27. Помпей на устье Терека

Даниил Мордовцев

Снова потянулись слева горные хребты, которых ночью не было видно, а теперь, с утра, они так и горели на солнце и искрились снежными вершинами. Все снова оживились.

Выполз из каюты и Ауфидий, побледневший и пожелтевший, но радостный: боги услышали его моления.

Помпей, желая дать роздых воинам, которые половину прошлого дня и всю ночь мужественно боролись с бушевавшим морем и совсем не спали, велел кораблям, по совету Сервилия, пристать к берегу.

Воспользовавшись этим, некоторые центурионы, которые были свободны ночью от работ и потому не были утомлены, сошли на берег, чтобы поохотиться в незнакомой стране на зверей и птиц.

Охота их увенчалась блистательным успехом. Они принесли несколько убитых фазанов, белую, совершенно без рогов, козу и при том тупоносую, несколько неизвестных римлянам птиц, из которых некоторые величиною с самого большого петуха, с пестрыми и яркими перьями, а другие – крупнее самого большого гуся, у коих ноги как у журавля, спина совершенно чистого алого цвета, брюхо зеленое и белая шея с разбросанными по ней крапинами шафранового цвета, длиною не менее двух локтей, а голова маленькая, продолговатая и черный клюв.

– Кричит эта диковинная птица, как лягушка, – говорил убивший ее копьем центурион, показывая свою добычу Сервилию.

– Да и эта тоже чудная птица, – говорил другой центурион, – когда летит, то вытягивает ноги к шее, точно хочет поднять себя ногами, чудная! А летает плохо и кричит так смешно, точно собачка лает.

– А эта кричит, как коза, – показывали охотники и третью птицу, величиною с гуся, с плоскою маленькою головой, с длинными ногами, с блестящею пурпурового цвета спиною, с белыми головою и шеей, а нижняя часть тела красивого алого цвета.

– Но какие чудеса мы там видели! – заговорил четвертый охотник к своим слушателям. – Вообразите, видим мы, пасется в траве драхва… Откуда ни возьмись, лисица, возьми да и присядь в траве, и подняла, подлая, из травы хвост, точь-в-точь шея драхвы! Глупая птица возьми да и пойди к хвосту, думает, свой брат, драхва!.. А та, подлая, цап ее, и потащила! Я в нее копьем, и уложил обеих на месте.

– Это что! – вмешался еще один центурион. – Вот мы с Терцием Яктусом подходим тихонько к реке и видим, через реку движется какая-то живая цепь, не то огромная во всю ширину реки змея, не то, боги ведают, что! Подбегаем ближе и видим, это мыши! Представьте себе! Эти маленькие, юркие зверушки, уцепившись каждая зубками за каждую переднюю, за хвост, и катают через реку! А река горная быстрая [Это явление, как и все предыдущее, подтверждает впоследствии Эллиан в своем сочинении – «De natura animalium», VI, 24; VII, 17, 33 – 34, 38].

После достаточного отдохновения римляне продолжали путь прямо на север и плыли день и ночь.

По ночам Помпей и Сервилий, не зная, конечно, употребления компаса, направляли свой путь, сообразуясь с положением на небе созвездия Ориона [Флор «Bellum Mithridaticum», I, XXXVIII, 66].

– Вот Орион, – рассуждал Ауфидий, любивший пофилософствовать, – хоть и не был богом, а только искусным охотником, за что Зевс и взял его на небо… Хоть он и не бог, а все же помогает смертным, особенно мореплавателям.

Помпей лукаво улыбнулся, подмигнув Квинту Теофану.

– Боюсь я, как бы Зевс не лишил нас лучших центурионов, – сказал он.

– Каких? За что? – удивился Ауфидий.

– А тех, что сегодня, подобно Ориону, искусно охотились.

– Не смейся над божеством, смертный! – строго заметил наставник Помпея.

На пятый день плавания, горы, громадами возвышавшиеся слева, отошли, наконец, в дымчатую даль, и римляне скоро приблизились к устью какой-то многоводной реки.

