25. Поход Помпея в Гирканию

Даниил Мордовцев

Наказав таким образом колхов и иберов, Помпей возвратился с войском к своему флоту, оставленному под охраною албанцев, своих новых союзников.

Здесь, спустив на реку Кир корабли и приказав Сервилию с частью войск плыть к Гирканскому морю, Помпей с большею частью своих легионов направился в Гирканию, куда его влекла слава походов Александра Македонского. Он знал, что Митридат не уйдет от него, а таинственная Гиркания так манила ненасытного в честолюбии римлянина.

Давно задумав поход против Митридата, Помпей прочел всех греческих и римских писателей, у которых он мог почерпнуть всевозможные сведения о Востоке. Поэтому он многое знал о Гиркании и о народах, кроме гирканов, населявших эту страну, анариаков, мардов, кадусиев, амардов, уитиев [Άναρίακοι, μάρδοι, καδούσιοι, ούίτιοι]. Он знал, что гирканы морят голодом стариков свыше 70 лет, а потом выбрасывают их в пустыню и наблюдают за телами их издали: если увидят, что орлы и другие хищные птицы стаскивают трупы с места, то считают умерших блаженными, а менее блаженными считают тех, коих трупы растаскивают хищные звери или собаки. Если же не случится ни того, ни другого, то таких считают несчастными.

– Гиркания, особенно же части ее, Сакасена и Гагарена, – говорил Помпей квестору Самниту, следуя с ним впереди первого легиона, – изобилуют прекрасными плодами и масличными деревьями. Виноград там такого качества, что каждая лоза дает до трех ведер вина, а фиговое дерево приносит не менее десяти четвериков плодов.

– Вот сторонка! – покачал головой Самнит, косясь на носителя легионного орла, который, покачиваясь на своем коне, дремал. – Не урони святыню! – предостерег дремавшего старый воин.

– Там почти не сеют хлеб, – продолжал Помпей,– а он сам родится.

– Вечные боги! – воскликнул старый квестор. – Да там и великому Люцию Квинкцию Цинциннату нечего было бы делать, и со скуки он умер бы без плуга.

– Там, добрый друг Эмилий, – продолжал Помпей, забавляясь наивностью своего слушателя, – там во время жатвы падает столько зерен на землю, что на другой год на месте сжатого хлеба – новое поле прекрасно уродившегося ячменя или пшеницы. Растет там дерево, похожее на дуб, а с листьев его сочится настоящий мед…

– Чудеса! Из дуба мед!.. Попробую гирканского меду… А пчел там, значит, нет?

– Есть там маленькое крылатое насекомое, которое эллины называют άνθρηδών. Оно меньше пчелы, но усердно собирает в горах воск и мед, и свои гнезда с медом устраивает в трещинах скал [ Eutropii Breviarium historiae romanae, VI, 14. – Diodori Siculi «Bibliotheca historica», Lib. 17, 76, 77].

– Чудеса! Вот сторонка!

– Да, счастливая страна, просто элизиум… В этом элизиуме смертные живут, как циклопы, слышал о них?

– Кто они, благородный Гней? Я не знаю.

– Это был в древности народ одноглазый… Разве ты не читал Гомера? Про циклопа Полифема.

– Какой там Гомер в казармах!

– Так эти народы, что в Гиркании живут, как циклопы, ничего не делают, только пасут овец и выше ста считать не умеют [Комментарии Евстафия к Дионисию Периегету, 730].

Несколько дней подвигались вперед римляне под знойным небом преддверий Гиркании, как вдруг, однажды, они заметили в степи массы одетых в шкуры, шерстью наружу, неведомых людей на конях. То были южные кочующие скифы.

Остановясь на некоторое время и, видимо, посоветовавшись между собою, они с диким криком, похожим на вой голодных шакалов, ринулись на первый легион, на всем скаку пуская в римлян стрелы из кривых луков. Сообразив, что римские воины защищены прочными латами, скифы направляли свои стрелы им в лицо или метили в ноги и некоторых воинов ранили. Но сотни копий, брошенных из передних легионов и положивших на месте десятки нападавших варваров, тотчас обратили их в бегство.

Но скоро все, кто из римлян были ранены, умирали в страшных мучениях. Оказалось, что стрелы скифов были отравлены быстро убивающим ядом [Lucani Pharsalia, III, 264].

Но на следующий день римляне встретили непреодолимое препятствие.

То там, то в другом месте слышались отчаянные крики воинов.

– Что там случилось? – спросил Помпей.

– Клянусь мраком Орка! Да тут легионы громадных змей! – воскликнул легат Ригор.

Действительно, ядовитые гады кишели вокруг массами и, как бешеные, бросались на римлян, нанося укусы преимущественно в ноги, выше ремней сандалий, и, судя по колыханию впереди на далекое расстояние травы, гадов было несметное количество.

– О, боги! – слышались болезненные крики со всех сторон.

– Да это змеиное царство! – говорит Помпей, топча копытами своего коня извивавшихся гадов, которые впивались в ноги коня.

Благородное животное становилось на дыбы и билось.

– Трубить отступление! – скомандовал полководец Рима, которому пришлось отступать не от людей, а от гадов.

– Рвите сухую траву! – крикнул своему легиону Корвус. – Поджигайте степь!.. Ветер погонит пламя на гадов.

В разных местах вспыхнула степь, и сухая горящая трава огненными языками побежала прямо на змей.

Степь все более и более пылала. Треск горящей травы и сухих бурьянов смешивался с злобным шипением убегавших гадов.

– Победа! Победа! – радостно восклицал квестор Эмилий.

– Так вот кто стражи заколдованной Гиркании, – говорил Помпей, осматривая укушенные ноги своего коня. – Бедный Дарий! Тебя придется оставить при обозе, у конюха – гладил он по шее своего коня.

– Благородный Гней все знал о чудесах Гиркания, – сказал квестор, подходя к Помпею, – а вот о змеях, вероятно, не написано в книгах.

– Да, этого я не нашел в книгах, – согласился Помпей.

В это время к нему подошел Ауфидий, который под бременем лет и усталости находился в обозе вместе с больными воинами.

– Это все дело рук сестры и супруги отца богов, Юпитера, – покачал головою, глядя на укушенных воинов.

– Что такое говоришь ты, дорогой учитель? – спросил его Помпей.

– Да вот это наслание змей… Это наслала их на нас мстительная Юнона, как когда-то она наслала змей на жреца Аполлонова, на Лаокоона и его сыновей.

– Чем же я прогневил богиню? – улыбнулся Помпей, который всю эллинскую и римскую мифологию относил к детским сказкам.

– А тем прогневил всесильную богиню, что, предпринимая поход в Гирканию, ты не умилостивил ее жертвоприношениями, и она чуть не повторила с тобой того, что испытал на себе Лаокоон и его сыновья.

– А ведь он прав, – вмешался в разговор старый Корвус. – Перед взятием Нуманции Сципион приносил жертвы Марсу и Беллоне.

Верно, благородный легат, – подтвердил и верующий Ауфидий.

– Вперед буду исполнять требования религии предков, – наружно согласился Помпей и, обратясь к квестору Эмилию Самниту, сказал, – всех укушенных отправить в обоз. Может быть, укусы и не смертельны.

Так змеи и остановили поход Помпея в Гирканию [Плутарх, гл. XVI. В этой местности, о которой здесь говорится, в настоящее время еще встречаются нередко змеи огромной величины].

Примечания

По изданию: Полное собрание исторических романов, повестей и рассказов Даниила Лукича Мордовцева. – [Спб.:] Издательство П. П. Сойкина [без года, т. 16], с. 114 – 118.