Кирилл Петрович Шпак

Г. Ф. Квитка-Основьяненко

Вот в чем дело.

Кирилл Петрович Шпак в молодости своей служил немного в военной службе и еще менее того в гражданской по выборам. Из первой он должен был поспешить выйти по причине разнесшихся слухов об открывающейся войне с турками; а вступив из кандидатов в заседатели верхнего земского суда, располагал продолжать службу со всем рвением – должность пришлась по нем, но после двухмесячной службы его суд сей был уничтожен, и он возвратился в деревню.

Родители его померли, и он был полновластный помещик 357 душ со всеми угодьями. Он поспешил исполнить обязанности дворянина: женился на дочери помещика значительного, устроил порядок по хозяйству, нанимал управляющего за значительную сумму, и сам иногда, при свободном времени, входил в положение дел по экономии. Иногда, в свободное время. Точно, ему редко выходил досуг. Он очень любил заниматься политикой, и для удовлетворения своей страсти он платил архивариусу своего уездного суда, чтобы тот, по прошествии года, доставлял ему все сполна NN «Московских ведомостей» истекшего года.

Привоз сих «политических материалов», как называл «Ведомости» Кирилл Петрович, отрывал его от всех занятий; он уединялся в свой «кгабинет» – так он называл свою особую комнату, где на столе, кроме чернильницы, песочницы, счетов и при столе стула, не было ничего более. Тут он прежде всего принимался складывать ведомости по страницам, для чего много нужно было времени, потому что в уездном суде читали ли газеты или нет, но они перемешаны были порядочно. Приведя все это в порядок, Кирилл Петрович сам сшивал каждый N, боясь поручить это дело кому неграмотному: тот бы опять перемешал листы и доставил бы ему новый труд и заботу.

Уладив таким образом, тут уже он принимался за чтение. Чтение же у него происходило не обыкновенным, но собственно им придуманным порядком. Во-первых, он «отчитывал», как он говорил, все внутренние известия и узаконения, со всеми происшествиями, по России бывшими. Окончив известия в 104-м N, он с самодовольством поглядывал на жену свою и говорил ей: «Уж теперь, Фенна Степановна, я все знаю, маточка, что в прошлый год в России сделалось».

– Вам ли не знать, душечка? – ответствовала Фенна Степановна. – Вы знаете, что и за Россиею делается.

– О, нет еще, а вот к концу года буду знать все, только не мешайте мне, маточка!

И тут он удалялся в свой «кгабинет» и принимался отчитывать все происходившее в Испании. Он был ревностный защитник прав малолетней королевы, а Дона-Карлоса со всеми карлистами не мог терпеть и бесился при удаче их. Внимательно проходя от N до N дела испанские, как он был однажды взбешен на редакцию «Ведомостей» и вот за что: начитал он в статье об Испании, что христиносы разбили карлистов знатно; он торжествовал и веселился – как, отчитывая Францию, нашел, что то известие о разбитии карлистов было ложное… Уж досталось же всем: и издателям, и сообщившим эту статью в Париж… «И зачем в Париж? почему они прямо у себя не напечатали?» – кричал он в сильном гневе.

– Не тревожьтесь же так, Кирилл Петрович, – уговаривала его Фенна Степановна. – Эти газетчики иноверцы, бусурманы, в пост едят скоромное; так их и попечение в том, чтоб православных тревожить, вот как и вас теперь взбесили. Плюньте, душечка, на них.

Отчитавши все статьи об Испании, он принимался за Францию, по его примечанию, больше всех способствующую христиносам; потом отчитывал прочие государства и заключал Англиею, не любимою им за подвоз оружия карлистам. За политикою следовало отчитывание объявлений казенных и потом частных, все же по порядку. Когда начинал о продаже имений, то прочитывал все объявления сего рода до конца, и потом о продаже книг, забежавших собаках и проч., все же под один разбор.

В субботу нарушалось его чтение в «кгабинете». По заведенному Фенною Степановною порядку, в этот день должны быть перемыты все полы в доме. Как же они с первых дней супружества дали друг другу слово заниматься особыми частями хозяйства и в чужие распоряжения не вмешиваться и не препятствовать, потому Кирилл Петрович с утра каждой субботы, схватя свои ведомости, уходил при благоприятной погоде в сад, а в противном случае, к столярам, в рабочую, где при стуке долот и молотков радовался поражению карлистов.

Невыгодны были для него подобные переселения. В «кгабинете» он запирал двери на крючок и не впускал к себе Фенны Степановны ни за что, пока не окончит статьи. В сад же и в столярную она входила свободно и без дальних приготовлений прерывала мужнино чтение. Впрочем, причины, по коим она приходила к нему, были, по ее мнению, довольно важные и не терпящие отлагательства, как, например, следующая.

В одну из суббот Кирилл Петрович, проснувшись ранее обыкновенного и ожидая нашествия поломоек с ведрами и судками, схватив «Московские ведомости», в халате, туфлях и колпаке вышел в сад и расположился на скамейке, под развесистою яблонею. Неожиданно попалась ему статья, извещающая о сильном поражении карлистов. С наслаждением перечитывал он статью в третий раз и затверживал о числе убитых, чтобы подробно пересказать соседям при случае, как вдруг приходит к нему Фенна Степановна…

Он ее заметил еще издали и уже тревожился заранее, что будет прерван в интересном месте… Она подходит и, не обращая внимания на суровость, видимую уже на лице его, приблизясь к нему говорит:

– Вот куда они забрались! Я вас, душечка, по всему дому искала!

