Встреча в саду

Г. Ф. Квитка-Основьяненко

Иван Семенович, не видя возвращения Шельменко из экспедиции, крепко беспокоился от неизвестности. Наконец, потеряв всякое терпение, схватил по какому-то расчету – на случай встречи с Кириллом Петровичем – кивер, шпагу и пошел прямо в сад.

Не успел войти в него, как тут ему пырь в глаза сам Шельменко. Он шел в больших мыслях, придумывая, как бы отолгаться перед капитаном, как вдруг наткнулся на него и от нечаянности вскрикнул обыкновенное свое «тю!».

Иван Семенович

Шельменко! Что это ты?

Шельменко

Испу… испугался, ваше благородие!

В самом деле, он крепко испугался как от нечаянности, так и от того, что не придумал, какой отчет дать в успехе посольства, а тут еще увидел капитана во всей форме, то до того потерялся, что, ставши в позитуру, едва мог дышать.

Иван Семенович

Говори скорее, есть ли какой успех?

Шельменко

(в замешательстве)

Все… все благополучно, ваше благородие! Нету-те – будучи – никакого успеха.

Иван Семенович

Как это? Почему же ты не исполнил моего поручения?

Шельменко

Я все – будучи – исполнил исправно.

Иван Семенович

Отыскал девку в саду?

Шельменко

Никак нет, ваше благородие!

Иван Семенович

Может быть, самую барышню видел?

Шельменко

Никак нет, ваше благородие!

Иван Семенович

Стало, и письма не отдал?

Шельменко

Никак нет, ваше благородие!

Иван Семенович

Зачем же ты не отдал?

Шельменко

Не могу знать, ваше благородие.

Иван Семенович

Почему же ты не исполнил? Ведь я тебе приказал?

Шельменко

Эге! пожалуй, ваше благородие приказали, так что же? Собака за плетнем – будучи – крепко залаяла, так я – стало быть – и драла назад.

Иван Семенович

Ах ты трус! Собаки испугался?

Шельменко

Собаки, ваше благородие! Вестимо, видимая смерть страшна.

Иван Семенович

Я тебя еще не так напугаю! Прикажу тебе отпустить обещанных сто палок.

Шельменко

Ваше благородие! Будьте милостивы как командир и начальник. А то, что обещали, бог с ним, пусть остается, я согласен и оставить. Только поверьте моему слову, так испугался собаки, а тут и вас, ваше благородие! Слова не могу проговорить. Теперь мне немного отлегло, так я все припомнил и все расскажу. Будучи – ваше благородие, как пошел я, да – стало быть – и пошел в сад, ан там барышня – будучи – все ходит, да плачет, да – будучи – вас вспоминает, а я подошел и говорю: «Не плачьте, ваше благо… нет, говорю, ваше высокоблагородие; она ведь, ваше благородие – будучи – дочь сына отца бунчукового товарища, так регула велит величать ваше высоко…

Иван Семенович

Все равно, все равно. Ты мне говори про дело. Ты отдал ей письмо?

Шельменко

Нет, ваше благородие – будучи – еще не отдавал, а говорю: «Не плачьте, ваше высокоблагородие! Вот вам письмо» – и тут уже и подал.

Иван Семенович

Что же? Она прочитала его?

Шельменко

Как же, прочитала и тут же заплакала, да так жалко, что и я всплакнул…

(Будто плачет).

Иван Семенович

Спасибо тебе, добрый Шельменко!

Шельменко

Рады стараться, ваше благородие!

Иван Семенович

Что же? барышня обещала прислать ответ?

Шельменко

Никак нет, ваше благородие! А сказала – будучи – чтоб вы ходили в саду, около дома. Она увидит и к вам выйдет и обо всем переговорит.

Иван Семенович

Это лучше всего.

