8.05.1988 Сочли нецелесообразным

Л.Белецкая, корреспондент газеты «Комсомольское знамя». Киев

в Киевском горисполкоме проведение митинга “Память Чернобыля”. Почему? [1]

26 апреля – дата печально известная. Группа киевских ученых и специалистов обратилась в горисполком с заявлением о проведении митинга «Память Чернобыля». В горисполкоме его сочли нецелесообразным. Почему?

Вот это заявление: «Просим вас разрешить проведение митинга общественности «Память Чернобыля» в воскресенье, 24 апреля 1988 года, в парке Дружбы народов. Цель митинга: почтить память погибших от аварии и поклониться мужеству героев. Рассеять ложные слухи о якобы ухудшившейся радиационной обстановке. Призвать граждан к широкому участию в экологическом движении. Митинг будет проходить под лозунгами: «Чернобыль – грозное предупреждение!», «Приветствуем ликвидацию ракет!», «К безъядерному миру», «Больше гласности в экологических вопросах».

Далее шли просьбы к горисполкому оказать содействие в организации. И подписи восьми участников инициативной группы.

Инициатива, что называется, шла «снизу». Приветствовать бы все это. Наконец-то в людях проснулось дремавшее столько лет чувство гражданского долга. Они осознали себя ответственными за будущее, почувствовали, что и они могут принять участие в решении или хотя бы в выявлении социальных проблем. Но все обернулось иначе.

В.Д.Кошманенко, доктор физико-математических наук, ведущий научвый сотрудник Института математики АН УССР:

– Впервые о пропаганде экологических знаний в форме митинга я услышал от академика К.М.Сытника на экологическом семинаре в Доме кино. Идею эту, как способ формирования общественного мнения, поддержали и другие выступавшие на том семинаре. Убежден: митинг, как форма проявления самосознания народом своей исторической роли, является по самой глубокой сути социалистической.

В конце апреля группа ученых, в которую вошел и я, обратилась в Киевский горисполком с предложением поддержать нашу идею о проведении 24 апреля митинга «Память Чернобыля». Что из этого вышло? Каждый из нас оказался под воздействием интенсивного давления, целью которого было заставить отказаться от проведения такого митинга по причине… отсутствия такой необходимости. Вскоре каждого из нас посетили представители власти, интересовались: действительно ли ты подписывал заявление, где работаешь. Затем администрация (неизвестно по чьей воле) требовала явиться на собеседование, пыталась убедить отказаться от участия в митинге. Основной аргумент: неизвестно, чем это-де все кончится.

Р.В.Сотникова и П.Н.Кириенко, геологи, сотрудницы геологического производственного объединения:

– Из передачи «Взгляд», из материалов «Комсомолки» узнаем о героях Чернобыля, которые живут рядом с нами. В Москве, как нам известно, были проведены мероприятия по случаю второй годовщины аварии на ЧАЭС. А в Киеве, который своими жизнями и здоровьем закрыли герои Чернобыля, – странная тишина…

С такими мыслями мы пришли в Киевский горисполком. Там нас встретили настороженно. Мы столкнулись с непониманием, нежеланием поддержать нашу группу. Словом, в содействии отказали. Кроме того, письменного ответа, как мы просили, на наше заявление не дали.

Г.И.Гудзенко, геофизик, сотрудница опытного предприятия Института геологических наук АН УССР:

– Инициативная группа, членом которой являюсь и я, решила обратиться за помощью и разрешением на проведение митинга в горисполком. Вот тут-то аппарат и заработал. По адресам членов инициативной группы пошли нарочные, устанавливались личности тех, кто вознамерился провести «самодеятельный» митинг. Были оповещены руководители учреждений и секретари парткомов, и с их помощью сделаны попытки выяснения «истинных» мотивов. Члены инициативной группы «прощупывались»: а не стоит ли кто за ними? Чего же они хотят на самом деле? По-видимому, искренность наших намерений просто не предполагалась городскими властями. Такого раньше не бывало. Так ведь и перестройки общественного сознания не было тоже!

