наружности, превосходного нрава, прекрасный мусульманин, храбрый и энергичный» [349].
Однако прежнее окружение Токты враждебно относилось к Узбеку, два влиятельных нойона, Тунгуз и Таз, сын Мунчука, составили заговор с целью избавиться от последователя «веры арабов» на ордынском престоле.
«Причиною вражды эмиров к Узбеку – сообщает Хафиз-и-Абру, – было то, что Узбек постоянно требовал от них обращения в правоверие и ислам и побуждал их к этому. Эмиры же отвечали ему на это:
“Ты ожидай от нас покорности и повиновения, а какое тебе дело до нашей веры и нашего исповедания, и каким образом мы покинем закон и устав Чингис-хана и перейдём в веру арабов?”
Он настаивал на своём, они же вследствие этого чувствовали к нему вражду и отвращение, и старались устранить его. С этой целью они устроили пирушку, чтобы покончить с ним. Когда Узбек прибыл на пир, то Кутлуг-Тимур, сообщивший ему тайно о замысле эмиров, сделал ему знак глазом. Узбек заподозрил [опасность] и под предлогом удовлетворения нужды встал и вышел. Тот эмир пошёл вслед за ним и рассказал ему, что они сговорились сделать. Узбек немедленно сел на коня, ускакал и, собрав войско, одержал верх» [350].
Другую версию расправы над заговорщиками излагает ал-Айни: Кутлуг-Тимур будто бы
«посоветовал ему [Узбеку] отправиться в орду и приказать, чтобы войска и свита эмиров удалялись от него постепенно во время путешествия, с тем, чтобы вступить в орду одному. Тот так и сделал. Когда он приблизился к своему шатру и тех оказалось малое число вследствие разъединения их, как сказано было выше, то он увидел удобный случай управиться с ними, и наложил на них меч. Удалось уйти только немногим» [351].
Можно предположить, что сведения Утемиш-хаджи и Кадыр Али-бека об участии Исатая-кыята и Алатая-сейджиута в избиении противников Узбека относятся на самом деле к этим событиям, хотя оказались у них соединены с хулагидской версией об убийстве сына Токты. Вместе с нойонами-заговорщиками, по сведениям Хайдера Рази, были убиты 20 царевичей [352]. Источники сообщают также о массовых казнях буддистских и языческих священнослужителей, «волшебников и бахшей» [353].
Кутлуг-Тимур, очередной раз оказавший хану жизненно важную услугу, получил бекларыбекство, а кроме того, Хорезм с Ургенчем, его брат Мухаммед-ходжа стал правителем Азака, еще один представитель конгыратов, Нангудай выдал свою дочь Кабак за хана [354]. Байалун-хатун запротестовала было против смещения с хорезмского наместничества своего брата, Бай-Тэмура, упрекая Узбека в неблагодарности: «Она порицала его и бранила по этому поводу… Тогда он извинился перед нею, и оба примирились» [355].
Впоследствии посольство, отправленное Узбеком в Каир и прибывшее в египетскую столицу в марте-апреле 1314 г., сообщало мамлюкскому султану ан-Насиру Мухаммеду о
«расширении ислама от Китая до крайних пределов западных государств; сказано было также, что в государстве его [Узбека] оставалась ещё шайка людей, не исповедовавших ислам, но что он, воцарившись, предоставил им выбрать или обращение в мусульманскую религию, или войну, что они отказались и вступили в бой, что он напал на них, обратил их в бегство и уничтожил их посредством избиения и пленения» [356].
Ковчежец для отрывков из Корана из Симферопольского клада. Первая половина XIV в. Москва, ГИМ.