И скрылся в саду, пробираясь к дому, а Шельменко доволен, что выпутался из беды, наговорив небывальщины, пошел в другую сторону, предполагая, если капитан встретится с барышнею, тогда явится к ним для услуг; но если вместо барышни встретится Кирилл Петрович, то бежать и, кашлем объявив о присутствии капитана, предать его в руки раздраженного Кирилла Петровича и тем отплатить капитану за прежние и будущие палки.

Фенна Степановна, как обыкновенно, занята была чем-то важным по хозяйству. Не помню настояще, наблюдала ли за выбором самых зеленых и здоровых огурцов для соления или присутствовала, как домашний башмачник из большой воловьей кожи выкраивал для горничных башмаки, и она присматривала, чтобы не прирезал он чего в пользу свою, как вдруг колченогая Васька вбежала к ней с донесением:

– Барысня посли у сад и усе оглядывалися, цтоб никто не увидал.

– Хорошо же, – сказала Фенна Степановна и мигом составила план помешать свиданию любовников.

Судьба, однако, им поблагоприятствовала. Они скоро сошлись и пересказано было все, кто что вытерпел, что и как будет терпеть вперед в доказательство сильной, вечной любви. Иван Семенович, объяснив чисто и ясно, что не выдадут ее за него ни за какие блага, предлагал, как предлагает всегда страстно любящий богатую наследницу, уехать тихонько и явно обвенчаться с ним.

Пазинька, как прилично не воспитанной, а здравомыслящей девушке, слышать о том не хотела. Иван Семенович возражал, убеждал, умаливал, упрашивал; Пазинька стояла на своем и ни за что не соглашалася, как вот подошел и Шельменко.

Заметив любовников сошедшихся, он прилежно высматривал, нет ли в саду Кирилла Петровича или кого из людей. Не заметив нигде и никого, он – и все-таки с осторожностию – подошел к ним и сказал:

– Да сделайте милость – будучи – меньше говорите, а скорее дело оканчивайте. Вот как сделаем: мы договорим священника, чтоб нас обвенчал, подъедем вон к той калитке, подадим вам знак, а вы, барышня Кирилловна, тогда смотрите, всякое дело – будучи – бросьте, да бегите в коляску, да к церкви, да как свенчаемся, тогда…

– А что это такое? – раздался за ним голос раздраженной Фенны Степановны. – Чему это ты научаешь?.. Что у вас за умыслы? Увозить мое дитя?.. Не стыдно ли вам, Иван Семенович: за нашу хлеб-соль платите такою неблагодарностью!

Иван Семенович

(оправясь несколько от первого смущения)

Одна сильная любовь к вашей дочери извиняет меня за такое решительное намерение, и поверьте, сударыня…

Фенна Степановна

Не смейте меня так называть!.. Что я вам за сударыня далась? Благодаря бога, я имею имя и отчество, и я мужнина законная жена, а не сударыня какая-нибудь… Сильная любовь, говорите вы? Поэтому, какое бы зло вы нам не сделали, так все будете отговариваться сильною любовью?

Шельменко

(собравшись с духом)

Вот что! Писание глаголет: на волка поговорка. Сами – будучи – во всем виноваты, да на любовь сворачиваете? О, чтоб вас (делает знак капитану)!

Фенна Степановна

А ты, плут, зачем мешаешься? Не ты ли тут давал советы, как уходить?

Шельменко

Хе, хе, хе, хе! О, чтоб вас! Не знают ничего, да – будучи – и говорят. Жаль мне, что неможно – стало быть – всего при всех рассказать. Вот пойдем, пани, под ту яблоню, там я вам – будучи – все расскажу.

Фенна Степановна

(все больше и больше сердясь)

Еще он смеет меня дурачить и звать на секреты! Вон из моего сада и не смей ни здесь, ни во дворе показываться; велю дубьем прогонять. А вам, Иван Семенович, однажды навсегда сказано, что она вам не суженая. Оставьте нас в покое, и ее не смущайте более.

Пазинька

Умилосердитесь, маменька! составьте мое счастие!

