Похищение Пазиньки
Г. Ф. Квитка-Основьяненко
Все разошлись, и каждый занялся особенным делом. Кирилл Петрович писал пригласительные письма к соседям, рассылал их, посылал за музыкантами, приказывал готовить плошки для освещения сада. Фенна Степановна с Мотрею располагали ужином, и уже Мотря, отпуская провизию кухарю, для такого случая не обвешивала и не обмеривала его; выдавала лучшие приборы и во все комнаты целые сальные свечи; на восемь блюдец разложила варенья, и все сахарного. Аграфена Семеновна наряжалась в свой модный костюм.
Лопуцковский, у которого для сговора была сшита полная пара еще в третьем году, о наряде не беспокоился, но в ожидании времени лежал на диване и мысленно избирал, куда бы ему, женясь, вояжировать. Осип Прокопович, придав своим манжетам вид поважнее, пересматривал один московский журнал и отыскивал в нем слова похитрее «субъективно и объективно», чтобы блеснуть ими уже ввечеру. Эвжени вызвалась нарядить невесту отлично, и вот они и заперлись особо…
А между тем Иван Семенович после холодной ванны, напившись чаю, лежа на своей походной постели, перекурил пропасть сигар и все еще не придумал средства, как бы ему увидеться с Пазинькою и что-нибудь придумать к общему счастью… как вдруг Шельменко вошел торопливо.
Иван Семенович
Что, Шельменко, что скажешь? Что?
Шельменко
Все благополучно, ваше благородие!
Иван Семенович
Что слышно?
Шельменко
И слышно, и видно все хорошее, ваше благородие!
Иван Семенович
Что же хорошего?
Шельменко
Совсем дело кончено ваше благородие. Барышню совсем просватали и вечером будут пить-гулять. Гостей – будучи – назвали до пропасти; птицы нарезали вот такую кучу; плошки наливают отсветить сад; музыканты привезены; все дворовые люди собираются завтра напиться мертвецки. Будучи – все дело кончено и все обстоит благополучно.
Иван Семенович вскочил без памяти, ударил себя в лоб и закричал: «Все подвину, на все пойду!» Тот же час пригласил офицеров, рассказал, в чем дело, послал во все места с препоручениями; все, что придумал, устроил, уладил, а сам, одевшись в полную форму, приказал коляске стоять у калитки близ сада и не дремать и, взяв с собою Шельменка, пошел в сад Кирилла Петровича.
Как ни спешил он со своими распоряжениями, а когда подходил к саду, то уже солнце зашло и начало смеркать.
– Шельменко! – говорил, идучи, Иван Семенович. – Нет той награды, в чем бы я тебе отказал, если ты сделаешь для меня величайшую услугу. Как хочешь придумывай, чтобы Пазинька теперь ли или хотя и поздно вечером вышла к тем трем яблоням. Умудрись и вызови ее.
– Да для чего же, ваше благородие? Можно, для вас все можно Я будучи – для вас на смерть пойду и все сделаю. – Так говорил Шельменко, а между тем придумывал, как, услуживая капитану, себя выворотить из беды. – Не замедлю вызвать, – говорил он, – а вы себе – будучи – секретно и переговорите, о чем вам надобно.
Иван Семенович
Тут уже не до разговоров; лишь бы вышла, я пойду на последнюю крайность; схвачу ее и хотя бы бесчувственную положу в коляску и ускачу. Товарищи мои все приготовили к венцу.
Шельменко
Ей-богу, прекрасно выдумали, ваше благородие! Чего этому Шпаку – будучи – в зубы смотреть? Вот и турок не дает нам городов, штурмою возьмем. Так – будучи – и тут… ваше благородие; ваше благородие, осторожнее, что-то белеется…
Иван Семенович тоже заметил двух женщин, гуляющих в саду; приказав Шельменко остаться и наблюдать за всем, начал тихо подкрадываться к ним.
Эти гуляющие были Пазинька и Эвжени. Приступая к одеванию для сговора, Пазинька хотела в последний раз взглянуть на те места, где она вместе с ним гуляла, говорила, слушала его. Добрая Эвжени согласилась; и они, не быв никем замечены, вышли из дому и занимались невинными разговорами (например, Эвжени советовала Пазиньке непременно бежать с капитаном или, выйдя за Тимофея Кондратьевича, уже и вольнее любиться с капитаном и т. под.); так разговаривая, пробирались к известному пруду, надеясь, что Иван Семенович и после неудачи будет там дожидать Пазиньки. Вот, как они идут и говорят, вдруг является перед ними Иван Семенович и вскрикивает:
– Наконец, обожаемая Пазинька, имею неизъяснимое наслаждение видеть тебя, говорить с тобою, целовать твою ручку… Но зачем ты отнимаешь ее?.. Это, верно, друг твой, и ей, конечно, известна взаимная наша любовь…
Пазинька
Я не могу уже быть вашею… оставьте меня, забудьте… и будьте счастливы!..