Кирилл Петрович

(приставив палец к газетам, продолжая читать: «Потеря карлистов простиралась…», но видя, что жена подошла к нему и остановилась, следовательно, не отойдет без ответа)

Где же мне в доме усидеть, когда все полы моют?

Фенна Степановна

Помилуйте вы меня, где же моют? Проспали, канальи, долго и только теперь еще приготовляются.

Кирилл Петрович

Ну, уж вышел, так вышел, назад не подойду. Да что вам, маточка, тут надо?

Фенна Степановна

Дело есть, душечка, поговорить.

Кирилл Петрович

У вас всегда найдется тут дело, когда я займусь чем. Дайте же мне, маточка, вот немного времени: завязалось сражение и, кажется, будет кровопролитное. Дочитаю, займусь вами.

Фенна Степановна

Да ну-те же, полно! Уж как примутся сражаться, так ничем и заняться не хотят. Вспомнили б и свои лета: куда уж вам думать о кровопролитии?

Кирилл Петрович

Ох, какие вы докучливые! Ну-те, уже говорите, что вам надобно, да и оставьте меня.

Фенна Степановна

(вынимая из кармана пузырек)

А вот, душечка, что. Не хотите ли принять лекарства?

Кирилл Петрович

Помилуйте меня, маточка! Я совсем здоров. На что мне лекарство и какое оно?

Фенна Степановна

Так что же, что здоровы? Станете еще здоровее, лишнее здоровье никогда не мешает. А это лекарство от колики. Нате-ка, выкушайте.

Кирилл Петрович

Да меня нигде не колит!

(и тут, придя в холерическое состояние, отодвинул от себя газеты и начал говорить с жаром).

Помилуйте меня, Фенна Степановна! Это разорение с вами! Что вам вздумалось здорового человека лечить?

Фенна Степановна

Я вовсе не лечу, а хочу усилить еще больше здоровье ваше. Видите что, прибирая у себя в шкафу, смотрю баночка с лекарством. Помните ли, душечка, прошлого года зимою я поела на ночь буженины с чесноком и меня схватила колика – чуть души богу не отдала. Спасибо, Иван Фомич тогда прописал мне это лекарство…

Кирилл Петрович

Так то же у вас колика была, а не у меня. Вы же, маточка, тогда буженины на ночь накушалися, а я вчера, почитай, и не ужинал. Оно же прошлогоднее – никакого действия не произведет. Лучше вылейте его.

Фенна Степановна

Помилуйте вы меня, Кирилл Петрович! Я вам не наудивляюсь. Человек вы с таким умом, а какие нелепости представляете. Вылить! Как-таки вылить, когда вещь стоит рубль двадцать копеек?

Кирилл Петрович

(с жаром)

Помилуйте же и вы меня, Фенна Степановна! Я тут и в толк ничего не возьму: у человека все благополучно и нигде не колет, так пей прошлогоднее лекарство, чтоб деньги не пропали! И с чем его принимать, с чаем или с вином?

Фенна Степановна

И сама не знаю, что-то забыла, а ярлычок оторвался. И того не помню, внутрь ли его принимать или снаружи мазать? Ей-богу, не помню, хоть сейчас убейте меня, не помню!

(Ласкаясь к нему).

Да нужды нет, душечка, тут его немного, всего один прием; любя меня, и не счувствуетеся, как проглотите. Нате же, выкушайте.

Кирилл Петрович

Умилосердьтесь надо мною, Фенна Степановна! Что вам за каприз пришел мною, как шашкою, играть? Я, кажется, вышел из тех лет, чтобы мною управлять; я хочу жить своим умом. Ну, хорошо, я его приму, а оно наружное? Мне оборвет горло или уста сожмет, что и хлеба куска не пропихну в рот. А если еще оно с шпанскими мухами, так что тогда будем делать? Ну, когда вам жаль денег, так отдайте выпить Мотре.

Фенна Степановна

Ее ли хлопскому горлу глотать по рублю двадцати копеек? Где ваш рассудок?

Кирилл Петрович

Так идите же себе ради бога! Хоть сами выпейте, хоть собаке отдайте, мне все равно. Не мешайте мне читать газет.

(Читает).

Фенна Степановна

(отойдя от мужа)

Так уже и с собакою меня сравняли! Прекрасно! Уж я давно заметила, что газеты предпочитают супружескому согласию, и уже не спрашивай, чтобы жене угодное что сделать!.. Что за чудный нрав у них делается! Чем более стареются, тем больше во всем отказывают – и к ним ни приступу… тотчас осердятся.

Последние слова она проговорила сквозь слезы, а пришедши к себе в комнату, она порядочно всплакнула и оставила все наблюдения за мытьем полов.

Примітки

Он был ревностный защитник прав малолетней королевы, а Дона-Карлоса со всеми карлистами не мог терпеть… – Карлос Старший (1788 – 1855) – син іспанського короля Карла IV, вів боротьбу за іспанський престол. 1833 р., підтримуваний прибічниками абсолютистського режиму, представниками реакційного духовенства, великих землевласників – карлістами проти регентки Марії Кристини (матері Ізабелли II), розв’язав першу карлістську війну в Іспанії.

«Московские ведомости» – газета офіційного напряму, заснована при Московському університеті (1756 – 1917).

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1979 р., т. 4, с. 201 – 205.