Приготовления к сговору

Г. Ф. Квитка-Основьяненко

Шельменко хотел еще позабавиться над Кириллом Петровичем, ставшим настоящим шпаком, как малороссияне называют простаков; и для того, вытянувшись перед ним, сказал:

– Рапортую вашему высокоблагородию: дочь у отца украли исправно.

Кирилл Петрович

То уж лихо смастерили, молодцы! Много-таки и я вам помог.

Шельменко

Как же? Без вас и концов бы не свели.

Кирилл Петрович

Что-то отец? Скоро ли хватился дочери?

Шельменко

Какое хватился! Дочь уже умчали, а отец развесил – будучи – уши и слушает балянтрасы, вот как и я рассказываю перед вашим высокоблагородием.

Кирилл Петрович

Экой! и не догадывается?

(Хохочет.)

Шельменко

Ничего не замечает и хохочет.

Кирилл Петрович

Ох, вы, военные, – лихой народ! Признайся, не впервое тебе так проказить?

Шельменко

Куда!.. Раз украли девку, и не знаем, как ее уговорить, чтоб ехать к венцу, как вдруг нам отец ее навстречу. Мы его так провели, что он, не узнав дочери, сам благословил и проводил ее.

Кирилл Петрович продолжал хохотать над простаком.

Когда подошли люди, он, распорядив иллюминациею, пошел домой и рассказал Фенне Степановне, как он удачно отомстил Тпрунькевичу. Она, перебирая выпеченные марципаны, спокойно слушала о приключении в саду; однако же обрадовалась, узнав, что капитан женится, и даже нашла время сказать: «Теперь я безопасно могу по саду ходить».

В доме к празднованию сговора все было готово. С кресел домашней работы и обитых ситцем темного нелинючего цвета, сняты холстинные чехлы; берестовые столики покрыты чистыми салфетками и поставлены преузорочные двойные подсвечники с сальными свечами, кои, быв зажжены вместе с стоящими в жестяных стенных подсвечниках, давали бы довольно света; но как в тех свечах светильни были неумерены, то они нагорали очень скоро.

Предусмотрительная Мотря позаботилась об исправлении этого недостатка: Дениску, мальчика лет 12 и дней десять как взятого из деревни, она определила снимать со свеч почаще, дав для сего довольно еще порядочные щипцы. Не успеет мальчишка окончить съемки, как уже и нагорели первоснятые. Опять он отправляется в экспедицию и, наконец, не умея ловко обращаться со щипцами, решился действовать натурально: снимает со свечи пальцами и, положа в щипцы, прижмет плотно.

Сделав два-три обхода, устанет, присядет в уголку, а присев, тут же и заснет. Спал бы и долго, но колченогой Ваське приказано смотреть за ним; она прежде углем замарает ему рожу и потом растолкает. Дениска, не зная ничего, ходит выпачканный по гостиной и спокойно снимает свечи, к утешению детей, привезенных родителями на праздник.

Посреди гостиной на покрытом столе лежит образ в древнем окладе и ржаной хлеб с куском соли наверху. При столе стоят два кресла и перед ними на полу постлан старинный ковер домашней работы, представляющий на узоре, как объясняет Кирилл Петрович, двух целующихся голубков. На этом ковре будут сговариваемые кланяться в ноги отцу и матери, сидящим на креслах и держащим образ и хлеб.

В девичьей посудницы разводят три самовара, другие перемывают чайные чашки дюжины три. Там снимают сливки, кипятят их, приготовляют к чаю «крендели», сухари, булочки… Сама же Мотря не знает, куда броситься: накладывает изюм, чернослив, пастилу, яблоки; отсыпает орехи – и это все на дессерт до ужина; закуска же приготовлена прежде; а тут «кухарь» надоедает требованиями… Замучилась Мотря!

Фенна Степановна не наудивляется, что ей, при таком важном случае, «последовавшем так нагло», вовсе нет хлопот. Правда, Мотря у нее золотая женщина, ничего не просмотрит. Притом же, спасибо, подъехала «Ивгочка» (Эвжени тож), так она принарядит Пазиньку, как долг велит. Так оттого-то Фенна Степановна, припрятав до случая марципаны, макароны и бишкокты домашнего печенья, нарядясь в свой распашной капот и, убрав голову чепчиком, на коем «такого ради случая» положены розовые ленты, сидит себе, ручки сложивши, и занимается рассуждением, как еще придется праздновать свадьбу Пазинькину.

В саду же плошки, расставленные кучами и в линию, без всякой симметрии и порядка, горят напропалую, к удивлению всех деревенских мальчишек, оставивших сон и сбежавшихся смотреть на не виданное ими доселе диво.

Гости съезжаются в бричках, колясках, дрожках и проч., и проч. В передней охорашиваются и с некоторым благоговением вступают в гостиную, где приветствует их Кирилл Петрович. Гостиная наполняется мужчинами, дамами, барышнями, детьми, из коих уже ходящие отправляются с няньками в спальню, а грудные с кормилицами во флигель. Никто никого из своего семейства не оставил дома как потому, что письмом прошены все «пожаловать всесемейно разделить радость», так и потому, что не на кого дома оставить детей; впрочем, этот обычай ведется искони-бе.