Эвжени
(будто сама с собою, но чтобы слышали ее)
Иль э тре боку агреабль; иль э жантиль
Иван Семенович
Так это правда? И мне остается только умереть?
Эвжени
Пуркуа же умирать? Изберите, что к вашему счастью, и решитесь.
Иван Семенович
Мне не на что больше решиться, как умолять тебя, прелестная Пазинька, сей же час ехать со мною. В ближней деревне у меня все готово, и мы через час возвратимся супругами… Умоляю тебя, друг мой, решись!
Пазинька
Ах, не напоминайте мне об этом! Я ни за что не решусь!..
Эвжени
Пуркуа не решиться? Пожалуйста, уйди! Это будет самое романическое приключение, наделает много шума. Не смотрите на нее, мосье ле капитан. Когда у вас все готово, ведите ее к коляске, я провожу…
Иван Семенович
В горестном моем положении я должен решиться на эту крайность. Пойдем, обожаемая Пазинька! Или я повлеку тебя!
Пазинька
Нет… нет… ни за что!
Иван Семенович
Чрез несколько минут мы будем навек разлучены. Ты будешь невестою другого и услышишь о смерти моей…
Пазинька
Боже!.. что мне делать в такой крайности? Я умру, если навлеку на себя гнев родителей… Умру, если лишусь тебя!.. Но, если и уеду, я погибла, когда нас остановят.
Эвжени
Ничего не бойся, машер: никто не узнает, и ты благополучно возвратишься. Ведите же, мон жоли офисье!.. Ах, как это интересно, что я участвовала в этой интриге! Вся слава успеха отнесется ко мне.
(Она ведет Пазиньку с Иваном Семеновичем; та ломает руки, плачет, противится им.)
Ведите ее, мосье жоли офисье, с вашим слугою, а я возвращусь домой, чтоб не заметили нашего отсутствия. Прощай, машер, Пазинька! Желаю тебе теперь успеха, а потом благополучия.
(Целует ее.)
Ах, она почти без чувств… Мон шер офисье! Закутайте ее во что-нибудь и ведите хотя против воли.
Иван Семенович, схватив у Шельменко шинель и свою фуражку, закутывает Пазиньку почти бесчувственную.
Эвжени
Ах, как она интересна в этом костюме! Точно молодой юнкер. Кто ни встретит вас, и подозревать не будет. Отправляйтесь же и возвращайтесь скорее; более двух часов мне нельзя скрываться. О ревуар!
(Убегает к дому.)
Иван Семенович
(держа на руках почти бесчувственную Пазиньку, упрашивает ее).
Друг мой! умоляю тебя… приди в себя… поспешим, время дорого!..
Пазинька
Я так слаба… не могу кричать о помощи… Умоляю тебя… возврати меня домой!..
Иван Семенович
Невозможно! Дело уже начато, и возвращение будет гласно!..
Шельменко
(ведя ее)
Начали, так – будучи – надобно оканчивать. Тут недолго; и не спохватитесь, как вас и обвенчают, а там и не страшно ничего. Вы думаете, что и мне вас не жаль? Видите, я плачу, да веду вас. Нужда велит.
(Ведя ее, вдруг остановился и, распознав, что Кирилл Петрович идет им навстречу, оставляет Пазиньку и мечется во все стороны.)
Кирилл Петрович
(в большой задумчивости идет и размышляет)
Терпения недостает, слыша беспрестанные одобрения проклятым карлистам! Что ему сделали бедные христиносы? Если бы не сговор дочери, то я по своему холерическому темпераменту, сказал бы: «Кто враг христиносам, враг и мне!» Чтобы избавиться от его несносных рассуждений, вышел распорядить иллюминациею, да вот, кажется, и рабочий здесь.
(Присматривается.)
Кто здесь? Пахом, ты ли это? Что же не отвечаешь? Кто здесь? Говори.
(Схватывает Шельменка.)
Шельменко
(крепко испугавшись)
Да это, это не я…
Кирилл Петрович
А! Это Шельменко! С кем ты здесь?
