14.01.1841 г. М. П. Погодину

Милостивый государь Михаил Петрович!

Я и жена моя. Вот наш мир. Городская рассеянность, толки, сплетни и прочие неприятности нам чужды и неизвестны. Занятия наши: читаем и чтомое разумеем. Читаем же все и сердцем, при случае, сокрушаемся. Начитавшись иногда такого, что к ночи сделается страшно, мы вздохнем и скажем: «Чего Москва молчит? Как она это допустила чуждым захватить в руки свои суд, расправу литературы? Где же ее старейшинство, заслуги, где все ей принадлежащее и ею правильно стяженное?»

Тут начнем считать московских магнатов (все разумея литературу), силачей, могучих, заслуженных, и, вздохнув еще, принимаемся все-таки за петербургское. И вот одесский комиссионер Григорьев передал мне от Вас поклон и объявляет о приступе Вашем к изданию «Москвитянина». Объявления решительно успокоили нас, а плоские пчелиные выходки, по обычаю, рассмешили нас.

С богом, ничтоже бояшеся, выступайте на правое дело – и Вы достигнете цели, приобретете благодарность благомыслящих, постыдите невежд, поразите завистников, уже с лютостью грызущих перья. Самая злость, зависть их рождает в нас досаду. Они лютуют не за то, что знания у новоступившего положительнее, суждения чище, истиннее, нет: они чуть не лопнут от гнева, что несколько подписчиков, оставя их, взнесли деньги на новый журнал, они лишилися двух-трех сотен рублей. Вот что их бесит! Литература, чистота языка – для них вещь посторонняя, вспомогательная для собирания целковых!.. И не стыдятся же кричать после того: мы ценители, мы судьи, мы отвергаем, мы оценяем.

О горе бедной литературе нашей! До чего она, наша сердечная, дойдет, если могучие, не одушевляясь единодушием, не загонят сих сребролюбцев в трущобу и, наложив на них печать всеобщего презрения, не принудят их умолкнуть или предоставят им не более, как пищать и шипеть, как нечистые духи по искушении человека, вместо радостного, торжествующего клика, произвели нестерпимый писк. Подвигайтесь, бодрствуйте, «следуя – достигнешь».

Питая такое расположение духа, а тут еще приласканный Вашим лестным отзывом, чего бы не написал, чтобы и мой кирпичик пошел в созидание огромного памятника, но теперь у меня нет ничего написанного. Вам угодно знать, что у меня где напечатано. Вот мой ответ со всею подробностию.

В «Современнике», 1838, кн[ижка] 3-я, – «Маруся», снискавшая мне более чем доброе расположение; дружбу почтенного П. А. Плетнева.

1839-го, «Современника» же, в 1-й кн[ижке] – «Праздник мертвецов», в 2-й – «Конотопская ведьма», в 4-й – «Вот любовь». Все эти пьески переписаны буквально, без очистки, как требовали, с малороссийского.

1840 – там же, в 1-й – «Украинские дипломаты», «Козырь-девка» – во 2-й, в 3-й – «Панна сотниківна», «Ложные понятия». Эти статьи прямо с пера, как равно «О слободских полках г. Харькова», в каких кн[ижках] – не помню, также и в 4-й – «Ярмарка». Так ли разместил, все ли описал – не помню и справиться не могу.

В 1841 «Соврем[енника]», в 1 кн[ижке] располагал П. А. поместить отрывок из целого сочинения «Жизнь и проч. Столбикова».

В «Отеч[ественных] записках», 1839, в двух кн[ижках], – отрывок из повести «Пан Халявский», который уже вышел полный. В 10-й кн[ижке] – «Головатый», и более тут ничего.

В «Лит[ературной] газ[ете]», на 1840, в 1-м № – «Вот тебе и клад». 1841 – «Знакомые незнакомцы».

В альманахе «Утрен[няя] заря» на 1840 – «Божии дети». В 2-й кн[ижке] «Киевлянина», кажется, помещен будет «Добрый пан», по-русски писанный.

Особо бродит «Ганнуся», крестница Ваша.

В «Пантеоне» (мимо моего желания) – комедия «Приезжий из столицы», в «Маяке» – «Перекатиполе».