– Это, должно быть, река Алонтас, – сказал он Сервилию.

– Почему ты это думаешь? – спросил Сервилий.

– Оройз, царь албанцев, говорил мне, что к северу от Кавказа впадает в Гирканское море большая река, которая питается вечными снегами самой высокой горы всего Кавказа.

Это и был нынешний Терек.

– Здесь, у устьев Алонтаса, я и оставлю тебя с флотом, – сказал Помпей, – а я с легионами двинусь равнинами, вдоль всего Кавказа, к Меотийскому морю, собственно, к выходу его в Понт Эвксинский, громить Фанагорию. Этим только я и могу заманить в свои тенета страшного шакала Востока, Митридата.

– Мне об этом пути рассказывали в Артаксате армянские купцы, – заговорил Ауфидий, – я расспрашивал их о том, что находится севернее Кавказа, и они сказали, что там бесконечная равнина до самого Меотийского моря и до реки Танаиса. Там, на берегу Гирканского моря, живет народ аорсы, народ не воинственный, но занимающийся перевозкою товаров на верблюдах вплоть до Фанагории. А товары эти привозятся из самой Индии к тому берегу этого моря, где обитают массагеты. Потом товары эти переправляются на кораблях сюда, к аорсам, а уж аорсы, подрядившись и условившись с индийскими и армянскими купцами, вьючат товары на своих верблюдов и везут прямо в Фанагорию.

В это время на горизонте показалось парусное судно. Оно держало курс, повидимому, несколько севернее устьев Алонтаса, где причалил римский флот, и плыло от восточного берега Гирканского моря.

Но что это? Оно вдруг опустило паруса и, переменив курс, на веслах торопливо направилось назад.

– Клянусь богами, они испугались нас, – сказал Сервилий.

– На весла! В погоню! – скомандовал Помпей, не отрывая глаз от убегавшего судна.

Быстро закипела работа. Корабль Помпея летел, как птица, гребцы не жалели своих сил.

Через полчаса корабль Помпея настиг убегавшее судно.

– Остановитесь! – крикнул Сервилий. – Кто вы?

– Не бойтесь, мы не разбойники, остановитесь! – громко закричал и Помпей.

Судно остановилось; гребцы подняли весла. Помпею показалось, что двое, повидимому, хозяева, армяне по облику.

– Вы армяне? – спросил Помпей.

– Да… Мы подданные царя Тиграна, его рабы, – отвечали с судна.

– Так благодарите богов вашей страны: царь Армении, Тигран, мой союзник и друг, – сказал Помпей. – Откуда вы и куда направляетесь?

– Мы из Индии, с товарами, и держим путь через пустыню к Фанагории.

– Так снова благодарите богов: и я с войском иду к Фанагории… Вы мне покажете путь, а я в пути буду оберегать вас и ваши товары от хищных варваров… Давно вы из Артаксаты?

– Мы из Тигранокерты, и вот уже двадцать четыре раза дневное светило меняло свой ход то на лето, то на зиму.

– Два года, значит?

– Два года, господин… А кто ты сам, смеем униженно спросить?

– Я римлянин, вождь Рима и друг вашего царя.

– Боги милостивы к нам… Слава богам! – И армяне подняли руки к небу. – Дающие жизнь и смерть, радости и казни, великие боги Ваал-Молох и Астарта благополучно провели нас чрез непроходимые горы, чрез все ужасы пустыни и песчаные океаны, и послали нам тебя, друга царя нашего, да живет он вечно!

– Следуйте же за моим кораблем, – сказал Помпей.

– Кормчий, обратно руль, – приказал Сервилий, – мочите весла, воины гребцы.

– Благодарение богам! – набожно возвел Ауфидий глаза к небу. – Они, видимо, сопутствуют нам.

И корабль Помпея, и судно армянских купцов направились к римскому флоту.

Примечания

По изданию: Полное собрание исторических романов, повестей и рассказов Даниила Лукича Мордовцева. – [Спб.:] Издательство П. П. Сойкина [без года, т. 16], с. 121 – 125.