Иван Семенович

Я умру, если вы меня разлучите с нею!

Фенна Степановна

Я вам опять повторяю, оставьте нас навсегда и скорее. Муж мой, если увидит вас здесь, то, не прогневайтесь, нанесет вам неприятностей. Пазинька! Иди домой, я тебя с глаз не спущу.

Иван Семенович

Знай, милая Пазинька, что если отвергнешь мое предложение, то завтра же узнаешь о моей смерти.

(Ушел.)

Шельменко

А я и отрепортую.

Пазинька

(уходя)

О боже! Кто наставит меня!..

Фенна Степановна

Ты зачем здесь остаешься? Вон и ты!

Шельменко

(увидев, что капитан уже далеко зашел, начинает кашлять)

Кахи, кахи, ках-кахи!

Фенна Степановна

Он еще и раскашлялся! Вон, говорю я. Тебя не долго: велю и в дубьё принять.

Шельменко

(все громче кашляет)

Да кахи, кахи, кахи! А гов, кахи, кахи, кахи!

Фенна Степановна

Он меня бесит своим кашлем. Убирайся вон, или я пришлю людей выпроводить тебя.

Шельменко

Да кахи, кахи, кахи… Насилу и он.

Кирилл Петрович

(поспешая)

Что тут? А, это ты, Шельменко? Что тебе надобно?

Фенна Степановна

Ему то надобно, что он здесь славные дела завел: вызвал Пазиньку да и свел ее с капитаном и научал, как им уйти.

Кирилл Петрович

Шельменко, что я слышу?

Шельменко

(хладнокровно)

То – будучи – слышите, что пани вам рассказывает.

Кирилл Петрович

Так ты уже с капитаном заодно?

Шельменко

Это им так показалось.

Фенна Степановна

Какое показалось? Я пришла, душечка, сюда, а они все трое советуются, как им Пазиньку увезти. Но она не соглашалась, что же? Не хочу брать греха на душу, не соглашалась. Так он тут и пристал: «Подговорим священника, подъедем, а вы выйдете, уедете, и свенчаемся». Как я тут и отозвалась. Как же он, увидя меня, побледнел, испугался, что плутни его открылись. А? Не так ли? Что же ты молчишь?

Шельменко

(в мыслях сказал)

Теперь молчу, а после отбрешусь.

(Громко)

Молчу, что не так это было.

Фенна Степановна

Как не так? Не ты ли здесь стоял?

Шельменко

Стоял.

Фенна Степановна

Не сказывал ли ты, как смеркнет?

Шельменко

Сказывал.

Фенна Степановна

Не говорил ли ты, что вы подъедете к калитке?

Шельменко

Говорил.

Фенна Степановна

Не говорил ли ты, что дашь знать Пазиньке…

Шельменко

И сказывал, и говорил, и все это рассказывал, так что же? Оно все – будучи – так, да – стало быть – и не так.

Кирилл Петрович

Нет, Шельменко, как я вижу, это похоже на мошенничество!

Шельменко

Будучи – похоже, ваше высокоблагородие!

Кирилл Петрович

Так прочь же с глаз моих, бездельник! Ты думал меня обмануть, будто взявши мою сторону против капитана, да не на того напал. Я сейчас заметил, что ты, как литовский цеп, в обе стороны молотишь. Не удастся тебе провести меня. Вон отсюда, не смей мне на глаза показываться!

Шельменко

(вытянувшись)

Прощения просим, ваше высокоблагородие, счастливо оставаться…

(и вдруг зарыдал притворно).

Кирилл Петрович

Чего ты разрюмился?

Шельменко

(все плача)

Жалко… – будучи – такого отца и родителя… покидать! Я думал – будучи – усердно служить вам.

Кирилл Петрович

Думал, да спотыкнулся, а?

Шельменко

Не спотыкался, ваше благо… или, бишь, ваше высокоблагородие, ни разу ни на ученье, ни перед вами, а маршировал – стало быть – прямо, ровно и все в ногу: левой, правой, левой, правой. И для вас делал как лучше.

