3. Мать – вечная труженица

Олекса Кирий

– Что ж, доченька, пора в наймы идти, – сказала как-то мать моей старшей сестре. – Помогай матери, ты уже большая.

«Большой» было всего-навсего девять лет. Вскоре она нанялась к пану пасти скот, и с матерью осталось нас четверо.

У нас в хате стоял самодельный ткацкий станок. Мать ткала днем и ночью, а я каждый день сучил шпульки для ткацкого челнока.

Иногда я засыпал за работой, просыпался ночью, а мать все ткала.

Станок тихо постукивал. При слабом свете ночника худая фигура матери казалась живым придатком машины.

Наступая на подножки станка, она приводила его в движение.

В пряже образовывалось отверстие для челнока. Правой рукой мать быстро бросала челнок в отверстие пряжи, а левой ловила его, прибивая правой рукой нитку к полотну; затем челнок поступал из левой руки в правую, и так бесконечно. Внимательно наблюдая за челноком, мать поворачивала голову то вправо, то влево, а челнок быстро метался из стороны в сторону.

Не знаю, откуда у матери брались сила и ловкость для такой быстрой и утомительной работы.

Но нужно было кормить семью. Заработанный хлеб был пропитан потом и слезами нашей матери, ткавшей день и ночь для богатеев.

Я не видел ее спящей. Поутру, когда я просыпался, мать была уже на ногах, топила печку, варила что-нибудь на завтрак и, накормив нас, снова садилась ткать.

Только по воскресеньям мать не ткала – я получал отдых и свободу на весь день.

О, эти воскресенья, счастливейшие дни моего детства!

Я надевал новые полотняные штанишки, выходил на улицу, где меня ждали друзья, и вместе с ними отправлялся в лес драть вороньи гнезда.

Хорошо и привольно нам было в густом синеватом сосновом бору.

В лесу стояла тишина. Словно боясь нарушить ее, приглушенно шептались кудрявые вершины сосен да иногда встревоженно каркали вороны.

В поисках вороньих гнезд мы шарили глазами по вершинам сосен.

Вот наконец гнездо найдено.

Кому же лезть за вороньими яйцами?

Мы начинали меряться на палке. Часто жребий падал на меня.

Чтоб не изорвать штанишек и тем самым не накликать на себя заслуженную кару матери, я сбрасывал штанишки, клал их под деревом, а сам карабкался на высокую сосну.

Вот я уже возле гнезда. Гляжу вниз – сердце так и замирает. Сверху друзья кажутся мне крохотными – муравьи, да и только.

Судорожно цепляясь одной рукой за ветви, я выдираю из гнезда яйца и кладу в сумку, подвешенную за спиной.

Вороны с криком бросаются к сосне, с ожесточением рвут клювами маленькие веточки, и те вместе с дождем хвои падают на землю.

Вороны становятся страшными – того и гляди клюнут в голову.

Торопливо я спускаюсь вниз. Товарищи встречают меня радостными возгласами.

Поделив яйца между собой, мы отправляемся дальше в лес. Пока каждый из нас не побывает на дереве и не надерет вороньих яиц, домой мы не возвращаемся.