С.Федоринчик, аспирант ЦНИИ связи:

– Мы узнали, что в Москве планируется отмечать годовщину Чернобыля – например, как выяснилось позже, был проведен митинг на Митинском кладбище. К нашему удивлению, в Киеве ничего подобного не предполагалось. И вот тогда инициативная группа отважилась обратиться в горисполком. Мы понимали, что нашими скромными силами хорошо организовать и провести митинг будет трудно. И надеялись, что горисполком поддержит нашу идею. Мы совершенно не претендовали на какую-то особую роль и охотно заняли бы любое место в подготовке и проведении митинга, предложенного горисполкомом.

Ю.В.Яковенко, кандидат технических ваук, научный сотрудник Института кибернетики АН УССР:

– Буквально через день после подачи в горисполком заявления меня вызвали в партком института. Беседовала со мной заместитель секретаря по идеологии Г.А.Дубовик. Я рассказал о целях предполагаемого митинга. Галина Анатольевна была сильно обеспокоена тем, что хорошую, в общем то, идею определенные круги могут использовать в определенных целях. Какие именно круги и в каких целях – она не уточняла [2].

Еще через несколько дней мена пригласили в горисполком к заместителю председателя тов.Кочерге. Там было сказано, что Киев – это не Москва и тема Чернобыля слишком болезненна для киевлян. Я заметил, что именно о наболевшем и надо говорить, на что мне ответили: организация митинга – дело сложное. Однако мы это и сами хорошо понимаем, потому и пришли в горисполком просить о помощи.

В конце концов нам сообщили, что горисполком считает проведение такого митинга нецелесообразным. Но почему? Теряюсь в догадках… Все говорят об инициативе снизу, ждут ее, а когда она появляется, власти пугаются. Чего? «Чрезмерной демократии»?

Хочется напомнить слова из опубликованных недавно Тезисов ЦК КПСС к 19 Всесоюзной партконференции: «Дополняя характеристику нашего общенародного государства понятием «правовое», следует еще раз подчеркнуть, что не только граждане несут ответственность перед государством, но и государство несет ответственность перед гражданами. Оно обязано проявлять постоянную заботу об укреплении гарантий прав и свобод советских людей… Это касается создания материальных и правовых условий для реализации конституционных свобод (свобода слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций, свобода совести и др.)».

Какую же в данном случае заботу об укреплении гарантий прав и свобод проявил Киевский горисполком?

Митинг 24 апреля не состоялся. Но на всякий случай в парке Дружбы народов в этот день патрулировали усиленные наряды милиции. А 26 апреля уже другими людьми [3] была предпринята попытка провести подобную демонстрацию на Крещатике. Милиции пришлось проявить прямо-таки героические усилия, чтобы ее предотвратить.

«Была ли эта демонстрация законной? – спрашивал, рассказывая об этих событиях, корреспондент киевской «Вечерки». И отвечал: – Вопрос вообще звучит несколько нелепо, поскольку правового акта, регулирующего митинги и демонстрации, в Украинской ССР пока нет».

Вопрос в самом деле звучит нелепо, поскольку есть Конституция, которая, кстати говоря, не предусматривает получение каких-либо предварительных разрешений. Конечно, власти должны знать о намерении провести демонстрацию, скажем, для того, чтобы позаботиться об охране общественного порядка. Но одно дело заявить о демонстрации, другое – просить на нее разрешение. В первом случае речь идет о реализации права, а второй очень похож на прошение милостыни. Когда же наконец войдет в вашу жизнь золотой принцип: разрешено все, что не запрещено законом?

Комсомольская правда, 1988 г., 8.06, № 132 (19232)

[1] Щоб не привертати небажаної уваги до негативних наслідків московського панування в Україні.

[2] Самі мусіли зрозуміти – націоналістичні кола з метою антиімперської пропаганди. Начальство виявилось тут на диво передбачливим, тому що згодом всі члени ініціативної групи стали помітними фігурами в Народному русі України (на той час – ненависному для начальства).

[3] А саме – членами Українського культурологічного клубу, зародку Української республіканської партії.