Больше не помню, в чем грешен. Теперь г. Фишер хлопочет завалить свои подвалы собранием воедино всех моих повестей, в чем есть и начало: «Пан Халявский» (как он уведомляет меня) лежит тихо, бездвижно, за ним приготовляется допечатывающийся «Столбиков», в 3-х частях; после такого начала боюсь пускаться с остальным, чтобы его не ввести на убытки.

Кончив пред Вами исповедь в явленных грехах, сознание учиню и в не выявленных еще. У меня заготовлено много, но не в портфеле, а все еще пока в голове. Каждая статья обсуждена, сноровлена, подшита и ожидает выпуска по требованию. Теперь, и именно в сие время, пишу по одному заказу. Вступили и другие, но я для них отложу – могут подождать, – а примусь для новорожденного «Москвитянина». Первой кн[иги] еще не получили здесь.

По ласке Вашей, получу, поблагодарю Вас за память от души, и тогда с моим ценсором прочтем, увидим, сообразим, с чем можно осмелиться явиться у Вас, да не вне извержены будем. От занятий по службе имею часа два-четыре, кои пишу. Пишу сплеча, и если бы переделывать и выправлять, то и в целый год не написал бы повести. По написании читается пред моим единственным ценсором, исправляется, дополняется кое-что и в таком виде отправляется. Так пришлю и к Вам, заранее прошу: не взыщите за нечистоту.

Не отвлекаю же Вас от почты и рассмотрения, конечно, присланных статей. Крепитесь! С добрым намерением, с твердостью нет врага, коего одолеть не можно было.

Искренно, душевно Вас уважающий

Григорий Квитка

14 генваря, 41, Основа, Харьков

Прошу и надеюсь, почтеннейший Михаил Петрович, что все написанное мною от избытка сердца останется между нами, а не как некие гг. издатели: я к ним написал кое-что, по дружбе, с некоторою, к [не]cчастию, откровенностью, а они напечатали письмо целиком. У них же набежала статья, а я… должен краснеть.

С г. Бецким редко видимся, но всегда приятно беседовать с ним.

Примітки

Вперше надруковано у зб. «За сто літ», кн. V, с. 24 – 26.

Увійшло до зібрання: Квітка-Основ’яненко Г. Ф. Твори у шести томах, т. 6, с. 599 – 602.

Автограф зберігається: ДБЛ, ф. 231 Пог., від. II, п. 15, од. зб. 17, арк. 1 – 1 зв.

Подається за автографом.

… одесский комиссионер Григорьев – книгар.

«Москвитянин» (1841 – 1856) – щомісячний журнал слов’янофільського напряму. Особливу увагу звертав на літературу, історію та сучасний політичний рух слов’янських народів. Перебуваючи під егідою царського міністра освіти С. Уварова, вів боротьбу за так звані «старые предания» з прогресистами-західниками із «Отечественных записок» на чолі з В. Белінським.

… плоские пчелиные выходки… – тобто нападки «Северной пчелы». 3 критикою наклепницьких суджень цієї газети Г. Ф. Квітка-Основ’яненко виступив у фейлетоні «Мемуары Евстратия Мякушкина».

… «Ганнуся», крестница Ваша. – Перший варіант «Ганнусі», який Г. Ф. Квітка-Основ’яненко надіслав М. П. Погодіну, був ним дещо перероблений і надрукований під назвою «Харьковская Ганнуся».

Теперь… пишу по одному заказу. – Йдеться про написання оповідання «Герой очаковских времен» для «Современника».

… примусь для новорожденного «Москвитянинa». – У цьому журналі Г. Ф. Квітка-Основ’яненко надрукував повість «Маргарита Прокофьевна» (1841, ч. V, № 9, с. 13 – 155).

… г. Бецким… – тобто з І. Є. Бецьким, з яким М. Погодін був у близьких стосунках. Листування його з М. Погодіним містить багато фактів про підготовку «Молодика», зокрема й про Г. Ф. Квітку-Основ’яненка.

… я к ним написал кое-что… а они напечатали письмо целиком. – Очевидно, йдеться про уривок із листа Г. Ф. Квітки-Основ’яненка до редакції «Маяка», надрукований під заголовком «О правописании малороссийского языка» («Маяк», 1840, ч. V, гл. V, с. 5 – 6), де висловлювалась критика і на адресу М. Погодіна.

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 281 – 283.