27.12.1841 г. Ф. А. Кони

Милый, добрый, прекрасный, любезный, рас-пре-обязательный, – не знаю, как и возвеличить, – наилучший Федор Алексеевич!

Тьма-тьмущая благодарений шлется Вам от принимающего с душевною благодарностию за все Ваши одолжения, в оказании коих Вы не щадили трудов, времени и покоя. Сугубее благодарю, видя, как Вы утешили мою Анну Григорьевну изяществом всего присланного и точностью в цвете и доброте. Много и искренно благодарен. Анна Григорьевна, при свободном времени, сама исполнит желание свое: будет благодарить Вас и уверит, что она с благодарностью принимает всю Вашу заботливость в угождении ей.

Все получено исправно, без малейшей порчи и надсады, оттого, что все тщательно и заботливо было уложено. А что поздно пришло, «в этом не наша и ничья вина: колоть и грязь от бога» (из прилагаемой рукописи).

Да. Препровождаю при сем сентиментальную статейку. Озабочен был много и отлагал написать для «Л[итературной] г[азеты]» что-либо к пасхе, как вот Ваше письмо: требуется-де на 1 №… Какой скорописец напишет кругом лист в два часа, если бы и мысль была готова? Какая почта домчит в два дни сверток за 1500 верст? Но… нечего делать: сел писать – и, по крайней мере, написал к отправлению тяжелой почты. Судите и рядите о статье как знаете и хотите.

Но мне очень хотелось бы знать собственно Ваши мысли и суждения о ней толковых людей. Скажите о ней прямо, откровенно и, если бы можно, не откладывая вдаль, потому что у меня есть мыслишка, которую хотелось бы произвести, если принят будет такой род и Вы не задержите меня извещением, потому что я должен также поспешить к Вам с своим проектом. Кроме сей побудительной причины, мне хотелось бы знать, как принимаются в свете мои статьи и какого рода – особенно. Я доселе не имел этой отрады, и один Евгений Павлович, спасибо ему, сказал о «Халявском» и «Головатом». Вижу рассказы мои помещенными в журнал – и более ничего. Худо ли, хорошо ли, чего держаться, – никто ничего не говорит. Будьте добры, поспешите сказать о посылаемой. Пусть корректура прождет Вашего воззрения какой полчасик.

И в 4-ой кн[иге] «Современника» была бы, как обыкновенно, моя повесть, но бородатая ценсура нашла неприличным голобородому говорить о тех истинах, кои судить и решить приняли они на себя, и другой, дескать, не смей. Мое постоянное пребывание в «Современнике». Нет никаких условий ни на листы, ни страницы, а что мне нужно, я получаю всегда; да и требования мои довольно ограничены, соразмерны все обстоятельства и положения. Так и с Вами, когда угодно: скажу с замеченною Вами откровенностию, и Вы одинаково отвечайте: можно, не можно, и у нас будет всегда ладно.

За то и терплю лютые напасти от толстопузых журналов, что не ответствую на их приглашения. «Русский вестник» просил-просил, через одного сюда заехавшего, убеждал сильно прислать статьи. Полевой относился чрез книгопродавца о том же, но я немножко дорожу собою, наблюдаю, чтобы не явиться в неблагопристойном месте, и потому отмолчался от них, а они тут-то и принялись лаяться. Хотел было им печатно, во всеуслышание всю правду-матку сказать и объяснить, как у меня с ними происходили дела; приготовил, но потом плюнул; довольно им на первый раз и вашей статьи; а что бы вы сказали, если бы знали все наши отношения? Брамбеус – исключение даже из сколько-нибудь мыслящих: для него закон не писан; разозлился за экзамен Халявского (званые гости явились с его статьею) и потерял голову. Хотел острить, да от лютости выбился из колеи; и сколько я приобрел чрез то? Посредственность даже и та взяла мою сторону. Затрогает еще – я ему швырну еще статейку. Не будет рад.

Скажите, надоумьте меня, сделайте одолжение узнайте, что сталось с «Столбиковым»? Вздумали выдавать по частям. Ну, наконец, дошли и до последней: объявлена у К. Полевого один раз – и более нигде, слухов никаких. Я не только бы видел корректуру, хоть для замены опечаток, и уже об исправлении и не говори, но и самой III кн[иги] не высылают, да и вторую прислали без конца. Он, т. е. г. Фишер, престранно мыслит обо мне.