Шельменко
(все труся).
Да то так; то – будучи – никто.
(Тихо капитану.)
Не пускайте ее, ваше благородие, я отбрешусь.
Кирилл Петрович
(все присматриваясь)
Как никто? Там двое… и мужчины… Ах, не капитан ли здесь? Точно что-то военное…
Шельменко
(изворачиваясь)
Знаете, ваше благо… или, бишь, ваше высокоблагородие, это-таки наши солдаты, пришли – будучи – звать меня на вечерницы, а я не хочу. Крикните на них, чтоб убирались из вашего сада. Видите какие! пришли в чужой сад.
Кирилл Петрович
Мне более что-то подозрительно. Не капитан ли это?
Шельменко
(смешавшись)
Да какой капитан? Он – будучи – дома храпит.
Кирилл Петрович
А вот я все узнаю.
(Схватывает Шельменка за грудь и трясет его.)
Говори, бездельник! Или я тебя тут задушу.
Шельменко
Ой, ой, ой, ой! Капитан, ей-богу, капитан.
Иван Семенович
О, предатель!
Кирилл Петрович
(все душит его)
С кем он это? Говори.
(Душит его).
Шельменко
Ой, ой, ой! С кем? С барышнею… Только пустите!
Иван Семенович
Все кончилось!.. О злодей!
(Оставляет Пазиньку и хочет подойти к Кириллу Петровичу.)
Кирилл Петрович
(пустив Шельменка, тихо говорит ему)
Шельменко, друг мой! Все прощу тебе, награжу. Помоги мне схватить капитана; я бы и сам бросился, так что-то боюсь, а люди далеко.
Шельменко
(освободясь, оборачивается к капитану и говорит ему)
Не делайте ничего, сейчас кончу.
(Кириллу Петровичу.)
А на что вам капитан? Знаете ли, что это за барышня?
Кирилл Петрович
Это моя Пазинька.
Шельменко
Бог с вами и с вашею Пазинькою! Она уже просватана, и нам ее ни на что не надобно. А это – будучи – дочь того, что поссорился с вами за гусей…
Кирилл Петрович
Дочь Тпрунькевича?
Шельменко
Истинно она. Капитан, по моему совету, посватал ее – так отец не отдавал; так мы поворотясь и украли ее.
Кирилл Петрович
Молодцы! сполать! Зачем же ее сюда привели?
Шельменко
Видите ли? без благословения не хочет ехать к венцу. Ваше высокоблагородие! осмелюсь просить: будьте ей как отец родной! Благословите ее на венец с капитаном!
Кирилл Петрович
С большим удовольствием. Услужу же я теперь врагам своим – и капитану, и Тпрунькевичу. Парочка! Какова невеста, таков и жених. А Тпрунькевич пусть лопается от гнева.
(Подходит к Пазиньке, под деревом держимой капитаном и закутанной.)
Где вы? Здесь так темно, что едва можно вас заметить. Я знаю, сударыня, о вашем намерении и поступке, одобряю его и вместо отца благословляю вас.
Иван Семенович
Неужели вы согласны?
Кирилл Петрович
Согласен и хвалю за вашу решимость. Молодец! И в доказательство моего удовольствия прошу вас от венца приехать ко мне. Я вас поздравлю и отпущу.
Иван Семенович
Вашу руку, Кирилл Петрович, и честное слово принять, как сына, и отпустить с благословением!
Кирилл Петрович
Вот моя рука, честное слово и примирительный поцелуй. Все забыто между нами.
Шельменко
Видите ли, ваше высокоблагородие, как она вас почитает, просит вашу ручку поцеловать. Пожалуйте ей скорее – им некогда.
Пазинька стала на колени, и отец благословил ее, пожелав всех благ и счастья, и требовал, чтобы от венца она заехала к нему отдохнуть. Заметив ее в шинели и фуражке, сказал:
– Вот это вы хорошо сделали, что нарядили ее по-военному; никто и не узнает.
Шельменко
(смеясь)
Хоть и родной отец увидит, так не узнает.
Кирилл Петрович
Куда ему! Идите же скорее. Благополучного исполнения и счастья на всю жизнь!
Повторяя благодарение, Иван Семенович увел Пазиньку, уговаривая ее быть покойнее, приняв от отца благословение. Пазинька не слышала изворота Шельменка, не понимала ничего и принимала все, как к себе относящееся. В полной радости они уехали венчаться в назначенное место.
Примітки
Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1979 р., т. 4, с. 278 – 283.