2.07.1841 г. Ф. А. Кони

Что дошло, то пришло во всей целости, исправности, неподвижности, нетронутости, одним словом, как в магазине из шкафа вынуто. Фасон, отделки, цвет шляпки, как желанный Анной Григорьевной, все с принадлежностями очень понравилось, и она поручила мне благодарить Вас, почтенный Федор Алексеевич, за все Ваше старание, труды и заботы. Когда она бывает довольна, тогда и я невесть как рад и усугубляю мою благодарность и низенько кланяюсь.

Только разрешите наше недоумение: в письме, предшествующем посылке, Вы написали так: «Отправлено-де шляпка, зонтик и все, что поручила Анна Григ[орьевна]…» Шляпка (под надписью «чепчик») и в другом ящике зонтик (под надписью «с лентами») получено все исправно; а все, не знаю что, не получено. Ожидал с следующею почтою и потому не отвечал тогда же. Ни для чего другого пишу, как на тот случай, что если Вы кому поручили что отправить, так исправно ли тот исполнил ее.

Как мне корить за «Шельменка»! Кроме Вашего извещения в письме и в «Лит[ературной] газете», я и от разных, бывших при представлении, получаю таковые же сведения. А журнальные выходки принимаю, как их должно принимать, поелику знаю все обстоятельства, почему они так должны отзываться обо мне. Спасибо и П. И. Григорьеву: он мне обстоятельно все сообщает и, к великому утешению моему, со всею искренностию. Сначала, когда прочел, что пиеса дана будет, признаюсь, сделал кислую рожу, но обдумавши, когда Федор Алексеевич берется за это, г. Григорьев видел ее здесь на сцене, стало быть, будучи, она найдена несколько пригодною. Была не была. Валяй!

И вот г. Григорьев точно распотешил меня преудовлетворительным отчетом. Забавно очень, что один из здешних, не быв ни один раз на представлении и не читав пиесы, а прочитав только «скверную», ошибся, «Северн[ую] пчелу», пишет ко мне, что он «не быв никогда с нею согласен в прочих суждениях о мне (а «Пчела» всегда отзывалась выгодно), в этом разе соглашается с нею и не советует мне писать комедий, потому-де, что в комедии нужно savoir faire».

Курьезники, забавники! А за что расходились на меня «Отеч[ественные] записки»? И комедия сякая, и из повести взята, и пр. А эта комедия ценсурована еще в 1838 году и пропала была в ценсуре театральной. Хлопоты были большие, известна и переписка. Когда комедия пропала, тогда я из нее слепил повесть, чтобы мое не пропадало. След[овательно], неправда замечателя, что из повести сделана комедия. А за что напали, не скажу; но если рассердят меня, тогда всю правду скажу; не знаю, кому достанется. Лучше бы жить согласнее и тише.

Не корите же и Вы меня за напечатание здесь «Шельменка». Пославши его к Вам, долго не имел от Вас известия, что Вы с ним и с прочим сделаете. Теперь только на днях услышал, что в прошлогоднем «Пантеоне» Вы сказали, что поместите все у себя; а я прошлогоднего «Пантеона» не получал, не читал и ничего из него не слышал, хоть сейчас убейте меня; а я ничего не знал да взял и отдал новозаводящемуся здесь книгопродавцу, – возьми-де напечатай и разживайся. Он взял себе да и напечатал. Уже при последних листах печатания узнаем, что она будет в «Пантеоне», а прежде не знали, будь я бестия, если знали. А чрез это и попался пред Вами в виновности.

Глядите же, чтоб не было того с «Ясновидящею». Узнав от Вас, что ее не позволили к представлению, я ее переделал в повесть и распространил книжки на три и послал в «Москвитянина». Не знаю, дозволят ли там? К Вам бы она никуда не влезла. Перепечатанием книжки «Пантеона», когда Вы принуждены были исключить «Шельменка», если сделал Вам расстройку, то крепко сожалею. Вовсе не умышленно виноват. Если бы я знал, что она будет у Вас помещена когда бы ни было, то я не отдавал [бы] ее никому. Вперед надобно списываться.