Фенна Степановна

Хорошо лучше, когда было совсем увезли Пазиньку, если бы не я. Скажи, не правда ли моя?

Шельменко

Да оно так: будучи – и чистая правда, да немного – стало быть – заржавела.

Фенна Степановна

Как заржавела? Смеешь так говорить? Вон отсюда!

Кирилл Петрович

Постойте, маточка, не горячитесь: прогнать всегда можно. Послушаем, что он скажет в свое оправдание.

Фенна Степановна

Чего его слушать, он наговорит, что и на вербе груши родятся, так ему и верить? Я же сама слышала…

Шельменко

Пожалуй, вы и слышали, что я – будучи – говорил вот этим языком, да не были у меня – будучи – на душе, не знаете моих мыслей!

Кирилл Петрович

Что же у тебя было на душе? рассказывай, да знай, что уже меня больше не проведешь, и я тебе на волос не поверю.

Шельменко

Куда уже мне вас обманывать! Мне жаль и смотреть на вас, что вы – будучи – чуть-чуть и сами не майор, да верите тому, что неправда. А мне хоть верьте, хоть совсем не верьте, но я есть солдат, присяжный человек, должен всю правду сказать. Вот как я, по приказу вашего высокоблагородия, присматривал, не увижу ли где капитана, как, глядь! они – будучи – и сошлись. Мне так жаль стало, что такого важного и доброго пана – будучи – бунчукового товарища, что совсем на майора сдается, да кто же обманывает? капитан, не больше. Гай, гай! вот я подошел к ним и начал им всякий вздор молоть, чтоб его задержать, а сам все силюсь кашлянуть по нашему условию с вами, и уже сам не помню, что говорю, а сам все кашляю, все кашляю… как тут и пришла барыня и сцепилась со мною. Тут надобно – будучи – и ей отвечать и к вам кашлять, а тут капитан и ушел от меня. Так вот что вы, пани, наделали! Капитан ушел из рук, а я во всей вине виноват. О горе мне!

Кирилл Петрович

Ах, маточка, что же вы это наделали? Помешали Шельменке выдать капитана руками. Всегда беретесь не за свое дело. Дать было ему волю: он бы славно все кончил. Я вас прошу, маточка: что будете видеть или слышать, отойдите прочь, не вмешивайтесь!

Фенна Степановна

Это преудивительные порядки выходят! У матери хотят похитить ее рождение, а она не должна мешаться! Вы, Кирилл Петрович, хотя и муж мой и почитаетесь умнее меня, простой бабы, но я вам единожды навсегда скажу, что он вас обманет. Не с вашим умом этого не видеть.

Кирилл Петрович

(уже с досадою)

Не с вашим же умом делать мне наставления. Я все предвидел, рассчитал, устроил и никому не верю больше, как Шельменко. Идите, маточка, к своему делу и своим вмешиванием не портьте здесь…

Фенна Степановна

Прекрасно!.. Благодарю вас, Кирилл Петрович! Заслужила двадцатилетнею моею с вами жизнию, угождая и покоряясь вам во всем, заслужила, что меня меняете на пришлеца, бродягу, мошенника, плута… От вашего ума не ожидала такой себе пощечины!

Кирилл Петрович

Ох, Фенна Степановна, не принимайте всего прямо к сердцу. Я действую осторожно, не всем открываю, чтобы не было разболтано.

Фенна Степановна

Так… я стала у вас и болтунья, и бессмысленная, и бестолковая. Давно ли было, как я была и душечка, и голубочка, и распрекрасна, и преразумница, а теперь – тьфу! Благодарю вас: оценили мою любовь и верность! Оставайтесь же себе с Шельменком!.. Заслужила честь… Благодарю вас… Премного благодарю.

(Ушла в большой досаде.)

Примітки

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1979 р., т. 4, с. 240 – 246.