В.А.Чивилихин о добрых качествах русского народа и дурных качествах монголов

Жарких Н.И.

Взгромоздив друг на друга перечисленных четырёх китов, а поверх них – русский народ, автор, естественно, не допускает мысли, что на такой высоте может сохраниться что-нибудь не то что непохвальное, а хотя бы заслуживающее самого мягкого порицания. Тому следуют примеры:

"Степняки часто рады, если сменного коня теряют – свежатина, а русские поганого не едят. [с. 247]

Предводители орды продемонстрировали преднамеренный акт кровавой жестокости. [с. 257]

Монгол отвратительно визжал и смеялся. [с. 268]

Батый под охраной гвардии ехал с гаремом за стремительным авангардом Субудая. [с. 279]

По дикой вере урусов в какого-то великого южного бога, они не принимают мяса в это время, а конину не едят никогда. [с. 280]

Субудай сказал:

– Дай ему мяса.

Кипчак подполз к белой урусской ткани, уставленной глиняными чашками с едой, взял кусок баранины, но урус отрицательно покачал головой.

– Он не ест мяса, – робко сказал кипчак. – У них великое неедение, пост.

– Пусть подойдёт и сам возьмёт что хочет.

Урус сделал шаг вперёд, опустился на колени, взял со скатерти немного хлеба, творог с мёдом и горсть сушёных яблок, сел в тёмном углу. Кипчак заметил, что руки у него совсем не дрожали. Толмач с удивлением наблюдал, как неторопливо жуёт и обирает с бороды крошки урус. [с. 306 – 307]

Бурундай торопливо рвал зубами мясо. [с. 313]

Старый воитель вынужден был тащиться в середине каравана, обременённого добычей, юртами, капризным гаремом, слугами, охраной и раздражёнными, с первых же слов срывающимися на ругань и визг братьями-чингизидами. [с. 365]

Хан мог дремать под ржанье коней и крики чёрных птиц, но человеческого голоса на рассвете он не переносил.

– Худо, – задумчиво произнёс Субудай, с отвращением глядя на грязные руки Бурундая, потянувшиеся к мясу. [с. 405]

Старый монгол с воспалёнными, часто мигающими веками, из-под которых всё время текли мутные слёзы. [с. 416]

Бату, пнув полководца босой ногой в лицо, приказал подать коня. [с. 537]

Субудай встал на спину охранника, сам перекинул ногу через седло. [с. 539]

В каждом новом селении Бури ищет прежде всего какой-нибудь хмельной напиток, а потом всю ночь меняет пленниц. [с. 546]

Незлопамятные наши предки. [с. 567]

Почти во всех русских городах орда полностью уничтожала жилища и население, включая, как сообщается в летописях, младенцев, 'осущих млеко'." [с. 639]

Попробовал бы какой-нибудь князёк Илье Муромцу ногой в лицо заехать, пусть даже босой – скандал бы вышел, а Бурундай – ничего, терпит! И на спину оруженосца Илья Муромец, уповательно, не становился – сам на коня влезал, ну, а как он поступал с младенцами, когда лесных разбойников искоренял – о том мы неизвестны…

Но ярче всего различие обычаев, клонящееся к выгоде для русских и невыгоде монголов, видно из отношения к женщинам:

"И ещё одно интересное место вспомним, – говорит автор, – первую победу князя Игоря над половцами, когда его воины стрельнули по кустам с красными девками половецкими.

– А разве там такой смысл? – спрашивает Любознательный Читатель.

– Писал далеко не старый человек, отметив эту обычную по тем временам и нравам подробность набега. [с. 207]

Во время сражения воин орды под страхом немедленной смертной казни не мог хватать добычу, мародёрствовать и насильничать, но после победоносного боя захваченный город на три дня поступал в полное распоряжение этих самых рядовых воинов. Уничтожив всех способных к сопротивлению, озверевшая орда не только грабила 'узорочие нарочитое', она живьём сжигала десятки девушек вместе с каким-нибудь убитым нойоном [12] [?], бросала детей в пламя горящих изб. Прошу прощения и за такую правду – после тысячевёрстного мужского поста орда набрасывалась на женщин, девушек и девочек, которых, конечно, не хватало на всех, и мало кто без содрогания может представить себе, что происходило из-за этой нехватки на пылающих улицах городов и сёл рязанских. Средневековая наша словесность с деликатностью, присущей всей русской литературе, молчит об этом, а история при описании бесчинств орды ограничилась одной краткой и строгой формулой: 'И много ругание творяше'…" [с. 243 – 244]

Вот тебе и обычная по тем временам и нравам подробность набега! – воскликнул я, одинаково потрясённый как живописательным талантом автора, так и его неспособностью принять одну меру для оценки однородных явлений. Автор верен своему алгоритму – исказить историю так, чтобы ввести русский народ в просветление, а прочие оставить в прежнем состоянии. И раз уж зашла у нас речь о женщинах и татарах, то нельзя не отметить и такой фрагмент:

"В работорговле Золотой Орды с Египтом, Сирией, Италией и Францией основным товаром были женщины. Итальянцы, например, закупали их в 13 веке на черноморских рынках в два раза больше, чем мужчин, а позже на одного раба брали четыре рабыни, причём неизменно по более высокой цене. В одном западноевропейском документе той поры названа самая большая цена, которая бала заплачена за 17-летнюю русскую девушку – 2 093 лиры, а самый ходовой разноплемённый живой товар сбывался по цене 136 – 139 лир 'за штуку'. Тамошние законодатели, кстати, в том же 13 веке разработали для рабов юридические нормы. В Руссильоне дети 'белых татарок' Марф, Марий, Катерин и других, чьи имена не сохранились в документах, считались рабами, если даже они рождались от брака со свободным человеком, в Венгрии провинившийся раб мог подвергнуться любой пытке и казни…" [с. 647 – 648]

Скажите, какой знаток западноевропейских документов перед нами! Кабы не слово "Руссильон", я бы и не догадался, что автор цитирует статью И.В.Лучицкого "Русские рабы и рабство в Руссильоне в 14 – 15 вв." [13] Ну, меня-то на мякине не проведёшь и такой дешёвой эрудицией не купишь, но что будет делать действительно любознательный читатель, живущий где-нибудь в Усть-Катаве или Хабаровске, в местах, где не только об Иване Васильевиче Лучицком, но и о самом Киевском университете не слыхали? Для него ведь анонимный пересказ этой статьи – почти единственная возможность с ней хоть как-то познакомиться, потому что при нищете наших культурных средств не то что достать её, но даже узнать о её существовании у читателя почти нет возможности. Представьте же себе, как велика ответственность историка-популяризатора, открывающего публике хоть малое окошко в нашу историю и историографию – ведь сверить по первоисточникам его тенденциозный пересказ смогут лишь немногие. И как ловко воспользовался этой возможностью В.А.Чивилихин, употребив для разжигания ненависти к татарам такое мощное и чисто действующее средство, как изображение несчастий славянок-невольниц…

Примечания

[12] "…три дні роздавали іжу заради душі Чингіс-хана, обрали сорок гарних дівчат з родів та сімей емірів, що знаходились при ньому, і в дорогих шатах, прикрашених золотом та дорогоцінним каменням, разом з відбірними конями принесли в жерту його духові" (Рашид ад-Дин Сборник летописей. – М.: 1960 г., т. 2, с. 19). Зауважу тільки, що Чингіс-хан – далеко не те саме, що "якийсь убитий нойон".

[13] Лучицкий И.В. Русские рабы и рабство в Руссильоне в 14 – 15 вв. – Университетские известия (Киев), 1886 г., № 11, с. 191 – 219.