В.А.Чивилихин об утерянных победах
Жарких Н.И.
Известный немецкий военачальник второй мировой войны Эрих Манштейн свою книгу воспоминаний назвал "Утерянные победы". В названии книги сквозит грусть по тем военным успехам, которые не удалось одержать на поле боя, но которые можно одержать, сидя за столом в уютном кабинете. Манштейн пишет, однако, не обо всех вообще когда-либо и кем-либо утерянных победах, а о тех, которым он был свидетель и участник. В.А.Чивилихин стремится за своим письменным столом пересмотреть итоги кампании 750-летней давности:
"Выйти в поход могли, действительно, 30 000 воинов, и большей частью не монголов, а разноплемённых соседних народов, которые условно, собирательно, со времён средневековья называют 'татарами'. Н.И.Веселовский числит их в начальной орде Батыя 25 000 душ. Курултай, очевидно, делал ставку на воинский опыт Субудая, умевшего заставлять покорённых кочевников воевать на своей стороне против очередной жертвы. От Монголии до Волги орда росла как снежный ком, и, возможно, Рашид ад-Дин верно числил в ней 200 000 воинов. Примерно четвёртая часть их ушла на кипчаков, а главные силы орды были брошены на Русь, которая перемолола, почти уничтожила это огромное степное воинство. [с. 288]
Видимо, новгородские летописцы, считавшие совершившийся оборот событий чудом, не знали подлинной причины, которая заключалась в отсутствии достаточных сил у орды, в огромных, почти катастрофических потерях, в просчётах и воинской осторожности Субудая. Если б он располагал войском в 250 – 300 тысяч сабель и был уверен в быстрой победе, то непременно воспользовался бы случаем! И Субудай был напуган, конечно, не лесами и болотами – он прошёл ими тысячи вёрст по стране чжурчжэней и русских, а неминуемой грядущей потерей добычи и гибелью остатков своего войска! И мы не знаем, радостно ли изумилась сильная новгородская дружина, узнав позже истину, или подосадовала, что упустила свою законную добычу,,, [с. 292 – 293]
– В Новгороде, – говорит Любознательный Читатель, – выходит, сидел в это время будущий Александр Невский? Почему же он не помог хотя бы Торжку?
– Возможно, он и успел помочь, усилив перед приходом орды гарнизон рубежной крепости княжества, отчего, в частности, она и продержалась две недели. И очень может быть, что, выйди он вовремя с новгородской ратью навстречу орде, ему удалось бы уничтожить уже сильно ослабленные отряды Субудая и Бурундая. Но чтоб на это решиться 17-летнему князю, надо было более или менее достоверно знать численность их сил. Ведь беженцы, видевшие, как конная орда заполоняла их маленькие города и сёла, в один голос уверяли, что безбожные агаряне всюду и несть им числа. И Александр принял правильное решение обороняться с забрал. [с. 305]
Если чингизиды совсем поссорятся в этом тяжёлом походе, конец которого неизвестен, войско ослабеет, развалится, как лошадиный кал, и по выходе из лесов свежие степные урусы добьют Субудая, не знавшего поражений. [с. 360]
Мы не знаем, сколько дней длился штурм, после которого Вщиж был уничтожен до основания, но идти на Брянск, а за ним дальше на юг, к Карачёву, в лесостепные густонаселенные места Черниговской земли, значило обречь поредевший отряд на верную гибель. Ему нужно было во что бы то ни стало соединяться с главными силами. Если бы он возвратился назад, в пределы Смоленского княжества, то я не исключаю, что этот фланговый рейд вообще мог закончиться крахом – отряд грабителей могла подстеречь на пути смоленская рать и полностью уничтожить. Возможно также, что сырые топкие снега в это время уже отрезали путь к Брянску, и в таком случае отряд неминуемо должен был погибнуть, потому что в восточном направлении дорогу ему пересекали две широкие речные поймы – Десны и Болвы, непреодолимые для конницы из-за вязких лесных хлябей и бескормицы. [с. 392 – 393]
Местные проводники, заинтересованные в том, чтобы невиданно жестокий ворог поскорей уходил от родных мест, показывали орде выгоднейший путь, быть может, одновременно имея в виду то, что ждало её впереди. Допускаю также, что на выбор могло повлиять решение осторожного Субудая, проведавшего, что на выходе из лесов прямым конным маршрутом стоят 7 черниговских городов-крепостей – Корачёв, Кром, Болдыж, Спашь, Мценск, Домагощь и Курск, а в непосредственной близости от этого района – свежие конные дружины сильных русских княжеств – грозная сила в открытой степи для остатков грабительского войска". [с. 399]
На основании этих цитат мы можем составить список побед, которые русские по широте своей натуры утратили зимой 1238 года и которые не преминул одержать В.А.Чивилихин теперь:
1. Александр Ярославич мог уничтожить орду у Торжка.
2. Александр Ярославич мог уничтожить орду под Новгородом.
3. Черниговские воины могли уничтожить орду на границе степи.
4. Смоленские воины могли уничтожить отряд орды под Вщижем.
5. Проводники под Козельском могли навести орду на сильное войско, чтобы выполнить стратегический план В.А.Чивилихина – уничтожить орду без остатка не вставая из-за письменного стола. Из всего этого с непреложностью напрашивается сравнение нашего автора с теми полководцами, о которых ещё в 17 веке иронически писал летописец, что они и Александров Македонских не раз побивали, да всё больше за бутылкой вина сидячи.
Если же мы сопоставим пророчество Евпатия Коловрата со списком утерянных побед, то из этого выйдет только, что не захотел потрудиться черниговский князь и голой рукой забрать войско, завоевавшее полмира. И это нежелание черниговских чудо-богатырей слезть с печки тем более досадно, что к концу похода генерал Мороз перешёл со своим войском на сторону русских:
"Стойко и последовательно сопротивлялась природа, чуждая степнякам, – изматывающий силы пересечённый рельеф, вязкий снег, непрочищенные леса, затяжное бездорожье. Мучили открывшиеся старые раны и незаживающие свежие, заедала вошь, ослабляла усталость, жар и головные боли". [с. 385]
Хотя и странно читать, что для жителя, скажем, Алтая, рельеф Русской равнины был изматывающим, но всё равно приятно, что теперь и монголам досталось – не хуже, чем Наполеону в 1812 году!