Я не знаю, что и когда печатается, когда выходит, свою книжку вижу после всех и получаю красиво написанный счет, по коему… придется, может, мне же доплачивать. 64 экз[емпляра] (в числе коих мне 25) «Халявского» показано взнесенными гг. журналистам и литераторам (уж бы сотню взнес к Смирдину для его «Ста литераторов»); получили ли Вы? Кажется, без Вашей помощи, чтобы выставить его на свежую воду, не обойдется; соберу все его оправдания, изложу дело порядком, и взнесу к Вам на апелляцию, и буду просить суда и расправы, а пока еще между нами.

Благодарю Вас и за будущую «Лит[ературную] газету». Располагал статью изготовить к пасхе, но как посылаю теперь, то к пасхе надобно сдержать слово. Когда скажете что о посылаемой статье, то у нас дело закипит. Увидите, – о! – тогда увидите. Насчет подписчиков я свое дело сделал прежде Вашего поручения, и послано, но едва ли прямо к Вам.

Будьте здоровы с Новым годом, да умножит он Вам награду за труды Ваши и снабдит постоянным здоровьем и исполнением всех желаний Ваших. Любите любящего Вас и преданного

Григория Квитку

Не отягощу ли Вас рассылкою прилагаемых писем? Может быть, с иным у Вас отношения… дружеские, то, как знаете, доставьте в одолжение мне.

По всему видно, что расчеты наши с г. Фишером не окончатся так, чтобы я пожелал с ним иметь дело. В таком случае нужно прибегнуть к другому спекулянту. Не пожелает ли кто взять у меня по частям издавать? За каждую часть, из 3-х пиес, в 1200 экземпл[ярах], получить мне 1500 р. ассигн[ациями] и выдать оригинал. До дальнейшего мне более нет никакого дела. Потрудитесь сказать кому.

Б. был очень рассеян. Нередко выходил на улицу без жилета, шляпы и т. под. Иногда, вышед из кабинета к обеду, он раскланивался с женою, как с хозяйкою в чужом доме, – и много о нем можно порассказать, но пусть со временем; а теперь вот в чем дело: он сошелся с А. и начал обыкновенным вопросом: «Здоров ли ты?»

А. Я то здоров, но в семействе несчастье: лишился дочери.

Б. Какой? Не Машеньки ли?

А. Нет. Тани. Тем больнее, что это случилось без жены. Она в чужих краях и не воображает о таком несчастии.

Б. (додумываясь). Тани… Тани… А! Это же малюточка, что, кажется, без нее и родилась?..

Примітки

Вперше надруковано у вид.: Квітка-Основ’яненко Г. Ф. Твори у восьми томах, т. 8, с. 269 – 272.

Автограф невідомий.

Подається за першодруком.

Препровождаю при сем сентиментальную статейку. – Йдеться про оповідання «Друзья», надруковане в «Литературной газете», 1842, № 4.

Я доселе не имел этой отрады… – Г. Ф. Квітка-Основ’яненко обходить мовчанням попередні рецензії на свої твори.

… и один Евгений Павлович… сказал о «Халявском» и «Головатом». – Йдеться про відзив Є. П. Гребінки на ці твори у листі до Г. Ф. Квітки-Основ’яненка від 13 січня 1839 р. (Див.: Гребінка Є. П. Твори у трьох томах, т. 3, К., 1981).

И в 4-ой кн[иге] «Современника» была бы… моя повесть… – Йдеться про «Достоверное предание», заборонене «бородатою», тобто духовною цензурою.

… напасти от толстопузых журналов… – Очевидно, маються на увазі журнали «Сын отечества», «Библиотека для чтения», «Русский вестник», які нерідко виступали із образливою критикою на адресу Г. Ф. Квітки-Основ’яненка.

Полевой относился через книгопродавца… – тобто І. Т. Лисенкова (про це згадується в листі Г. Ф. Квітки-Основ’яненка до П. О. Плетньова від 19 серпня і 23 вересня 1839 р.).

Хотел бы им печатно… всю правду-матку сказать… – Г. Ф. Квітка-Основ’яненко має на увазі свій лист до редактора «Русского вестника».

…Брамбеус… разозлился за экзамен Халявского (званые гости явились с его статьею)… – У романі «Пан Халявский» є сценка, в якій недоучка Петрусь Халявський, щоб приховати своє невігластво на іспиті, нападає на екзаменатора за його нібито невміння писати по-сучасному імена Платона, Ціцерона і Сократа (треба ніби писати Platon, Ciceron, Socrat). Тим самим Г. Ф. Квітка-Основ’яненко висміює граматичні нововведення Сенковського. Фейлетон «Званые гости» в «Современнике» вийшов водночас із рецензією Брамбеуса-Сенковського на роман «Пан Халявский».

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 334 – 337.