3.05.1841 г. М. П. Погодину
| 3 мая 41, Харьков или Основа |
И совесть, и справедливость (если это не одно и то же), и благодарность требуют от меня настоятельно хотя малейшего участия в умном, беспристрастном, занимательном «Москвитянине». Все это знаю, краснею, горю нетерпением очистить вину свою и все не удосуживался до сего времени. Теперь начал и потому с спокойным духом и, не боясь упрек, могу беседовать с Вами, почтеннейший Михаил Петрович.
Начал для Вашего «Москвитянина» повестчонку, не знаю, будет ли пригодна и полюбится ли? Всякое свободное время, а его у меня, за отправлением службы и езды из отдаленного угла на службу, очень немного, посвящаю на продолжение писания. У меня готового никогда нет; что и было, все передал прежде в руки, и теперь оно является в «Современнике», а когда что и нужно бы написать, то и начнешь, да как оторвут от дела справки, протоколы, отношения, так и позабудешь, с чего начал и к чему что хотел привести.
Статья моя будет великонька и не думаю, чтоб вместилась в одну книжку; но вы будете иметь право и сократить, и приубавить, и за негодностью кинуть под стол. Я всегда больше верю суду других, понимающих дело, нежели своему заключению и потому равнодушен за убавление или за самое уничтожение.
Что сказать Вам за «Москвитянина»? Сотни, тысячи спасибо мало ничтожно против той пользы, которую он уже приносит и обещает еще более принести многим и во многом. Шествуйте вперед, не слушаясь и не огорчаясь, если бы где и забрехала шавка ничтожная. Цель Ваша благородная, патриотическая; исполнение прекрасно, отчетно; судьи, понимающие дело, уже на Вашей стороне, а потому и победа несомнительна.
Неужели не доживем до того вожделенного времени, что вся эта крамола, возникшая от беспечности даровитых, исчезнет как прах от благотворного веяния? И благомыслящие, желающие общего блага, не насладятся удовольствием увидеть людей, искавших одной корысти, хотя бы с попранием всего великого, священного, посрамленных, отчужденных, презренных и принужденных умолкнуть?! О! действуйте, действуйте неутомимо, действуйте, как начали, и скоро достигнете цели для общего блага, и спокойствия, и утешения желающих и ждущих сего блага.
Мои неизменный поклон почтенному Вашему сотруднику и ревностному поборнику правды г. Шевыреву (к сожалению, не знаю учтивее назвать) за все уже им сказанное, но и за выставку на свежую воду Греча, большое спасибо. Как ярко выставлено незнание и уличены дерзости, самохвальство и все такие качества.
У меня есть 200 с лишком лет печатанная церковная книга (Триодь цветная), там везде при слове «аромат» в выноске сказано «мастика».
Кстати о церковных книгах. Первый самозванец, бывши диаконом, пишут, сочинял каноны некоторым святым. Февраля 11-го под числом празднуется Всеволода (Гавриила) Псковского. Служба ему в церковной минеи подчисленная. Во всех праздничных и других канонах, греческих и у нас уже сочиненных, почти непременно «краегранесие» вроде акростиха: начальные буквы каждого тропаря составляют целую речь или означают имя сочинителя и т. под. В первом случае сочинитель от скромности запутывал слова так, что надобно доискиваться и слово к слову подбирать и изъяснять, чтобы открыть смысл и значение.
Пример тому в житии патриарха Никона: написавший его Шушерин загадочно объяснил свое имя. Так встречается и в сочинении наших канонов, т. е. нашими написанных. Развернув службу сказанного Гавриила Псковского, в каноне, в начале другого творца (все это технические слова, как изъяснить Вам может лице, знающее церковный устав) в заглавии написано: «И аще волиши повелителя увѣдѣти в началѣх тропарей канона сего». Вот я и принялся читать начальные слова каждого тропаря (известно, что в краегранесие «ирмосы» и «богородичны» в счет не идут) и тогда вот что составилось (первый тропарь пропускаю без внимания, он во всех канонах идет вместо предисловия) :
В лѣта…
Царя…
Славнаго…
Бориса…
Всея России…
По благословенію…
Епископа…
Геннадіа…
Пскова града…
Рукою…
Многоразсудное…
Буяго…
Умом…
В человѣцѣх…
В скорбех…
Пѣснославивша…
Гри/вну…
Гор/няго…
Последующих тропарей начальные слова не объясняют ничего или так запутано окончание имени, ясно начатого, что почти невозможно доискаться: не Григория ли Отрепьева это творение? Он был при Борисе диаконом еще. К тому же этот канон так написан, как я не начитывал подобного. Он называет «Псков» и «Плесков». Назывался ли он Плесковым нашими в старину? Не из иностранного ли взято?
Еще одно замечаньице: покойный мой отец жил в Петербурге, когда явилась «Душенька» И. Богдановича. Известно, как она поразила всех. Но тогда же носилась молва, что Богданович в создании ее нимало не участвовал. Жил-де у него под протекциею молодой человек, поручивший себя руководству такому именитому писателю, как Богданович. Ипполит этого молодого человека выдавал за переписчика своих сочинений, а молодой человек, уже в своем кругу, тайком читывал и свои сочинения, на которые дерзал, в том числе читал и отрывки «Душеньки». Этот молодой человек от занятий потерял здоровье и вскоре умер. Все бумаги достались Богдановичу.
Вскоре затем вышла «Душенька» и доставила вечную славу Богдановичу задаром. Может, так говорила зависть; но чудно, и еще удивительнее, что и современные посмертные завистники упустили замечание, чудно то, почему Богданович до «Душеньки» никогда не писал ничего и подобного, а прославлясь «Душенькою», новым родом писанья, почему не продолжал так писать, а продолжал все, как писал и до своей славы. Извини меня покойник! я не из завистников его и не пишу стихов, а, воля его, в «Душеньке» не его перо и воображение.
Уж когда писать, так писать все, что вспадает на мысль. В академическом календаре, уже несколько лет, более десяти, и в сем 1841-м году, в расписании городов стоит Харьков под 49° 89’, а Сумы, его уездный город, отстоящий от Харькова 181 верста, поставлен под 64° 16’, также как и Ка[нерзб.]ное комиссарство Тобольской губернии. При случае не рассудите ли [сл. нерзб.] указать на это непростительное невнимание. И от кого же?
Но пора кончить, а то боюсь, что моим заметкам конца не будет, а Вас отвлеку от занятий, тешащих, услаждающих нас и приносящих обильную пользу общую. Так думает и верит благодарный и уважающий Вас
Григорий Квитка
Примітки
Вперше надруковано у вид.: Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина, т. VI, с. 26, повністю – вперше.
Автограф зберігається: ДБЛ, ф. 231. Пог., від. II, п. 15, од. зб. 17, арк. 5-6.
Подається за автографом.
Начал для Вашего «Москвитянина» повестчонку… – Йдеться про повість «Маргарита Прокофьевна» (надруковано в журналі «Москвитянин», 1841, № 9, с. 13 – 155).
… за выставку на свежую воду Греча, большое спасибо. – Г. Ф. Квітка-Основ’яненко, мабуть, має на увазі критичні висловлювання С. Шевирьова з приводу «Очерков о русском языке» І. Греча.
Богданович Іполит Федорович (1744 – 1803) – російський поет, член Російської Академії (з 1783 р.). Автор поеми «Душенька» (1778).
Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 306 – 309.