Девять человек музыкантов, считая и бубен, расположились на крыльце, по особому плану Кирилла Петровича, играть марш при случае. В буфете еще не устроено. Буфетчик из отпущенных ему бутылок украл бутылку вишневки, и как некуда было ее спрятать, так он поспешил ее выпить всю и оттого опьянел. И так с него снимают буфет, а он еще спорит, ничего не отдает и шумит.

Осип Прокопович, приведя в важный порядок свои манжеты, коим удивляются все прибывшие гости, без умолку трактует о европейской политике, шпикуя рассуждения свои и реставрациею, и субъектом, и, наконец, вновь схваченным им в журнале словом «популативность»… Почасту склоняет он речь, чтобы напомнить о пребывании своем в Петербурге.

Аграфена Семеновна, разрядясь до невероятности, прохаживается по гостиной и, рассматривая себя в вставные зеркала, сама себе не верит, что она могла так изящно нарядиться, и, посматривая в сад, со вздохом говорит: «Ах, как эта иллюминация бедна в сравнении с теми, какие бывают у нас в Петербурге! а особливо в Петергофе! Какая разница!»

– Это оттого, сударыня, что плошки расставлены без всякой симпатии, – заметил полный счастья жених, Тимофей Кондратьевич Лопуцковский, блестя своею новою парою, сшитою в третьем годе, и потом, как первое лицо из молодых людей, он обратился с любезничаньем к барышням, хваля материю, из которой сделана легкая часть его туалета и описывая доброту, указывал ширину ее, прибавив, что он купил ее в Воронеже, когда вояжировал туда из Чернигова.

Фенна Степановна, не занимаясь приезжими барынями, уже зевнула раза два и, наконец, приступила к делу, сказав громко:

– А что же? Пора послать звать невесту. Пора благословить.

Кирилл Петрович

Подождите, маточка, еще крошечку; вот скоро возвратятся обвенчавшиеся. На зло Тпрунькевичу сделаем при всех гласную штуку, и тогда примемся за свое дело.

Фенна Степановна

Помилуйте меня, Кирилл Петрович! Я вам не наудивляюсь! Как вы, имея столько отличного ума, вечно делаете ни то ни се! С чего это вы взяли чужую радость предпочитать своей? Какая нам нужда до капитана? Хоть бы он женился на моей Стехе, булочнице, то для меня все равно. У нас есть своя дочь.

Кирилл Петрович

О, для меня не все равно! Тут многое заключается. Капитан вздумал не в свои сани садиться и сватался за нашу дочь, а получив отказ, нанес нам тьму смертельных обид; надобно было ему отомстить, женив на старой и как слышно – злой девке – и притом небогатой. Этим гордость его унижена, и я торжествую. Чрез этот же случай прекращаются наши неприятности, и мы опять заживем ладно. Он довольно хороший человек, только нос подымает высоко. А пан Тпрунькевич, тот не только поругал честь мою и всех Шпаков, но и разоряет меня своими процессами. Теперь не он, а я смеяться над ним буду.

Я торжественно скажу: я содействовал в похищении у него дочери, которую он хвалился, что отдаст за богача. Пусть теперь трубит в кулак с бедным зятем! О, пошлю его поздравить с прибавлением семейства. Непременно пошлю! Верх моего торжества. А знаете, Фенна Степановна (промолвил он ей тихо): это мы Пазю отдаем потому, что боялись капитана; теперь же, как он женился на другой, не отложить ли нам сговора и не подождать ли лучшего жениха? а? Как вы думаете?

Фенна Степановна

Помилуйте вы меня, Кирилл Петрович! Что вам на ум приходит? Свечи зажжены, гости съехалися, а они: откладывай сговор и отказывай жениху. Да одних кормленых гусей убито семь, кроме всего прочего! Так это так и пустить на простой ужин? Боже сохрани! Да какого вам лучшего зятя искать? Посмотрите, как разрядился и не замолчит ни на минуту; видите, как барышни от его рассказов краснеют да платочками рты закрывают, чтоб громко не расхохотаться. Проказник, право! Подумайте, что вы затеваете? По всему повету слава про нас пойдет. А скажите на милость, что это Пазинька не выходит? Целую дюжину платьев можно бы уже надеть, а она и с одним не управится. Это странно!

Аграфена Семеновна

Моя дочь ее убирает. Я дала совет, как в таком случае у нас в Петербурге девица должна быть одета. А вы, г. жених, наведывались ли: скоро ли выйдет ваша невеста?

Лопуцковский

Я подслушивал у дверей и высматривал в щелку: Евгения Осиповна изволят играть на фортепьяны и припевают довольно хорошо «Взвейся выше, понесися», а предмета моего сердца не заметил.

Фенна Степановна

(в размышлении)

Это пречудесно! Не понимаю, ей-богу, не понимаю; хоть сейчас убейте меня, не понимаю, зачем они не выходят?

Примітки

Популативность – перекручене популярність.

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1979 р., т. 4, с. 283 – 286.