Впрочем, заверения Узбека по поводу полного торжества правоверия в Улуг Улусе были преувеличенными: ему действительно удалось насадить ислам в Сарае и в собственно ханской орде, однако многочисленные огланы-чингисиды, распоряжавшиеся в своих уделах, оставались по преимуществу немусульманами. Такие исследователи как А.Г. Юрченко и Р. Хаутала справедливо указывают, что не следует переоценивать глубину исламизации государственной жизни Улуг Улуса при Узбеке и его преемниках [357]. В ханской канцелярии продолжали господствовать старые тюрко-монгольские традиции: документы датировались не по хиджре, а по 12-летнему звериному циклу, их вступительная формула ссылается не на мусульманского «Господа Всемилостивого Всемилосердного», а на чингисову «Вековечного Неба силу и Великой Благодати покровительство» [358]. Еще менее исламизация затронула военную организацию и широкие слои кочевого населения. Е. Мыськов пишет:
«К настоящему времени исследованы сотни точно датированных золотоордынских погребальных комплексов, среди которых выделяется группа памятников с нумизматическими находками середины – второй половины XIV столетия. Многие из них представляют собой захоронения, не имеющие ничего общего с нормами мусульманской погребальной обрядности» [359].
Даже правоверие самого султана было достаточно своеобразным: шокированный Ибн-Баттута описывает, как после курилтая, сопровождавшегося обильной выпивкой, Узбек явился на молитву в последнюю пятницу рамадана изрядно захмелевшим, «сильно опоздав…, пошатываясь и улыбаясь» [360].
Христианские вассалы и соседи также признали нового владыку Великого Края. Уже летом 1313 г. в Орду поспешили старший из владетелей Северо-Восточной Руси великий князь Михаил Ярославич Тверской и митрополит Петр, а вслед за ними «и вси прихождаху во Орду и ярлыки имаху, койждо на свое имя, князи, епискупы» [361]. Митрополита Петра хан «со многою честию» вскоре отпустил, а вот великого князя задержал при себе до весны 1315 г. Новый правитель проявил намерение установить добрые отношения и с западными христианами. Весной 1314 г. хана посетил епископ Каффы Иероним, и 20 марта 1314 г. Узбек выдал ярлык францисканцам, пожаловав им многочисленные льготы и позволив со следующего года основать в Сарае свою миссию [362].
Двусмысленными обстоятельствами воцарения Узбека попытался воспользоваться чагатайский хан Эссен-Буга. Он враждовал в то время с могущественным восточным сосудом, номинальным главой Монгольской империи юаньским императором Аюрбарибадой и, чтобы втянуть Джучидов в эту войну на своей стороне, сообщил Узбеку, что великий каган будто бы заявил: «Узбек недостоин быть государем; место Токтая я передам другому царевичу». Удар был болезненным для самолюбия Узбека, однако Кутлуг-Тимур проверил действительные намерения императора Юань и посоветовал своему государю не обращать внимания на навет Эссен-Буги, «потому что он своекорыстный человек и в этом деле имеет собственную выгоду» [363]. Формально Узбек продолжал сохранять в юаньской имперской иерархии то положение, которое получил в 1304 г. Токта.
Примечания
327. Муизз ал-ансаб («Прославляющее генеалогии») / Пер с перс., пред., прим Ш. X. Вохидова. – Алматы, 2006. – С.41.
328. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.123, 162. Возможно, авторы приводят даты смерти двух разных сыновей Токты. Р. Почекаев считает, что они, возможно, путают его с другим братом, имя которого им было неизвестно (см.: Почекаев Р.Ю. Цари ордынские. – С.289, прим. 189).
329. У Тогрыла был еще один сын, которого источники называют Эсгир-оглан или Газан-оглан (Сборник материалов… – С.51, прим.9).
330. Почекаев Р.Ю. Цари ордынские… – С.88.
331. Сборник материалов… – С.100. Кроме того, с Хорезмом были связаны сыновья тетки Узбека Кутлуг-Тимур, Сарай-Тимур и Мехмед-Ходжа. Согласно сообщению Фасиха Хавафи (впрочем, достаточно путаному) их отец бек Наджмеддин в 1309/1310 г. был назначен правителем Хорезма (Фасих Ахмад ибн Джалал ад-Дин Мухаммад ал-Хавафи. Фасихов свод. – Ташкент, 1980. – С.41).
332. Там же – С. 141.