Как писать, когда видите, как нападают да скалозубничают, чего еще после этого не можно ожидать? Но не зарекаюсь. Дайте пройдут убийственные жары, не набежит ли что, не подбежит ли кто под перо?

Да крепятся силы Ваши и да возблагодарит Вас публика достойно полезным трудам Вашим, как благодарен

преданнейший Григорий Квитка

Жаркое у нас нипочем. Нужно только иметь вилку и нож, а печеное мясо под рукою. Что хочешь отрежь у себя и ешь, хотя и без соли. Свое вкуснее. Сегодня у нас в тени 42° тепла; было и больше, и немного спадало. Этот очаг с 22 июня. Впрочем, хлеба чудесные.

А что если бы Вы сделали эдакую штуку.

Человек сто, любителей театра и желающих русскому пользы, а таких у Вас найдется и больше, но будем говорить определенным числом, подписались бы по 25-ти рубл. ассигнациями и кликнули бы клич: кто, дескать, напишет русскую комедию такую и такую, тому, дескать, от этого общества выдано будет 1000 и[ли] 1500 р. (слушайте далее).

Учреждается комитет для рассмотрения из лиц понимающих дело (можно пригласить, кроме прочих известных, и из членов Российск[oй] академии). В этот комитет доставляются сочинения по употребительной форме, с девизами и проч. Комитет судит и рядит; не отыскивает изящнейшего, превосходного, вечно славного, но смотрит на время и обстоятельства, отличает лучшую из вступивших на суд. Присуждает и выдает премию и сверх того ходатайствует о представлении избранной комедии на театре с выгодами для автора, как узаконено.

Почему бы, в поощрение автору, не обязать московского и провинциальные театры, под наблюдением местных властей, чтобы и там второе представление комедии было в пользу автора. Местное начальство, собрав с театра деньги, доставляет в комитет, который все сполна выдает автору [Но это гадательное, а существенное, и не бесцельное, автор получает от общества.]. Оригинал же печатает в пользу свою на оставшиеся у нею от первоначальной подписки деньги. Первое издание, два завода его? За напечатание 2400 экз[емпляров] – 1000, ну и 1500 р. достаточно. Продано будет по 1 р. серебром оптом. Получается 6000 р. ассигн[ациями], и делятся между акционерами или объявляется новое состязание с увеличением премии.

После сбыта комитетом первого издания автор комедии вступает в свои права и пользуется ими по узаконениям наследственно.

Автор вознагражден, цель любителей достигнута, год от году являлась бы комедия все лучше и лучше, а в убытке, даже и на 25 р., никто бы не был.

Что скажете? Удобно ли это произвести?

Примітки

Вперше надруковано в зібранні: Квітка-Основ’яненко Г. Ф. Твори у восьми томах, т. 8, с. 250 – 253.

Автограф невідомий.

Подається за першодруком.

А за что расходились на меня «Отеч[ественные] записки»? – У рецензії «Отечественных записок» (1841, № 6, від. VI, с. 116 – 118) писалося з іронією, що автор комедії «Шельменко-денщик» вигідно переробив її з дуже довгої і не дуже цікавої повісті, що і в комедії створено не стільки характери, скільки карикатури.

…я из нее слепил повесть… – Справді, повість «Украинские дипломаты» була написана на основі комедії «Шельменко-денщик», а не навпаки, як твердилось у вищевказаній рецензії.

… за напечатание здесь «Шельменка». – Г. Ф. Квітка-Основ’яненко видав комедію «Шельменко-денщик» окремо у Харкові. Її було надруковано також у III кн. «Пантеона» за 1841 р.

А за что напали, не скажу… – Г. Ф. Квітка-Основ’яненко натякає на те, що негативна оцінка як п’єси «Шельменко-денщик», так і вистави в окремих тогочасних виданнях була зумовлена публікацією статті письменника «Званые гости».

…если бы Вы сделали эдакую штуку… – Пропозиція Г. Ф. Квітки-Основ’яненка щодо проведення конкурсу на кращу комедію серед російських драматургів за життя письменника підтримки не здобула.

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 315 – 318.