333. Об ан-Нумане (род. 1259) египетский историк ал-Бирзали пишет:
«Это был человек замечательный; он выехал из своего края в 21 год, объехал разные страны, сходился со знаменитостями, изучал логику, диалектику и медицину и вернулся в свою землю [т.е. в Хорезм] в 701 году [1301-1302 гг.]. Здесь он сдружился с правителем её Мелик-Темиром, служил у него врачом и сделался старшим врачом больницы в Хорезме. Потом тот послал его к царю Токте, Берковичу, царю Дешт-и-Кипчакской земли, у которого он имел большой успех» (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.175).
334. Там же. – С.523
335. Там же. – С.323.
336. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Т.18. – Сс.87-88.
337. Ср.: Мыськов Е. П. Политическая история Золотой Орды… – С. 152.
338. Сборник материалов… – Сс.100, 141; Утемиш-хаджи. – Сс. 102-103.
339. Там же. – С. 141.
340. Сборник материалов… – Сс. 100, 141.
341. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 516.
342. Сборник материалов…– С.100.
343. Сабитов Ж. М. Узбек-хан: проблема прихода к власти // Золотоордынское наследие. Материалы второй Международной научной конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды». – Казань, 2011. – С. 114 – 115.
344. Там же.
345. Утемиш-хаджи. – С.104; Библиотека восточных историков, изд. И. Н. Березиным. Т. 2. Ч. 1. – Казань, 1854. – С. 155; Трепавлов В.В. Степные империи Евразии… – С.225.
346. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.323.
347. Достоверность сведений Ибн-Дукмака отстаивает, в частности, Е. Мыськов (Мыськов Е. П. Политическая история Золотой Орды… – Сс.152-158).
348. На мусульманство нового хана уже в 1314 г. прямо указывает надпись на портале мечети в Солхате (см. Приложение, документ 6).
349. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.197.
350. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, том II. – С.141. Схожий рассказ приводит Хайдер Рази (Там же. – С.213).
351. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.516.
352. Сборник материалов… – С.213. У Хафиза-и-Абру эти «20» превратились в неправдоподобные «120» (Сборник материалов… – С.141). Среди казнённых за участие в заговоре ханских родственников были, в частности, двое сыновей Кутукана, младшего брата Токты, – Курмас и Куркиз (Хаутала Р. Письма францисканцев из Золотой Орды… – С. 85-87).
353. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – Сс. 197, 323.
354. Ж. Сабитов полагает, что Нангудай был сыном Сальчидай-нойона и Кабак, дочери Ногая, по другим сведениям Нангудай был сыном Агудая, правителя Булгара в 1291 – 1313 гг., и дочери Ногая (Сабитов Ж.М. Эмиры Узбек-хана и Джанибек-хана // Золотоордыское обозрение, 2014, №2 (4). – С. 120, 133).
355. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.516.
356. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.163.
357. Юрченко А.Г. Какой праздник отметил хан Узбек… – С.110-112, 122-123; Хаутала Р. Письма францисканцев из Золотой Орды… – С.63-70.
358. По-монгольски «монгкё тенгрийин кучундуэр йеке суу джалыйин ибегендуэр», в русских переводах «Бессмертного Бога Силою и Величием», в латинском – «virtute eterni Dei et sua magna pietate miserante». Эта формула употреблена на пайцзах Узбека, Кельдыбека и Абдуллаха, в ярлыках Узбека, Бердыбека и Тюлекбека (Григорьев А. П., Григорьев В. П. Коллекция золотоордынских документов XIV века из Венеции: Источниковедческое исследование. – СПб, 2002. – С.46-47; Юрченко А.Г. Какой праздник отметил хан Узбек… С. 113; История татар… Том III. – С.844, 845).
359. Мыськов Е. П. Политическая история Золотой Орды… – С.159.
360. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 301.
361. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ десятый. – С.178.
362. Хаутала Р. Письма францисканцев из Золотой Орды: сведения латинских источников о религиозной политике хана Узбека (1312/13–1341) // ROSSICA ANTIQUA. 2014 (1). – С. 73-74; Почекаев Р.Ю. Цари Ордынские. – С.106.
363. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, том II. – С.142.